Без Надежды - Борис Седов

– Все по плану.

Какое может быть «Хорошо», если Света так и не позвонила!

– Смени меня. – Серега протянул мне фомку, опять провел рукавом по потному лбу. К этому времени он уже успел проковырять дыру, в которую без проблем пролезла бы средних размеров собака. – Заманался!

«Немудрено, – подумал я, отметив при этом, что за пятнадцать минут, проведенных в этой глухой тесной нише, мы вдвоем надышали здесь так, что казалось, будто находимся в маленькой, слава богу, хоть непротопленной сауне. – Странно, но ведь должен же быть какой-то сквозняк из этой дыры? – сначала удивился я, но потом сообразил, что путь воздушному потоку преграждают кирпичные перемычки, о которых упоминали и Наталья, и Серега Сварадзе. – А каково будет нам внутри этого короба, пока не пробьем те перегородки, если уже начинаем испытывать нехватку кислорода? Мда, нелегка работа шахтера».

Была бы у меня сейчас кувалда, я бы пробил ход в тоненькой перемычке, сложенной в полкирпича, за пару хороших ударов. Но фомка, хоть и тяжелая, никак не годилась на роль ударного инструмента, и приходилось ковыряться ею в кладке, все равно что совочком в песочнице. К тому моменту, когда Серега тронул меня за плечо и сказал: «Достаточно», от монотонной непродуктивной работы я уже основательно закипел и был готов, отбросив фомочку к дьяволу, начать херачить по кладке ногой. Пожалуй, тогда результат был бы ощутимее.

– Денис, достаточно.

– Для тебя, может быть, и достаточно, – обернувшись, я смерил взглядом щуплую фигурку Сварадзе, – а я в эту дыру не пролезу.

– От тебя этого пока и не требуется. – Серега снял куртку, остался в стареньком свитере. – В короб пойду я один. Вдвоем там сейчас делать нечего. Вот проложу до конца дорогу, тогда присоединишься. А пока отдыхай. И попробуй руками раскачать кирпичи. Расширяй эту нору.

– А если упрешься в тупик? – спросил я, отступая в сторону и давая Сварадзе возможность протиснуться. – Если не сможешь пробиться, тогда как назад? У тебя же не получится там развернуться?

– Я развернусь, – заверил Серега, взял фомку и забрался на трубы. – Если что, позвоню. Не скучай. – И он, извиваясь всем телом, пополз по узенькому пространству, остававшемуся между трубами и потолком железобетонного короба. Ему сейчас было очень непросто.

«А каково будет мне, да еще не пустому, как Сварадзе, а с грузом?» – постарался представить я. Но представить не смог. Лишь обреченно вздохнул и посмотрел на часы: без пяти час. Даже при самом гнусном раскладе у нас впереди была уйма времени. И уйма тяжелой работы.

Впрочем, пока я мог предаваться безделью.

* * *

Сварадзе вернулся часа через два. Растянулся на трубах, от усталости свесив набок язык, весь пыльный, потный и злой. И лишь где-то через минуту, отдышавшись, соизволил мне доложить:

– Все, пробился. Не думал, что будет так трудно.

– Ты был в том подвале? – решил уточнить я.

– Хотел там и остаться. Попытался тебе позвонить, чтобы ты двигал ко мне, но… Смотри. – Сварадзе протянул мне свой телефон, и я сперва не врубился, что он хочет мне показать. – На индикатор смотри. – На индикаторе мощности сигнала не было ни единой полосочки – дешевой Серегиной трубке попросту не хватало силенок, чтобы нормально работать в экстремальных условиях местных подвалов.

Я достал из кармана свой «Эриксон».

– У меня все нормально. Да я и говорил же уже с Глебом отсюда, – вспомнил я. – А то, и правда, вот бы был геморрой: выползать на поверхность, чтоб позвонить.

– Ладно, проехали, – махнул Серега рукой. – Есть связь, и отлично. Давай мой баул. Полезли. Чего тратить время?

Обсуждая накануне, как будем транспортировать неподъемные сумки с инструментом по коробу, мы сначала хотели тащить их за собой, привязав сзади к ногам, но потом Сварадзе отрицательно покачал головой: «Нет, так можно застрять. Тому, кто впереди, еще ничего. Задний поможет. А вот как второму? Ведь даже не развернуться!». И мы решили толкать сумки перед собой. Медленнее, но зато и надежнее.

Впрочем, не так страшен черт, как его малюют. Двадцатиминутное путешествие по коробу теплосети оказалось совсем не таким кошмарным, как я его себе представлял. Попотеть, конечно, пришлось, но и только. С тем запасом времени, что был у нас, можно было никуда не спешить. Я словно гусеница, четко поделил свои движения на два этапа.

Гусеница: сначала надо дугой выгнуть спинку, подтянуть задницу; потом, распрямляясь, продвинуть вперед свою рогатую башню. И вот, пожалуйста, шаг уже сделан.

Я: сперва на длину вытянутой руки проталкиваю по трубам тяжеленную сумку; а после можно уже, елозя ногами, подтягиваться на руках, пока не упрешься каской в эту самую чертову сумку. И вот, пожалуйста, еще примерно полметра пути позади.

Всего таких «полуметров» пришлось преодолеть сто тридцать пять (я их считал). Плюс две коротеньких передышки. Итого, на все, про все двадцать минут. К тому моменту, когда намного оторвавшийся вперед Сварадзе принял у меня сумку и негромко сказал: «Добро пожаловать под „Северо-Запад“, я даже не запыхался. Протиснулся в узкий проем, проделанный Серегой в кирпичной перемычке, спустился с труб и порадовался, обнаружив, что голенища сапог не скрывает вода.

– Черт, сухо, – я удивленно огляделся.

Если так можно говорить про подвалы, то здесь было намного уютнее, нежели там, откуда мы сюда прибыли. Во всяком случае, под подошвами хоть не хлюпали лужи.

– Куда дальше? – посмотрел я на Сварадзе, развернувшего прямо на бетонном полу план подвала.

– Мы сейчас здесь, – ткнул он пальцем в некий квадрат. – А надо сюда. В это отделение. Примерно двадцать пять метров. Пошли. – И, сложив план наружу тем местом, где был начертан маршрут, по которому нам предстояло пройти, он уверенно двинулся вдоль трубы. Капли конденсата на серых стенах сверкали в луче его фонаря. Под сапогами громко хрустел мелкий мусор, и мне пришла в голову мысль о том, что в этом подвале очень специфическая акустика. Впрочем, так же, как и во всех таких помещениях.

– Доставай рулетку, – распорядился Серега, когда мы, насколько я понял, наконец прибыли на место. – Держи вот отсюда. – Он отмерил некое расстояние от стены, опустил почти в центре сравнительно просторного помещения сумку. – Теперь отсюда, – кивнул он на другую стену, взял еще один отсчет, передвинул сумку метра на полтора и торжественно сообщил: – Приехали. Ну что, рискнем включить свет?

– А не увидят?

– Не должны. – Сварадзе повернул выключатель, но никакого эффекта это не дало.

«Или дохлая лампочка, или надо прежде включить питание на каком-нибудь щитке», – предположил я.

– Ну и хрен с ним, – совсем не расстроился Серега. – Не хочет, не надо. Обойдемся и так. Денис, высыпай причиндалы.

Он имел в виду детали мощного авиационного домкрата, что были распределены по нашим сумкам. Домкрата, который Сварадзе раздобыл у какого-то полупьяного прапорщика на армейском аэродроме города Пушкина. Который обошелся гораздо дешевле простого автомобильного двадцатитонника. Который как нельзя лучше подходил для нашего дела потому, что был рассчитан именно на такие большие пространства между опорой и поднимаемым предметом, как примерно два метра между полом и потолком подвала, в котором мы сейчас находились. И не надо было ломать голову над вопросом, что использовать в качестве каких-либо подкладок или подпорок, чтобы нивелировать эти несчастные два метра. И не приходилось из-за их малого хода возиться попеременно с двумя автомобильными домкратами: выработал до упора ходовой ресурс одного (примерно шестьдесят сантиметров), начинай сразу работать другим, а под первый пока подкладывай какую-нибудь хренотень, чтобы его приподнять на эти несчастные сантиметры.