Спасти «Скифа» - Андрей Анатольевич Кокотюха

было велено, напустил на себя строгость. – Майор Крюгер, агентурный отдел Генштаба. Выполняю поручение генерала Вальтера Дитмара, если об этом требуется специально информировать фельджандармерию.

Стекло полуопущено, майор поднес к нему свои документы. Разведка, с ними лучше не связываться… На этом Ольга строила свои расчеты, и, кажется, это работало, но жандармерии все-таки даны определенные указания.

– Не стоит, герр майор! Мы обязаны…

– Знаю, что вы обязаны! – теперь Крюгер по-настоящему злился и нервничал. – Хельга, дорогая, я ведь тебе отдавал пропуск. Где он у тебя?

– А ты как думаешь, дорогой? – кокетливо спросила Ольга.

– Прекрати валять дурака, мы устали, унтер-офицер – тоже, нужно уважать его работу!

Теперь в голосе Крюгера звучали назидательные нотки, унтер должен понять, как ему, майору Генштаба, тяжело переться рано утром неизвестно куда, терпя при этом капризы барышни, совершенно не желающей учитывать суровые законы военного времени.

– Либхен, ну, почему с тобой всегда все так сложно!

Ольга надула губы.

Сунула руку за вырез платья.

Громко зазвонил полевой телефон в деревянной будке дежурного.

Из-за выреза платья тонкая женская рука вернулась, сжимая пальцами сложенный вдвое бумажный прямоугольник.

Телефон продолжал звонить.

Унтер, косясь на майора Генштаба, взял протянутый пропуск. Кивком головы велел жандарму, стоявшему ближе других к будке, ответить на звонок.

Чубаров сжал руль до боли в косточках пальцев. Сотник стиснул в руках автомат.

Унтер пробежал глазами пропуск. Полоса, печать, все как обычно.

Пистолетное дуло, как казалось майору Крюгеру, сейчас продавит его спину насквозь, коснется позвоночника и он почувствует, непременно почувствует адскую боль.

Жандарм, прижав трубку полевого телефона к уху, слушал.

Унтер протянул пропуск обратно в приоткрытое окно «хорьха».

Жандарм удивленно посмотрел на трубку, после, не возвращая ее на рычаг, повернулся к старшему, что-то быстро сказал ему.

Ольга услышала, разобрала сказанное и поняла все на долю секунды раньше, чем на полученный приказ отреагировал усталый унтер. Она ожидала чего-то подобного, как и все остальные, кто сидел в салоне «хорьха».

– Гони! – выкрикнула она по-русски, уже не собираясь больше прикидываться.

Чубаров рванул с места, не разбирая дороги, держа только вперед и сразу же сбивая жандарма, кинувшегося наперерез. Рядом с ним Михаил Сотник, вскинув «шмайсер», выставил дуло в оконный проем на дверце и дал длинную очередь по кинувшимся к машине немцам. Тем временем Чубаров, удерживая руль левой рукой, правой подхватил гранату, заученным движением разогнул усики на чеке, зубами рванул за кольцо, выкинул гранату из окна на противоположную сторону, тут же подхватывая руль и выжимая педаль газа до самого пола.

Грохнуло, осколки чиркнули по заднему стеклу, разбивая его, но ранее Ольга уже велела Крюгеру пригнуться. Майор охотно сполз на пол, под сидение, не желая попасть под шальную пулю. Аня Сорока плашмя упала на кожаное сидение, вжалась в него, закрыла голову руками. Над ней Ольга, пригнувшись, отстреливалась через разбитое стекло.

– Ну, вот и спели!.. – не сдержался Чубаров.

– Вперед смотри! – огрызнулся Сотник, и Максим, вывернув руль, тут же лихо объехал шедший впереди крытый грузовик, солдаты в котором так и не успели вовремя понять, с чего это вдруг вспыхнула стрельба.

Обойдя грузовик, Чубаров стиснул зубы, крепче вцепился в руль: теперь дорога впереди была пока чистой, и если употребить выигранные секунды с пользой, можно не съезжать на грунт, а покрыть приличное расстояние по прямой, еще сильнее отрываясь от погони, которая ждать себя не замедлила – оставленный позади грузовик теперь уверенно набирал скорость.

Но «хорьх» все-таки вырвался из города. Теперь блокировать беглецов становилось намного сложнее.

– Впереди еще посты! – крикнул Сотник. – Макс, надо с основной уходить!

– Ничего, командир! – Чубаров по-блатарски цыкнул слюной в окно. – Тут я уже разберусь! Мост будет, проскочим – а там в лес, срежем – пущай ловят, легавые!

– Ребята! – позвала Ольга. – Миша! Сзади!..

Чубаров скосился на зеркальце, Сотник полуобернулся.

Было о чем беспокоиться.

Грузовик, полный солдат, уверенно мчался за ними в клубах пыли по дороге, но из-за него вынырнул броневик – быстроходный, устойчивый на ухабах транспортер съехал с трассы и погнал по бездорожью, срезая угол и двигаясь наперерез «хорьху». По обе стороны башни броневика хищно торчали дула пулеметов, которые, как только беглецы оказались на линии огня, разом ожили, поливая легковушку свинцом. Пока пули не долетали, но расстояние теперь могло быстро сократиться, очень скоро пулеметчики смогут вести прицельный огонь, но главное – огнемет, ожидавший своей очереди… Против такой махины с двумя оставшимися гранатами, тремя пистолетами и автоматом выстоять невозможно.

Сотник видел – теперь немцы пытаются загнать их, по возможности отрезать от моста, который уже маячил впереди, но даже если проскочить мост, выиграть все равно сложнее: бронетранспортер более маневренный, он быстроходный, мощнее вооружен, да и грузовик, полный солдат, не отстанет. Михаил не знал, как оценила положение Ольга, из своего хлипкого укрытия молча следящая за тем, как разворачивается погоня. Но мнение Чубарова спрашивать, похоже, не было нужды – по тому, как тот набычил голову и стиснул зубы, понятно: Максим их шансы оторваться оценивал вполне реалистично.

– Чего молчим? – хрипло выкрикнул он. – Не поем чего? Петь же хотели…

– Оторвись, Макс, – не приказал – попросил Михаил. – Поднажми еще чуток…

– Фрицы тоже жмут, командир, – Чубаров выровнял машину, держа теперь прямо на мост. – За мостом перелесок, если сдюжим – нырнем, спрячемся!

Снова отбили дружную очередь пулеметы на броневике.

Все ближе и громче свистели пули.

Брюгген выпустил по «хорьху» очередную очередь, не надеясь пока попасть – нужно дать понять беглецам, что никуда им от судьбы не деться. И если не удалось переиграть диверсантов в городе, тот здесь, на пересеченной местности, в открытом бою он непременно довершит начатое.

Штурмбаннфюрер почти угадал: его автомобиль появился у четвертого поста всего через десять минут после того, как беглецы с боем прорвались, сея вокруг себя пули и осколки ручных гранат. Выскочив из своей машины почти на ходу, когда водитель только давил на тормоза, Кнут не стал слушать сбивчивый доклад какого-то подоспевшего офицера – предъявил документы, отдал необходимый приказ, и еще через пять минут сидел под броней транспортера, совсем не замечая духоты. Где-то там, сзади, к погоне спешит присоединиться Хойке, только в этот момент для Брюггена никого и ничего вокруг не существовало. Только прямоугольник обзора в башне броневика, дорога, пулеметное гнездо, от которого он отогнал пулеметчика, не посмевшего возразить офицеру в черном мундире. И легковая машина, довольно скоро показавшаяся впереди. «Хорьх», непонятно откуда взявшийся у диверсантов.

Штурмбаннфюрер СС Кнут Брюгген не собирался брать беглецов живыми. У него