Призрак с хорошей родословной - Дарья Калинина

— Кого? — встряла Катька. — О чем вы тут секретничаете?

— Пошли отсюда! — скомандовала Мариша, опасливо оглядевшись по сторонам. — Посекретничаем.

Секретничать мы устроились в саду, где нас никто не мог подслушать.

— Выходит, что привидение действовало заодно с преступником! — воскликнула Катя, когда мы ввели ее в курс дела. — Преступник подпилил балку, а привидение заманило в дом Виктора!

— Довольно странный тандем, — заметила я. — Лично я примеров такого преступного сообщества существ из потустороннего мира и реальных убийц не встречала.

— Мало ли чего мы до сих пор не встречали, — отозвалась Мариша. — Это не значит, что этого не может быть. И между прочим факты, подтверждающие преступный сговор призрака и убийцы, как говорится, налицо. Во-первых, подпиленная балка. А во-вторых, показания самого Виктора.

— Виктора сейчас слушать нечего, — упрямилась я. — Мало ли какая чертовщина могла ему со страху померещиться. А подпиленная балка… Так ведь мы же не знаем точно, где она находилась до того, как рухнула крыша? А Любка нам говорила, что старый дом использовали на дрова. Может быть, кто-то просто хотел отпилить кусок деревяшки для растопки.

— Хм, — произнесла Мариша, но возразить ей было нечего.

— Пошли лучше поедим, — жалобно воззвала к нашей совести Катька. — И ребята наверняка злятся, что мы их бросили.

Злились — это не то слово. Ребята просто кипели от бешенства. Еще бы, Прапор и Женька росли, окруженные атмосферой постоянной заботы, которую создавали вокруг них любящие мамочки и девушки. А теперь их угораздило связаться с нами. И никто из нашей троицы проявлять излишнюю заботу об этих здоровенных лбах не торопился. Даже Катька, которая считалась невестой Прапора, как-то не ставила его личное самочувствие во главу их отношений. Вот и сейчас, заметив, что молодая картошка уже почти сварилась, захваченные из дома котлеты уже подогрелись, а борщ осталось только разлить по тарелкам и посыпать сверху зеленью, Катька плюхнулась за стол и вооружилась ложкой, выжидательно уставившись на нас.

Прапор даже позеленел от злости, сравнявшись цветом с пучком петрушки, которую держал в руках.

— Ты ничего не забыла? — скрипнув зубами, поинтересовался он у Катьки.

— Руки я помыла! — заверила его Катя и налила в тарелку борща.

От очередного смертоубийства нас спасла Мариша, которая очень верно трактовала выражение лица Прапора. И, ловко перехватив полную тарелку наваристого борща из рук изумленной Кати, торжественно водрузила ее перед Прапором. После чего и Катька смекнула, в чем дело. И быстро шлепнула ему в тарелку солидный кусок застывшей жирной сметаны, а я протянула кусок хлеба с салом. Увидев перед собой еду, Прапор моментально позабыл свои обиды и набросился на борщ. Женька к нему присоединился лишь секундой позже.

После обеда мы отправились мыть посуду на кухню, а Прапор с Женькой вышли в сад, чтобы о чем-то поговорить с Любимой. Обратно они вернулись в самом радужном расположении духа.

— Она сказала, что поможет нам уговорить Виктора, чтобы он уступил этот дом мне, — поделился с нами своей радостью Прапор. — Мы с Любимой решили, что так как аванс я выплатил, то он претендовать на этот дом больше не станет.

— Ой, не знаю, — с сомнением покачала головой Катька. — Стоит ли оно того? Дом какой-то уж больно несчастливый.

Но Прапор ее слов, к счастью для самой Катьки, не расслышал.

— И она его уговорит! — восторгался он. — Такая женщина! Видели, как она возле своего мужа суетится? — обернулся он к Катьке и осуждающе добавил: — От тебя такой заботы вряд ли дождешься!

И прежде чем Катька нашла достойный ответ, он смылся, на этот раз в мансарду, чтобы отдохнуть там в прохладе после сытной трапезы.

— И в самом деле, дался ему этот дом! — возмутилась Мариша, обращаясь к Женьке, который под видом помощи в вытирании посуды остался с нами. — Я бы из такого места бежала куда подальше. Сначала Любку убило, потом Раису Захарьевну кто-то стукнул, теперь Виктор просто чудом жив остался. И еще привидение это вокруг бродит! Неужели Прапор этого не понимает?

— Во-первых, бедное привидение негативно настроено только против семьи Плаховых! — заметил Женька. — А какие претензии у этой давно погибшей женщины могут быть к нашему Прапору?

Этого Мариша не знала, но твердо стояла на своей позиции — место тут дурное, просто проклятое! И добра от такой покупки точно не будет.

— Если уж сразу не заладилось, то и нечего на рожон лезть! — твердила она. — Как бы потом еще хуже не было.

— Ну, а во-вторых, у Прапора просто другого выхода нет, — невозмутимо продолжил свою мысль Женька. — Никто выплаченный Любке аванс ему возвращать не будет. Это я точно понял. Значит, в любом случае ему этот дом нужно покупать. А насчет привидения… Так ведь можно священника вызвать, чтобы он тут все освятил. Или каких-нибудь охотников за привидениями, они эту дамочку вежливо попросят больше никого не беспокоить. Ничего, — легкомысленно отмахнулся он, — обойдется как-нибудь.

Остаток дня мы провели мирно. Проснувшийся и трезвый Виктор подтвердил слова Любимы, что оставляет дом Прапору. И те деньги, что Прапор выплатил Любке, он согласен учесть в счет всей суммы.

— Потому что после сегодняшнего случая я твердо уверен, что место это для нашей семьи проклятое, — закончил он свою мысль. — Хоть я тут и вырос, но, видно, мой предок и в самом деле крепко насолил этой дамочке, если она спустя почти век все успокоиться не может. Но тебя, — и он посмотрел на Прапора, — эта вражда, понятное дело, не касается. Так что можешь спокойно жить. К тому же долгие годы это привидение никак не давало о себе знать.

— Как же так? — удивилась я. — Но его же видели местные жители. Нам говорили.

— Видели, — кивнул Виктор. — Но и что с того? Никакого вреда от него не было. А теперь… Прямо и не знаю, что случилось. Но, в общем, я вечерком в последний раз на рыбалку схожу, попрощаюсь с местами, где прошло мое детство, и все… Мы уедем. И больше сюда ни за что не вернусь! Ноги моей тут не будет. Бог с ними — с домом и с деньгами, жизнь дороже.

И он решительно покивал головой. Любима была явно довольна его решением. Прапор, разумеется, тоже. Во всяком случае, вид у него был очень довольный. Мы с Катей и Женей тоже порадовались за него. Одна Мариша отчего-то хмурилась. А когда мужики отправились курить на улицу, она вдруг ни с того ни с сего завела разговор с Любимой о том, почему же она все-таки решила отказаться от своего сына.

— Хотя вы, Любима, ведь знали, где и у кого он воспитывался все эти годы, — закончила свою речь Мариша. — И не вздумайте отпираться, мы были у Надежды Сергеевны и видели вашего сына.

— Мне Виктор сказал, что вы ездили в Евпаторию, — со вздохом отозвалась Любима. — И что вы подозревали меня в том, что это я убила Любку. Честное слово, глупо.

— Почему же глупо? — обиделись мы. — Откуда мы знали, что Виктор полностью одобрял решение избавиться от сына.