Мечта светлой тьмы - Валентина Савенко

— Не нужно церемоний, — закончила она ответную речь, мягко и несколько отстраненно улыбнулась.

Обвела взглядом остальных и повторила те же слова.

От матери Натана осталось странное впечатление. Она была мила, приветлива и в то же время будто витала в облаках, прячась за маской герцогини. От Натана это не укрылось. Проводив нас в свой кабинет и поручив слугам принести туда ужин, он извинился и сказал, что ему нужно переговорить с матерью. Чад увязался следом.

Пока его не было, Эрик вспомнил, что я обещала ему пройти обследование. Пришлось согласиться. После того как от моего прошлого ничего не осталось, чувствовала я себя не очень хорошо. Впрочем, возможно, это были последствия переноса участия в ритуале.

Для обследования понадобился артефакт, напоминающий квадратную призму, с лиловым кристаллом в центре, Эрик сам выудил его из саквояжа артефактора, чем того очень удивил, и игла.

Капля моей крови, и грифон расцвел в подозрительно довольной улыбке. А потом я заметила, что в быстро светлеющий до молочного цвета кристалл впитываются не одна, а две капли.

— Что это за артефакт? — Я резко развернула ладонь Эрика.

След от укола почти затянулся.

Понимание ударило по нервам кувалдой, заставило вначале вздрогнуть, а потом замереть, глядя в виноватые зеленые глаза, в которых было сожаление и страх, что не пойму, что уйду.

— Твой брат, да? — Обида быстро уступала место жалости.

Он все это время думал, что я его родственница! Я обижалась, что не целует, не понимала. Мне даже в голову не могло прийти, что родители могли наследить и у оборотней.

— Да. У него был роман с твоей матерью. — Эрик приподнял указательным пальцем мой подбородок. — Прости меня.

— А как же ваше чутье? Оборотни чуют свою кровь?

— Я чуял ее в тебе.

— Как? Откуда?

— Твоя мать постаралась. Думаю, она что-то сделала еще до твоего рождения, чтобы выдать тебя за дочку Винса. Отголоски чувствуются даже сейчас.

Нывшее тупой болью сердце, глупое, мягкое, надеявшееся на чудо, на любое объяснение поведения родителей, заледенело.

— Кто же я такая? — зажмурившись, выдохнула я.

— Девушка, которую я люблю, — тихо прошептал Эрик, склоняясь к моему улицу и опаляя губы нежным, как лепесток подснежника, поцелуем.

— О-о-о! — раздалось где-то на краю сознания, уплывающего в сказочный мир ласковых прикосновений. — Ай! Эй! Ты чего?! Отдай!

А потом был болезненный укол и тихая ругань. Натана.

Отрываться от Эрика не хотелось, но воцарившаяся в кабинете тишина показалась уж очень подозрительной.

— Это он! — Артефактор показал на Чада.

Рысь сидела посреди комнаты над призмой, камень которой мерцал ярким пурпуром. В паре дюймов от артефакта валялась игла. Рядом с котом замер Натан, впервые видела его столь растерянным.

— Кажется, ты только что обзавелась новым родственником. — Эрик усмехнулся, выпустил меня из объятий, подошел к племяннику и забрал мерцающий артефакт. — И как же ты догадался?

Чад гордо растопырил усы…

— Подслушал наш разговор с матерью, — сухо буркнул Натан. Покосился на артефактора и колдуна, лица которых вытянулись от любопытства.

— А, ну мы пошли! Есть охота! — Ханк дернул за хвост обосновавшегося на спинке кресла фамильяра, ворон, недовольно блестя темным глазом, перебрался к нему на плечо.

— Где тут кухня? Ничего-ничего! Спросим! — подхватил Шеридан, сдвигая очки на кончик носа.

Украдкой показав нам с Эриком поднятый большой палец, они скрылись за дверью.

— А ты сообразительный. — Натан погладил Чада по голове. — Быстро сложил два и два.

Посмотрел на меня и покачал головой:

— С ума сойти! Мать впервые рассказала, почему у них с отцом не заладилось. А тут… — Он растерянно показал на меня рукой, хмыкнул, заулыбался.

— Я твоя сестра?

Мне нужно было услышать — мало ли почему начинают светиться кристаллы в призмах, которые обслюнявил один не в меру активный, застрявший в обороте мальчишка.

— Да. — Натан снова хмыкнул, потом взял себя в руки.

А я, позавидовав его выдержке, почти упала на диван, к которому меня отвел Эрик. Вцепившись в его ладонь, слушала с широко открытым ртом историю своей жизни.

— Я всегда подозревал, что за проблемами в моей семье стоит не только тяжелый характер отца, но мать не хотела рассказывать. А ее мечты и память лишь путали. Я пытался узнать, но отец всегда мастерски заметал следы. Пришлось смириться и ждать, когда мама решит довериться. Девятнадцать лет назад мой отец налаживал дела с оборотнями. Год они с матерью жили в Ранделле…

Именно тогда они встретились с парочкой аферистов, коими являлись мои родители. Люди, вырастившие меня, не мелочились. Умудрились окучить сразу два высокородных семейства. Юного лорда Олланда. Герцогиню Уилбер. И герцога Уилбера.

Женщина, меня родившая, умудрялась работать в двух домах, не иначе каким-то зельем воспользовалась, чтобы домочадцы не замечали ее отсутствия. Работала не только по дому, но и в постели лордов. Ее муж тем временем проворачивал тот же фокус с матерью Натана. Но там удача им не способствовала — женщина не забеременела.

Ведьма оказалась умелей, и появилась я.

После небольшой коррекции запаха зельями меня предъявили брату Эрика, сыграли на его чувствах и предложили решение, которое всех устроило. Герцог оказался въедливей, чем юный и неопытный оборотень, доверявший своему чутью. С ним пришлось проходить проверку крови артефактом.

Параллельно велся шантаж матери Натана. С ней им не повезло. Женщина, как бы это ни странно звучало, любила мужа, ломавшего ее под себя как ему вздумается. Герцогиня призналась в измене. Герцог посчитал, что может попрекать ее этим постоянно, а у самого тем временем где-то далеко, чтобы случайно не быть обнаруженной, росла я. Вдвойне выгодное вложение моих… аферистов.

В конце концов мать Натана не выдержала прессинга и оказалась в клинике.

Брат Эрика поделился с женой, и та решила усыновить внебрачного ребенка. А герцог посчитал свой долг выполненным. Мне исполнилось восемнадцать, и он был уверен, что с такими родителями я уже давно приобщилась к древнейшей профессии. А заткнуть девицу сомнительного поведения для него было раз плюнуть.

Все это герцог Уилбер рассказал жене не так давно. Он предложил помириться. И судя по злому блеску серых глаз мага, его мать не отказалась. Ее не смутило поведение мужа и желание засадить собственную дочь в тюрьму, если она появится на пороге его дома. Герцогиня радовалась, что проблемы прошлого разрешились.

А Вернону меня продали по совершенно прозаичной причине. Дочь герцога, пусть и незаконнорожденная, была выгодным приобретением. За три года маг превратил бы меня в послушную игрушку. И, учитывая его опыт, вполне мог потребовать от герцога если не признания, то приличного содержания, грозя скандалом. Уточнять, что у аристократа было куда больше шансов на успех, чем у меня, не имело смысла.