Особый пассажир - Дж. Мас

на своём пути, но никак ещё не хотела формироваться во что-то связное. Аромат до безумия знаком, но это вещи Присыпки, но пахли они не детской присыпкой, а… Как от Максима…

Я пыталась дозвониться до Михалыча, но безуспешно. Да хоть до кого-нибудь:

— Да берите же трубки, чтоб вас всех!

Готова была швырнуть трубку в стену от злости. По рации тоже не было ответа. Вот и что мне сейчас делать?!

— Дыши, выдыхай, Сеня…

Что я знала о Максиме? Появился почти в мой первый рабочий день на выезде, познакомился со мной, когда… Когда рядом никого не было. Что вообще я знала о нём? О, Господи, я даже не знала, на кого он работает. Хоть бы раз моя пустая голова додумалась спросить о нём у ребят. Но Костик ведь его видел, даже кивнул тому при встрече. Нет, я не к тому, что именно Костик предатель, просто вряд ли Максим работал на Бедина.

Хотя… Почему я приписала Максима к предателям? Только из-за аромата, который напомнил о Присыпке? Не обнимались ведь они, право слово. А может… А вдруг с ним что-то случилось? После того ужина он вообще пропал с моих радаров, я-то, довольная вся из себя такая, и расслабилась, но что, если, Присыпка оставил эту заколку как намёк или зацепку?

«Еду к Максиму» — отправила сообщение Михалычу. Охранников предупредила, что закрыла ангар и поставила его на сигнализацию, а сама на такси отправилась к моему недобывшему, адрес ведь был. Он часто меня звал в гости.

Дверь ожидаемо оказалась закрытой, а сам Максим на звонки не отвечал. Ни на телефонные, ни на дверные. В подъезд я зашла вместе с милой старушкой, а сейчас опасалась, чтобы она не вызвала полицию на мои громкие попытки достучаться до хозяина квартиры.

Что-то останавливало меня от того, чтобы просто развернуться и уйти. Может, он вообще лежит раненый и пытается позвать на помощь? Решила обшарить близлежащие доступные места в поисках запасного ключа. Чем чёрт не шутит?

Ключ обнаружился над дверью. Беспечно, но мне на руку.

В квартире было достаточно темно. Настолько, что становилось неприятно. Свет не включился, пришлось подсвечивать фонариком с телефона.

— Максим! — Скорее пискнула, чем позвала парня.

Было жутко не по себе. Я ведь проникла в чужую квартиру, а, если с ним на самом деле что-то произошло, придётся вызывать всех сюда и попытаться как-то объяснить, что именно я здесь делаю и почему пробралась нелегально?

— Максим, ты здесь? — В ответ только тишина.

Квартира была достаточно большой и какой-то странной: казалось, я уже упёрлась в тупик, но каждый обнаруживалась следующая дверь. Обычный водитель целый этаж выкупил, что ли?

Находиться в темноте было неуютно, а свет фонарика стеснительно выхватывал очертания какой-то театральщины. В доме у молодого человека было неожиданным обнаружить манекены, портьеры и кучу зеркал. А ещё по всюду этот треклятый запах. Запах детской присыпки.

Из общей картины вырывался шкаф, стоящий у стены, перед которым на полу были глубокие царапины по дуге. Зажав телефон в зубах, я схватилась за его угол и попыталась отодвинуть. С первого раза не получилось, пришлось упереться ногой в стену. Я уже почти кряхтела, но, как только огромный шкаф поддался, причём настолько резко, что я по инерции упала на пол, телефон отлетел куда-то в сторону. Только луч от фонарика продолжал выхватывать из темноты предметы. Я проследила за ним…

— А-А-А-А! — Крик вышел что надо, из самой глубины души.

Я видела головы! Человеческие, мать их, головы!

На трясущихся руках попыталась подняться, но меня остановил неожиданный, злобный голос Максима:

— С тобой, Ветерочек, у нас всё могло сложиться иначе.

По всей видимости, он стоял сзади. Я даже среагировать не успела, как голову пронзила острая боль, а следом пришла темнота…

Глава 29

Пробуждение было болезненным, и дело даже не в гудящей голове. В самой лучшей традиции жанра меня привязали к батарее под очень неудобным углом. Я полувисела на ней, руки уже онемели, а как-нибудь выкрутиться, чтобы спина меньше болела, не получалось совсем, а я очень старалась.

— Вижу, ты проснулась, — Я смотрела на своего бывшего кавалера и не узнавала его.

В глазах появилась та самая злость, которую я украдкой заметила в момент встречи его и Архарова. Только сейчас к этому добавился ещё и лихорадочный блеск безумия.

Как я раньше могла это пропустить? Как одержимость могла спутать с настойчивостью?

— Я в-видела человеческую голову, ты снял лицо с Присыпки?! — От страха из глаз текли слёзы, я даже не пыталась их остановить.

Да, я предупредила своих, что еду к Максиму, но адрес не додумалась сообщить. Меня даже волновало не то, что может сделать со мной этот псих, а насколько больно это будет. Я не умела терпеть боль, даже от удара локтем начинала плакать. И вот, мы с ним наедине в тёмной квартире, а в открытой комнате так и остались головы или лица с закрытыми глазами. От этого всего мне было плевать, что ему от меня надо было и что он скажет сейчас. Я просто хотела домой.

Максим сидел в кресле напротив и некоторое время всматривался в моё заплаканное лицо, даже, казалось, выглядел удивлённым, а потом засмеялся. Лучше бы и дальше сверлил меня безумным взглядом, от смеха стало ещё страшнее.

— Это маски, тупица, — наконец, отсмеялся он, — силиконовые маски.

— К-какие маски?

— Не было никакого Леонида, я был Леонидом. А это маски, крепятся на кожу клеем.

— Господи, зачем?!

— «Господи, зачем!» — Передразнил он фальцетом, — ты на самом деле ничего не поняла?

— Откуда мне знать, что в твоей больной голове?!

Вырвалось быстрее, чем я успела подумать. Как обычно.

Максим окаменел. Сейчас он был похож на свои маски — такой же неживой, производящий ужас. Я тоже застыла, встрепенулась лишь тогда, когда он медленно поднялся со своего стула и направился ко мне.

— Максим, извини, — начала сбивчиво шептать, глядя снизу верх, — я не этого хотела сказать, я…

— Заткнись!

От обаятельного паренька, который дарил мне розы, не осталось и следа. Сейчас надо мной возвышался выродок, замахивающийся ногой в мой живот. Всё произошло за долю секунды, я пыталась, правда, пыталась защититься хоть как-то, но почувствовала адскую боль в солнечном сплетении, вызвавшую глухой стон.

Хотелось сделать вдох, но при первой же попытке по всему телу разлилась волна острой боли.

— Заткнись! Заткнись! Заткнись! — Удары сыпались один за другим. Максим уже не разбирал, куда