Разгром советской державы. От "оттепели" до "перестройки" - Александр Шевякин

Да, действительно, 2 июля 1985 г. А.А. Громыко был избран Председателем Президиума Верховного Совета СССР, но и это еще не довод. Скорее, его поддержка М. Горбачева имеет совсем другие корни, рассмотрением которых мы и займемся. Безусловно, не следует считать А. Громыко эталоном чистоты в «аскетической» жизни политического Олимпа. Справедливости ради надо указать, что А.А. Громыко был замаран весьма сильно как лично, так и через знакомства; «Громыко тоже не без грехов. Любитель живописи, он не гнушался вывозить из советских посольств подлинники картин известных русских и европейских художников, остававшихся в посольствах с царских времен» [26. С. 66]; А.А. Громыко являлся почетным гражданином Израиля [6.13. С. 3]. Сын перебежчика А. Шевченко — Геннадий — в своем интервью указывает: «В КГБ подозревали, что утечка секретной информации может идти от трех высокопоставленных советских дипломатов, работавших в то время в США, в том числе и моего отца. Однако Громыко сразу же сказал, когда к нему обратились за разъяснениями: «Шевченко— вне всяких подозрений». Громыко пробил у Брежнева специальную должность для отца — замминистра иностранных дел по разоружению. УА. Громыко были прекрасные отношения с Ю.В. Андроповым, сына которого он принял на работу в МИД и «не мешал» весьма скорому получению им ранга посла. Это позволило Громыко усидеть на своем месте, несмотря на «неблагодарность» своего выдвиженца Шевченко. <…> Отец окончил институт с «красным» дипломом, потом аспирантуру и защитил диссертацию… Первому шагу в его карьере способствовала его дружба с сыном Громыко, Анатолием, в студенческие годы, что помогло моему отцу познакомиться с Андреем Андреевичем» [6.14. С. 5–6]. Точно так же он противодействовал и раскрытию американского шпиона «Трианона», некоего Огородника, работавшего 2-м секретарем Управления Планирования внешнеполитических мероприятий МИД СССР. А.А. Громыко в ЦК КПСС называли масоном [10. С. 320]. В итоге «в результате интриг удалось привлечь на сторону Горбачева Громыко» [8. С. 6].

Приходится как возможный учитывать и мощный внешний фактор в принятии решения о М. Горбачеве. Тогда тем более вполне возможно, что решить это можно было через министра иностранных дел — члена Политбюро ЦК КПСС. Из свидетельства В. Исраэляна [27. С. 5] нам известно, что А.А. Громыко заранее знал о желании бывшего директора ЦРУ Дж. Буша видеть на посту генсека М.С. Горбачева и тем не менее внес именно его кандидатуру. Повлиять на него могли и во время встречи с госсекретарем США Дж. Шульцем в январе 1985 г. Таким образом, мы приходим к выводу, что А.А. Громыко был вовлечен в игру задолго до того, как поднялся на заседании Политбюро и заявил о поддержке кандидатуры М.С. Горбачева. Об этом же свидетельствует и то, что именно ему «удается спровадить в США Щербицкого во главе какой-то проходной парламентской делегации» [38. № 10. С.7].

Сам М.С. Горбачев реально знал о возможности активного влияния извне на достижение высокого поста тем или иным человеком. Он уже сделал кое-какие выводы из того, что именно с помощью западных радиоголосов был дискредитирован его единственный конкурент Г.В. Романов, но это еще отнюдь не значило, что западное руководство сделало ставку на него и ему требовалось самому заявить о своем согласии на особые отношения с ними. И это было сделано во время известной поездки в Лондон в декабре 1984 г. Тогда-то, как утверждает единственный свидетель встречи М.С. Горбачева и М. Тэтчер, А.Н. Яковлев, и было заявлено о готовности на погромные действия по отношению к своей стране: «Переговоры продолжали носить зондажный характер до тех пор, пока на одном из заседаний в узком составе (я присутствовал на нем) Михаил Сергеевич не вытащил на стол карту Генштаба со всеми грифами секретности, свидетельствовавшими, что карта подлинная. На ней были изображены направления ракетных ударов по Великобритании, показано, откуда могут быть эти удары и все остальное.

Тэтчер смотрела то на карту, то на Горбачева. По-моему, она не могла понять, разыгрывают ее или говорят всерьез. Пауза явно затягивалась. Премьерша рассматривала английские города, к которым подошли стрелы, но пока еще не ракеты. Затянувшуюся паузу прервал Горбачев:

— Госпожа премьер-министр, со всем этим надо кончать, и как можно скорее.

— Да, — ответила несколько растерянная Тэтчер» [6.15. С. 236].

Можно утверждать, что М.С. Горбачев своего добился: на Западе его утвердили раньше, чем это произошло в Кремле.

В подтверждение того, что на Западе заранее знали о готовящемся приходе к власти М.С. Горбачева, может служить и тот факт, что «первая биография Горбачева «вышла в свет» в Нью-Йорке в день его избрания генеральным секретарем ЦК» [58. С. 509]. Да, на всех членов Политбюро велись досье, но одно дело — сырые документы, а другое — подготовленная к изданию книга. США торопились с созданием имиджа для друга Gorbyи не хотели терять ни минуты. К тому же в глазах Запада он практически сразу стал «лучшим другом»: «Как по мановению волшебной палочки, против него прекратились выступления антисоветских организаций, особенно Лиги защиты евреев» [18. С. 218].

Сегодня можно уже совершенно уверенно утверждать, что А.А. Громыко совершил акт национального предательства, ибо он знал о выраженном, пусть и в не совсем явной форме, желании Запада. Исходя из многочисленных прямых и косвенных фактов, становится понятным, что к Г. Романову А. Громыко идти не мог, а вот М.С. Горбачев и А.Н. Яковлев навязать ему свою волю могли.

Но вернемся к нашему «герою». Для любого номенклатурщика мало занять должность, нужно еще и устоять, если не навсегда, то по крайней мере до тех пор, пока не будут выполнены все основные задачи. Поэтому следующей его задачей было «удержаться в седле» до окончания выполнения задания. А для этого нужно было сыграть свою роль так, чтобы никто и не заподозрил его в злом умысле. И эти свои актерские способности он, с помощью статистов, широко использовал: он играл перед разными слоями общества и отдельными людьми сразу несколько ролей. И до последнего часа его никто не мог раскусить, наоборот, ему же еще и помогали дурачить остальных те, кто были одурачены им прежде: «Чем сильнее его критиковали «демократы», тем больше запутывались лидеры коммунистов, им даже казалось, что Горбачев с ними, что, защищая Горбачева, они защищают страну. И в этом была трагедия и коммунистов, и нашего народа.

Горбачев же в это время, извиваясь как угорь, продолжал свою предательскую политику, разрушая КПСС и делая вид, что он уступает только под сильным давлением «демократов» [66. № 96. С. 3].

Работал он как с применением отвлекающих действий, так и принимая решения двойного неоднозначного характера, — пример: антиалкогольная кампания. Заранее зная, как топорно срабатывает система партаппарата: лоб разобьет, но обязательно доведет любое решение до абсурда, можно было не опасаться за негативный результат для себя лично.

Знала или нет партийная верхушка в принципе об опасностях резких переходов, подобных «эпохе Горбачева»? Приближенные к ней утверждают, что да: «В статьях К.У. Черненко в «Коммунисте» в 1981–1983 годах <…> стала исподволь, но настойчиво проводиться мысль о необходимости разграничения функций партийных и государственно-хозяйственных органов, о недопустимости подмены, дублирования первыми вторых. И т. д. и т. п. Мысль эта приобретала дополнительную, как нам казалось, актуальность и в связи с политическим кризисом в Польше» [50. С. 96]. Горбачеву же эта мысль пришлась не по вкусу. Напомним, речь идет о 1984-м— начале 1985 г. Оказывается, «что в свое время Ю.В. Андропов предлагал поставить этот вопрос в практическую плоскость, и пришлось ему возражать, спорить с ним. «Ведь, у нас, товарищи, — сказал он, обращаясь к нам, — нет механизма, обеспечивающего самодвижение экономики <…>. В этих условиях, если первые секретари партийных комитетов отдадут экономику на откуп хозяйственникам— у нас все развалится… (Интересный прогноз, не правда ли, в свете последующих событий?) <…> В этом случае польский вариант нам обеспечен». Вот так…