Один в море воин - Сергей Зверев

После этого связь оборвалась. Хасан бешено вращал глазами, ему страстно хотелось кого-нибудь убить. Но поблизости были только свои, да и те медленно пятились от него в разные стороны. Они слишком хорошо знали характер своего командира. Впрочем, кроме дикой злости, Хасан испытывал и еще одно чувство – удивление. У него просто не укладывалось в голове, что пленник сознательно пошел на верную смерть. До сих пор экс-полковник был уверен, что такое только в фильмах бывает.

– Уходим, – прорычал он, кое-как справившись с собой. – Майкл, бегом в ходовую рубку! Полный ход, быстро! Остальные – к оружию!

Но запустить машины на крупном корабле и сняться с места – это не так уж просто. Яхта только начала набирать скорость, когда сторожевики открыли по ней огонь. Яхта содрогнулась. Вдоль борта протянулась цепочка пробоин, йеменцы палили из автоматической пушки небольшого калибра, целясь пока выше ватерлинии. На корме яхты несколько боевиков стаскивали чехол с чего-то крупного. По ним ударила длинная очередь, но она только вспорола палубу метрах в семи от них. Все-таки целиться на таком расстоянии было трудно, а йеменцы были далеко не идеальными солдатами. Чехол полетел прочь. Под ним оказался пулемет, к которому тут же встал один из негров. Пулемет держали заряженным и готовым к бою – ответная очередь ударила из него тут же. Она зацепила один из сторожевиков, но не опасно, только продырявила борт. А вот ответ йеменцев оказался посерьезнее – обе пушки сосредоточились на корме яхты, которая моментально стала похожей на решето. Яхта стала останавливаться – судя по всему, один из снарядов повредил руль или винт.

Полундра, Франческа Вилонелли и три «морских котика» с Сэмом Хиггинсом во главе облачались в гидрокостюмы. Бернард Гастингс наблюдал за ними с мечтательной улыбкой на лице. Еще бы, ведь это был заключительный этап его операции. А за ее успешное выполнение начальство обещало ему повышение, которого он ждал уже почти три года.

– Ну, теперь, как я и обещал, последние инструкции, – сказал церэушник, дождавшись, когда все наденут гидрокостюмы.

– Слушаю, – отозвался Полундра. – Особенно хотелось бы знать, куда девать БЛА после того, как я его на поверхность подниму.

– Как раз об этом я и собирался сказать. Там, наверху, будет яхта. На ней два человека – черный и араб. Они и примут ваш самолетик на борт.

– Какая еще яхта? – удивленно поднял брови Полундра. – Я знаю все ваши корабли, которые есть в этом районе! И среди них никакой яхты нет.

– А ты думал, что мы вашу технику на один из военных кораблей возьмем? – язвительно спросил Гастингс. – Нет, это было бы слишком опасно. Эти люди – не американцы, но работают на нас. Да и вообще, какая тебе разница?

– Никакой, – пожал плечами Полундра. – Просто интересно.

– Ничего, от неудовлетворенного любопытства не помирают, – хмыкнул Гастингс. – Ладно, теперь все. Последнее, что хочу тебе сказать, Сергей, – постарайся обойтись без глупостей. Хорошо? Ты на меня произвел впечатление разумного человека, так постарайся его не испортить в последний момент. Все равно ведь ничего сделать ты не сможешь. Если попытаешься играть в свою игру, то они, – церэушник кивнул на «котиков», – тебя тут же нейтрализуют. Их трое, а ты один. Они вооружены, а ты нет. Так что последствия будут для тебя самыми неприятными.

– Ладно, хватит, – Полундра поморщился. – Я это и сам понимаю.

– Вот и отлично. Ну, как у вас говорят, ни пуха ни пера. – Последние слова от произнес по-русски, причем совершенно чисто, без акцента.

– К черту, – по-русски же ответил Полундра.

И первым шагнул в шлюзовую камеру. За ним последовали «котики» и девушка. Дверь шлюза за ними закрылась, потом помещение стало быстро наполняться водой – это делается для того, чтобы, когда внешний люк откроется, хлынувшая под сильным напором морская вода не покалечила людей. Ведь под водой каждые десять метров глубины добавляют давление в одну атмосферу, а субмарина сейчас находилась метрах в тридцати под поверхностью.

Первым из люка выскользнул Сэм Хиггинс, за ним Полундра, Франческа, а последними двое подчиненных Большого Сэма. Таким же строем они и двинулись к месту затопления БЛА. Американцы были вооружены гарпунными ружьями, у Полундры и итальянки даже ножей не было. Плыть пришлось какие-то триста метров – субмарина подобралась к нужной точке совсем близко. «Зимородок» было уже видно невооруженным глазом, когда Хиггинс неожиданно подал знак всем остановиться. А потом показал рукой вверх. Полундра задрал голову. Да, странно. На поверхности не одно судно, а целых пять! Интересно, что бы это могло значить? Ни о чем подобном Гастингс не упоминал.

Видимо, те же мысли пришли в голову Большому Сэму. Он жестом приказал своим людям отправиться на разведку. Оба «котика» двинулись к поверхности.

«Ну, большего и желать нельзя! – радостно подумал Полундра. – Один охранничек остался. Правда, не лопух и с оружием, но ведь и я не балерина! Эх, только бы Франческа подыграла вовремя!»

Они уже были совсем рядом с БЛА. Оборудование для подъема было уже здесь, оно осталось с прошлого погружения Полундры. Он медленно подплыл к аппарату, открыл крышку, вдумчиво проверил пульт. Хиггинс стоял на дне метрах в двух от него, внимательно наблюдая за каждым движением русского спецназовца. Гарпунное ружье было наготове. Франческа была рядом с ним, но на нее Большой Сэм внимания не обращал – что ему могла сделать безоружная женщина?

«Ну же, подруга! Отвлеки его! Хоть на секунду отвлеки! – думал Полундра. – Догадайся, мать твою, что пора действовать! Ведь не будет другого такого шанса! Эх, как же тебе подсказать? Ведь его люди сейчас вернутся!»

В этот момент итальянка слегка приподняла голову, словно спрашивая о чем-то. Полундра, искренне надеясь, что правильно понял смысл этого жеста, резко кивнул.

На суше слабая женщина в самом деле ровным счетом ничего бы не смогла сделать со здоровенным Хиггинсом. Но они были под водой. Франческа не стала пытаться ударить Большого Сэма или выхватить у него оружие. Она просто резким движением вырвала у него изо рта загубник и что было сил рванула его на себя. На мгновение Большой Сэм оторопел. Но он был профессионал, поэтому успел задержать дыхание. И кинулся на девушку. Одной рукой он ухватил ее за плечо, а второй тянулся к загубнику, из которого шли пузыри. Франческа не пыталась сопротивляться, она просто повернулась к американцу спиной, не давая ему добраться до загубника. В общем, поступила единственным правильным образом – отвлекла Хиггинса, давая Полундре шанс.

И Полундра блестяще им воспользовался. Он извернулся, молнией прянул к американцу и нанес ему сильный удар кулаком в солнечное сплетение. Это был единственный верный выбор. Бороться за гарпунное ружье или пытаться выхватить из ножен на поясе американца нож было слишком опасно. Очень уж щедро Большого Сэма природа одарила, в чисто силовой борьбе он бы одолел Полундру. Ведь, несмотря на то что Хиггинсу было нечем дышать, он все равно оставался смертельно опасным противником – задержать дыхание минуты на две-три для опытного спецназовца сущие пустяки. Ему бы этого с лихвой хватило и на то, чтобы с Полундрой справиться, и на то, чтобы Франческу в морской узел завязать. Но, получив удар в солнечное сплетение, американец непроизвольно вдохнул. В его легкие соленым потоком хлынула морская вода. Американец схватился за горло, а секунду спустя Полундра уже всадил ему в живот его же нож. Хиггинс дернулся и тут же обмяк. Его тело безвольно повисло в толще воды, которую постепенно заволакивало красным.