Последние дни Джека Спаркса - Джейсон Арнопп

Не могу дождаться, когда увижу Бекс. Она нужна мне, даже если мы просто друзья.

Элисандро и Элли ведут Астрала к своей «Хонде», Хоуи ковыляет прочь с Лизой-Джейн. Ребята подвозят его домой по очереди, потому что его коварный сосед якобы порезал ему шины, и у Хоуи нет денег на новые.

Мы заводим моторы. Потом киваем, машем друг другу на прощание, как будто все еще встретимся.

Со стоном я просыпаюсь на диване.

В комнате полностью одетая Бекс хлопает крышкой чемодана в тщетной попытке закрыть его. Но он под завязку набит вещами, и с каждой новой попыткой Бекс злится все больше.

Я спал без сновидений, а проснулся в кошмаре о том, что Бекс уезжает.

Слишком яркий экран телефона сообщает, что сейчас половина второго ночи. Не может быть, чтобы я проспал так долго. Что, черт возьми, случилось? Я опять был уставший как собака, так что мы выпили немного, поели китайской еды и рано легли спать. Нам все еще неловко общаться, но становится уже полегче. Пару раз я замечал знаки, что я ей все еще нравлюсь и она даже хочет меня.

Я сказал Бекс, что сегодняшний эксперимент был таким же фальшивым, как и вчера. Сказал, что мне не терпится изобличить их в своей книге. Она, конечно, заметила изменения, произошедшие со мной за последние дни. Она хотела, чтобы я все ей рассказал, но от одной мысли, что придется признаваться в своей секретной миссии, у меня отсыхал язык.

Бекс снова хлопает крышкой. Во рту все затянуто несвежим мерло, и слова получаются не сразу.

– Что ты делаешь?

Она не отвечает, но, судя по гневу в этих глазах, слышала она меня прекрасно.

– Эй! – я спускаю босые ноги с дивана на мягкий ковер. Мое полураздетое состояние сразу лишает меня уверенности. – Я сделал что-то не то?

Усмешка, которую она бросает мне, как гранату, напоминает о Марии Корви в церкви, которая переводит взгляд с витража на меня.

Я знаю такое, о чем ты и не догадываешься, сучонок.

– Бекс, почему ты пакуешь чемодан?

– Я еду в другой отель, а потом я еду в Брайтон, а потом мы никогда больше не увидимся. – Раскрасневшись, она бросает попытки застегнуть чемодан, потом кивает на мой ноутбук, открытый на столе. – Эта штука включает скринесейвер, если долго им не пользоваться.

Я не понимаю, к чему она это говорит, но мое нутро оказывается догадливее меня.

– А в режиме скринсейвера, – продолжает она, – ты настроил его проигрывать очаровательное слайдшоу из твоей папки с фотографиями.

Порно! Она увидела порно. Но Бекс ведь вроде не противница порно. Ей не нравится только всякий садо-мазохизм, но такое мне тем более не интересно.

– И вот я возвращаюсь из туалета в постель, – продолжает Бекс, – полусонная, как вдруг вижу фотографию девушки.

Кровь стремительно стынет у меня в жилах.

– И кого я вижу? Ту самую девушку, которая разрушила мои отношения с Лоуренсом. И даже ту самую фотографию, которая была в ее профиле. И вот я задаюсь вопросом: «Хм, с чего бы ей взяться у Джека на компьютере? Может, у нее и с ним что-то было, а?»

Я заперт подо льдом.

Выплеснув пар, Бекс возвращается к чемодану с более спокойной головой. Она замечает торчащие сбоку джинсы и запихивает их под крышку.

– Ставил бы ты пароль на него, что ли, – говорит она. – А то я посмотрела и нашла – ты не поверишь – текстовый файл с тем же самым сообщением, которое прислала Лоуренсу эта несуществующая шалава.

Я царапаю лед, но мои легкие насквозь промерзли. Я не могу говорить, не могу дышать. Я почти ничего не вижу перед собой.

– Так что я проплакалась, проблевалась, – говорит она почти нараспев. Это самое страшное: мысль о том, как Бекс плачет и мучается из-за моего подлого обмана, пока я мирно сплю на диване. – А потом хорошенько все обдумала.

Она застегивает молнию, и я слышу, как рвется ткань.

– Много времени не потребовалось, чтобы принять решение, – говорит она. – А потом ты проснулся, так что остальное ты знаешь. Прощай, Джек.

Она ставит чемодан на пол. Я в таком состоянии, что раздвижная металлическая ручка кажется бруском динамита. Я боюсь, что ноги не удержат меня, если я попытаюсь встать, и я просто сдаюсь с поднятыми руками.

– Прости. Я страшно облажался, но пожалуйста, не уходи.

Бекс катит чемодан к выходу. Понимая, что прощения мне не выпросить, я меняю тактику. Я бьюсь об лед, отчаянно желая глотнуть воздуха.

– Подожди! Он же сам согласился с ней встретиться. С этой девушкой. Пусть ее не существует, но он был готов на это. А он должен был отказаться, потому что ты потрясающая. Не забывай об этом! Он все равно изменил бы тебе!

Бекс щелкает замком на двери.

– Ты думаешь, что я хочу к нему вернуться? Черт возьми, да ты видишь только черное и белое. Плюс или минус.

У нее закончился заготовленный текст. Все слова, которые она проговаривала про себя, пока я спал, сказаны вслух, и теперь в ее голосе звучит только боль.

– Я возвращаюсь домой, чтобы начать новую жизнь. И ты прав. Я заслуживаю большего, чем какой-то бабник. Но я также заслуживаю больше, чем сволочной манипулятор вроде тебя.

Дверь распахивается с глубоким храповым звуком, и шипит вентиляция.

Бекс даже не смотрит на меня, когда уходит.

Звонок Элисандро застает меня другим человеком, по самые гланды закидавшимся коксом и содержимым мини-бара. Я кричал из окна на постояльцев, завтракающих внизу на веранде, я бомбардировал телефон Бекс звонками и сообщениями, на которые она не отвечает.

Сначала я звонил и извинялся. Потом подействовал кокаин, спутал мои мысли и лишил меня сна, и я стал твердить, что она ничего не понимает, как она может «пустить псу под хвост» все, что было между нами, из-за ерунды. И напоследок, когда эффект достиг пика, я называл ее ужасными словами за то, что она бросила меня в тот момент, когда я так в ней нуждаюсь.

Круглый идиот.

Посреди ночи я решил прогуляться по страницам Паранормальных и тут же пожалел об этом. В 2.51 Астрал опубликовал фотографию, на которой они с Бекс сидят в баре отеля. У нее неловкий вид от того, что ее фотографируют, а он – торжествует, положив руку на спинку ее стула. Фотография подписана: «Хороший вечер ☺».

Потеряв над собой контроль, я названивал сначала Бекс, потом Астралу. Они не ответили, и я настрочил им массу оскорблений в эсэмэсках.

Элисандро, наверное, за тем и звонит, чтобы в очередной раз высказать все, что обо мне думает. Потому что сегодняшний вызов Аи назначен аж на час дня. По моим подсчетам, у меня в запасе еще три часа чистого гедонизма и самоуничижения.

– Если ты звонишь из-за Астрала, то пошел к черту, – фыркаю я.