Уровень. Магия - Вероника Мелан

Марика крутила в пальцах ножку от светящегося листика — тонкую и чуть изогнутую. Сам пятипалый листик лопастью пропеллера вращался вслед за ней. Давно высохли мокрая майка и волосы, теперь они слиплись завивающимися сосульками. Нечем расчесать, кроме пятерни.

— Как жаль, что многие пропускают это место. Здесь так красиво.

Глаза жадно ощупывали ласкающую взгляд картинку, запоминали стоящий за прудом Золотой лес, струящийся сквозь него свет уходящего солнца.

Почему она задает одни вопросы, когда хочет задать совсем другие? Почему не спросит о том, что волнует по-настоящему? Увидятся ли они вновь? Можно ли попасть на Магию во второй раз? Не оставит ли он свой номер телефона?

Нет, такое она не спросит; Марика знала об этом и отстраненно, приняв неизбежное, тосковала. Не спросит, и все, нет причин. У Майкла своя жизнь — каждодневный не совсем понятный ей труд в этом дивном месте, а она почти дошла до конца. Сегодня они сидят вместе — странники, чем-то привлеченные друг к другу, — а завтра станут незнакомцами. Ей выходить в дверь, ему ставить галочку «Выбыла с Магии». Так уже бывало с Роном, дедом, даже Тэрри: диалог, пусть даже не единственный, — не повод для знакомства. Она научилась.

— А я расстался с Анной, — вдруг ни с того ни с сего признался Майкл, и Марика резко повернулась в его сторону, впилась глазами в спокойный расслабленный профиль. Судорожно ощупала глазами сложенные без движения на коленях ладони, легкий наклон головы, безмятежный, устремленный вдаль взгляд.

К чему сказал, зачем? Что ответить?

Она против воли почувствовала радость — кто-то приоткрыл в душную камеру форточку, и потянуло сквозняком.

— Мне жаль, — выдавила наконец.

Прозвучало насквозь фальшиво.

* * *

Он все сидел, глядя на тлеющие янтарные угли, а вокруг, в просветах между принесенными к пруду листьями, светились клочки земли. Они были похожи на домики для фей и на вделанные в землю фонарики, освещающие вокруг себя траву; такие устанавливают в садах для красоты, или вокруг памятников, или у фонтанов для подсветки.

Красиво. Но он ни разу не попытался унести хоть один домой. Может, потому, что его дом находился здесь?

Она ушла, потому что он посоветовал. Сказал, спать в Золотом лесу не стоит — здесь наслоение граней, здесь снова можно провалиться в осознанный сон. Объяснил, что пойманная бабочка, которая растворилась у нее прямо в ладонях (сколько было обиды и удивления! Он каждый раз усмехался, вспоминая это), проявит себя позже. Не сейчас. Он не знает когда.

Марика успокоилась. Она ему верила.

А он отчего-то хотел ей предложить свою ладонь. Чтобы вести не позади, но рядом; чтобы держать, ощущать ту искру, тот пульс интереса и любопытства, что постоянно бился под ее кожей; чтобы просто идти вместе.

Как глупо.

Они говорили о многом и ни о чем.

Майкл изредка ворошил пытающиеся уснуть угли, снимал с них одеяло из корочки пепла, смотрел на вьющийся ровной спиралью — к вечеру ветер стих полностью — в потемневшее небо дымок и сам не знал, о чем именно думал.

О себе. О ней. О мире. О том, что будет скучать привыкший к человеку сервал. И о том, что из Марики получилась бы хорошая ученица.

Много чего, наверное, получилось бы.

Над головой застыли безымянными созвездиями — каждую ночь новыми, не обозначенными ни на одной карте, — далекие огоньки звезд.

* * *

На горизонте все отчетливее вспыхивали молнии. Клубились далекие тучи, все ощутимее пропитывался влагой воздух; скоро гроза дойдет и сюда, принесет с собой шквалистый ветер и тугие дождевые струи. Ночь превратится в потоп.

Пытаясь отыскать место посуше, Марика быстро шагала вперед. Была бы в лесу, уже остановилась бы под одним из раскидистых деревьев, рискуя шагнуть с утра из палатки прямо в лужи; но так как дорожка петляла посреди равнины, продолжала идти вперед, несмотря на сумерки.

— Куда же нам податься, Арви? Встать бы так, чтобы не промокнуть.

Слева начинались каменистые нагромождения и по мере продвижения становились все выше. Сервал, несмотря на то что тропинка здесь забирала правее и через сто метров ныряла в редкую чащу, бежал вдоль них.

— Ты куда, кот? — впотьмах она едва различала его рыжую шерсть. — Ты знаешь, куда идти? Мы ведь ушли с дороги.

Арви на несколько секунд остановился и повернул голову, принюхался — на горизонте блеснуло, долетел далекий, будто закашлялся небосвод, раскат грома — и снова затрусил вперед.

Грот они нашли как раз к тому времени, когда сверху обрушился ливень. Забираясь в него по бесформенным и враз промокшим булыжникам, Марика чувствовала, как рвет капюшон ветер, как бьют по щекам собственные волосы. Перед самым входом она едва не сорвалась — начала скользить вниз, зацепилась ладонями за холодный камень и подвернула ногу. Ойкнула, тихо выругалась.

А несколько минут спустя, поставив палатку, смотрела изнутри сухой пещерки на плотную ливневую завесу, что закрыла выход наружу, слушала шум льющейся воды и грозный, прокатывающийся по небу рокот. С коротким перерывом — лишь в несколько секунд — сверкали молнии.

— Успели. Вовремя.

Сервал лежал рядом, у самой ноги; сквозь штаны ощущалось тепло жилистого тела. Марика осторожно гладила жесткую шерсть ладонью, перебирала спутанные прядки пальцами, вытаскивала из них застрявшие семена растений. Спустя мгновение, будто решив, что не помешает, Арви завел внутренний моторчик — в грохот воды вплелся баритон равномерного мурчания. Марика улыбнулась: за всю историю их совместного существования сервал выказывал удовольствие вслух лишь однажды. И вот сегодня — во второй раз.

Надо же, привыкли друг к другу — человек и кот. Такие разные, но вместе.

«Откуда он тут? — уже не впервые думала она. — Есть ли другие звери? Почему прибился ко мне? И как уходить?»

На последний вопрос отвечать не хотелось — накатывала тоска.

Да, она научилась смотреть в лицо проблемам и собственным страхам, не отворачивалась от них, не избегала, но тут другое… Уходить все равно придется. Скоро. И думать об этом тяжело. Поэтому Марика под блики молний продолжала молча гладить жесткую шерсть.

— Я боюсь перемен.

— Чтобы ее накапливать, нужны, наверное, какие-то практики, которым обучает Майкл. Или Источники.

— А есть такие, кто всегда спокоен и уверен? Есть, Лао? Что-то я не встречала. У всех эмоции, у всех нервы…