Охота на Уршада - Виталий Сертаков

Я исполнила опаснейший трюк, называемый «пьющий журавль». Суть его состоит в том, что вместо поворота вокруг оси надо побороть ужас и откинуться назад, одновременно совершая замах. Причем не тупо назад, а дополнительно выгнув шею, чтобы запутать врага.

Я вспорола платок на его горле, чуть ниже кадыка. Буси отстал ненамного. Он поступил честно. Лезвие его катаны замерло в ширине ладони от моей шеи.

— Это было красиво, — пропела одна из раскрашенных принцесс.

Воин побледнел, но с достоинством принял поражение. Мы поклонились друг другу, как старинные друзья. Сегун задумчиво потягивал сакэ, наслаждаясь в своем женском цветнике. Я поклонилась судье, хозяину шатра и уделила немножко внимания неудачам моего слуги.

На самом деле Толик Ромашка обрел большую и редкую удачу. Истово выслуживаясь перед кугэ, молодые самураи разыгрывали с участием Толика целое представление. Изрядно поколотив его тремя видами палок, они занялись сложной разминкой. Буси верно подметил деталь, на которую обращал внимание еще Саади, — Толик совершенно не привык разминать кисть. Кто-то на четвертой тверди серьезно испортил мальчиков, внушив им, что вся надежда рыцаря — в мощном ударе сплеча.

Желтокожий вручил Толику дубинку и заставил крутить ее одной кистью, дюжину раз вперед и столько же назад. Затем дал вторую дубинку и заставил крутить уже локтем. Когда взмокший Ромашка сообразил, что от него требуется, буси усложнил задачу. Теперь следовало атаковать прямо из прокрутки, не снижая темпа. Естественно, двуручный спадон крутить сложновато, да Толик и не привык к обманным движениям. Дубина у него вылетала из руки и попадала прямо в толпу зрителей, на радость детишкам, пока буси не научил лекаря верному хвату. Затем они встали в ряд и сообща перешли к чередованию нижних и верхних петель, тоже из прокрутки. Затем они снова стали драться, и завершился поединок весьма предсказуемо.

— Уффф… — прохрипел Ромашка, поднимаясь, весь в пыли, соломе и птичьем помете.

Зрители, купцы, солдаты, монахи орали как резаные.

Место предыдущего воина занял следующий. Я поклонилась ему с достоинством, он кивнул небрежно и цыкнул выбитым зубом. Мне очень хотелось выбить ему еще парочку, но я сдержалась. Гнев — отвратительный напарник, особенно в практиках дзюцу. Возможно, этот рослый парень рассчитывал вывести меня из себя…

Очень скоро он покинул циновку. Принцессы оживленно щебетали, раскачиваясь, как болванчики со свинцовым дном. Асикага ответил согласием царственным родственницам, похоже, он им ни в чем не отказывал. И выдвинул третьего претендента на бой со мной. Парня привели откуда-то с улицы. Позже я поняла, что он состоял при гусеницах или служил носильщиком. Это было вдвойне удивительно, что кугэ не нашел никого достойнее из числа личной охраны. Впрочем, когда я встретила узкие глаза нового соперника, многое разъяснилось. Он, вне сомнения, учился в школе Утренней росы.

Он тоже внимательно пригляделся ко мне, а затем попросил изменить условия. Он пожелал сражаться лицом к лицу. Впрочем, лица его я не запомнила и даже не заметила, настолько глубоко я загнала себя в формулу Созерцания.

Зато носильщик, который наверняка был тайным телохранителем одной из принцесс, хорошо рассмотрел меня. Там, где другие видели светлокожую простушку, он угадал Красную волчицу. И совершил удивительную вещь, которая могла стоить ему карьеры, — сразу заявил сегуну, что проиграет бой.

— Эта женщина — колдунья, — предостерег он.

— Ты хочешь сказать, Танаки-кун, что она отводит нам глаза? Она обманывает нас чародейством?

— Нет, господин. Она сражается честно. Она обманывает чародейством только собственную плоть. Не знаю, как она этого достигает, но моя рука будет подобна прыжку лягушки, а ее — броску змеи. Однако я приму вызов, господин.

Он проиграл мне меньше песчинки. Погонщик гусениц владел техниками дзен, просто у него не нашлось времени для погружения. Мы расстались друзьями.

— Сын мой, Итиро, — сегун впервые заговорил серьезно, не сводя с меня глаз. — Не желаешь ли ты развлечь себя и нас?

Итиро был первенцем сегуна. По некоторым неуловимым отличиям в чертах лица я обнаружила, что средний и младший сыновья рождены другой женщиной. Кроме того, Итиро был как раз тем, кого я боялась. Вероятно, именно его мать состояла в родстве с магами Тумана.

Итиро обвел шатер сонными глазами. Сел, скрестил ноги, бережно погладил рукоять катаны. Больше я на него не смотрела. Я слушала, опустившись на самое дно формулы Созерцания. Когда платок оторвался от пальцев принцессы, прозвучал нежнейший вздох.

Итиро вне сомнения владел иой-дзюцу лучше, чем я. И я об этом заявила во всеуслышанье сразу после поединка. Вполне вероятно, что Итиро вообще не упражнялся, его доблесть и точность росли из иной, магической, почвы.

Но он совершил непростительную ошибку. Точнее — две ошибки. Первая состояла в том, что он увидел во мне женщину. Истинный воин не смешивает полусвет и полутьму, истинный воин не замечает красоты змеи, он бережется ее яда. Итиро заметил переливы на теле змеи, заметил блеск ее ночных желаний и потому совершил вторую ошибку.

Длинный меч — не самый удобный, а в техниках дзюцу длина меча не должна быть больше руки. Для того, чтобы одним пальцем вытолкнуть жало из ножен, бравому сыну сегуна понадобилось на четверть песчинки больше, чем мне. Да, я слукавила, я нарочно взяла короткий меч, но правила не вносят запретов. Итиро летел как ястреб, его гибкая, жилистая рука опережала мою, но зато отставала сталь.

Высшее искусство в том, чтобы разделить взлетевший платок на две части, не повернув головы. Если бы наш поединок судили наставники из боевой школы, я не заслужила бы похвалы. Потому что скосила глаза. Я не выдержала и посмотрела на шелковую приманку в полете, а это позор для мастера иой-дзюцу. Кстати, Итиро к вспорхнувшему платку не повернулся. Он просто знал, куда надо метить, вот и все. Старший сын Асикаги был честнее и достойнее меня, но ему помешали две ошибки.

Он бы проиграл, но я позволила ему выиграть. Честь семьи Асикага не должна была пострадать. И сегун оценил мою вежливость. Вне сомнения, судья доложил, что я могла быть первой, но отступила. Половинки разрубленного платка нежными бабочками опустились на пол.

— Отец, позволь мне… — Младший сын, краснея, выдвинулся вперед.

— Нет, достаточно, — оборвал сегун. — Теперь ступайте, купите родным красивых подарков. Завтра мы нырнем в Янтарный канал и уже не вернемся сюда. Здесь продают много удивительных вещиц. И не забывайте развлекать наших благородных спутниц! Идите, я сказал.

Сыновья и преданные буси коротко поклонились. Песчинку спустя мы остались в шатре одни, не считая личных телохранителей сегуна, переводчика и нюхачей. От нюхачей все равно не имеет смысла таить секреты.

— Хорошо, — произнес сегун. — Вы можете идти вместе с нашим караваном. Для вас вскроют одну из грузовых гусениц. Если вас найдут, мне придется драться с македонянами. Для меня нет сатрапа Леонида, есть лишь император Мэйдзи. Однако дай мне одно обещание, волчица.