Столетняя война. Том IV. Проклятые короли - Джонатан Сампшен

паломничество к их могилам, которое было одновременно актом преданности и политического протеста. Сообщалось, что у его гробницы в Йоркском монастыре происходили чудеса. В конце концов, там пришлось разместить солдат с приказом арестовывать всех, кто пытается совершить поклонение[208].

Когда граф Нортумберленд узнал о поражении при Шиптон-Муре, он отправил своего юного наследника (сына Хотспура) ради безопасности в Шотландию и бежал в Бервик в сопровождении Бардольфа. Замок Бервика удерживался гарнизоном верным Перси. Но его было трудно оборонять без контроля над городом, который имел свой собственный обвод стен, выходящих на замок с востока. Мэр, отвечавший за оборону города, был плохо осведомлен о событиях в Йоркшире и дал себя запугать, чтобы впустить людей Нортумберленда. Граф немедленно обратился за поддержкой к шотландским пограничным лордам. Бардольф привел большой отряд шотландцев, собранный Генри Синклером, графом Оркнейским, одним из нескольких амбициозных людей, стремившихся занять главенствующее положение, которым когда-то пользовался пленный граф Дуглас. Их выступление было одобрено шотландским хранителем границы, Джеймсом Дугласом из Балвени, и, возможно, самим Робертом III. В награду им было позволено разграбить и сжечь город и пленить многих его жителей для выкупа. Это, писал Джеймс Дуглас Генриху IV месяц спустя, было их местью за "разбой, рабство и захват пленных и шотландских кораблей" англичанами после перемирия 1403 года. Следующим шагом Нортумберленда было отправление трех своих сторонников ко двору короля Шотландии. Им было поручено провести переговоры о "любом возможном союзе" с правительством герцога Олбани. По счастливой случайности в момент их прибытия при шотландском дворе находилось французское посольство. Эмиссарам Нортумберленда было поручено обратиться и к нему, чтобы изучить возможность получения помощи и от Франции. Они привезли письма, адресованные Карлу VI и герцогу Орлеанскому, в которых граф говорил им то, что, по его мнению, они хотели услышать. Нортумберленд заявил, что ведет войну против "Генриха Ланкастера, нынешнего регента Англии", в поддержку короля Ричарда II, если он жив, и его вдовы Изабеллы, если он действительно умер, и обещал, что с готовностью поддержит войну Франции с Генрихом IV из Бервика. Но в то же время ему срочно нужна их помощь[209].

Эти письма были запечатаны 11 июня 1405 года. К этому времени Генрих IV приказал конфисковать все имущество графа на севере и продвинулся со своей армией к Рипону. В 1403 году замки Нортумберленда почти год не подчинялись королю после поражения Хотспура при Шрусбери, но в 1405 году вся держава Перси рухнула в считанные дни. Причины были в основном политические. После подавления восстания в Йоркшире дело графа казалось обреченным. Сделка Нортумберленда с шотландцами лишила его той поддержки, которую он раньше имел на границе. Но капитаны гарнизонов Перси также впервые столкнулись на шотландской границе с мощью современной артиллерии, которой не мог противостоять ни один из их замков. Генрих IV привез с собой большой осадный обоз, включая бомбарду, которая, по словам хрониста Томаса Уолсингема, была "настолько огромной, что считалось, что никакая стена не выдержит ее выстрела". К началу июля почти все замки Нортумберленда на севере были в руках короля и большинство из них сдались без боя. Замок Уоркворт был снабжен гарнизоном и не испытывал недостатка в провизии для длительной осады, и его капитан ответил отказом, когда герольд Генриха IV призвал его сдаться. Но после семи артиллерийских залпов он сдался, пока еще мог поторговаться за свою жизнь. 6 июля король подошел к Бервику. Нортумберленд и Бардольф не хотели рисковать жизнью сидя в осаде и бежали в Шотландию, оставив смешанный гарнизон из северян и шотландцев на произвол судьбы. После шестидневной осады Генрих IV пустил в дело свою самую большую бомбарду. С первого же выстрела она обрушила часть башни. Эффект был не только психологическим, так как один человек, поднимавшийся по лестнице внутри башни, был задавлен падающей каменной кладкой. Перепуганный гарнизон сдался на милость короля. Однако по законам военного времени, не подчинившись первому призыву короля сдаться, они не имели права на помилование. Командиры гарнизона, англичане, были обезглавлены под стенами замка, а Генри Синклер, командир шотландского контингента, был взят в плен за выкуп. Алнвик, единственный оплот Перси, который еще держался, открыл перед королем ворота через день или два[210].

Обращение Нортумберленда к французам и шотландцам вряд ли было обдуманным шагом к тому времени, когда его дело потерпело крах. Но ни одно из правительств не было склонно вмешиваться в его дела. Герцог Олбани был занят деликатными переговорами об освобождении своего сына Мердока из плена в Англии. Граф Нортумберленд был сломанной тростинкой, и ему нечего было предложить шотландцам, кроме, возможно, козыря, который можно было бы использовать в переговорах с англичанами. Ему и Бардольфу предложили убежище и передали под опеку сэра Дэвида Флеминга, еще одного из мелких пограничных лордов, пытавшихся занять место графа Дугласа. Обоих поселили в епископальном замке Сент-Эндрюс, как гостей, но только по имени, поскольку они находились в постоянной опасности быть преданными своими хозяевами. В начале следующего года при шотландском дворе был разработан план по передаче их Генриху IV в обмен на графа Дугласа. Флеминг, который не хотел, чтобы граф вернулся на свое прежнее место в пограничном мире, предупредил их и позволил им сбежать и скрыться в Уэльсе. Там они предложили себя в качестве капитанов на службу Глендауэру в обмен на его защиту. Тем временем герцог Олбани в качестве жеста доброй воли передал Генриху IV изменническую переписку Нортумберленда с французским и шотландским правительствами[211].

* * *

Правители Франции были слишком озабочены собственными спорами, чтобы думать о вмешательстве в проблемы Англии. Непомерные амбиции герцога Орлеанского начали беспокоить даже его традиционных сторонников в королевском Совете. Людовик недавно добился от больного короля ордонанса, в котором тот даровал ему всю Нормандию. Нормандия была самой ценной провинцией королевства. Ранее она никогда не предоставлялась в качестве фьефа никому, кроме наследника престола. Это пожалование вызвало волнения среди нормандской знати и значительной части королевского Совета, который со временем отменил его. Когда в середине июля 1405 года Карл VI начал приходить в себя, противники Людовика убедили короля созвать чрезвычайное заседание королевского Совета, на котором присутствовали бы все королевские принцы, чтобы рассмотреть вопросы о будущем управлении королевством и состоянии государственных доходов. В это время ни одного из соперников в Париже не было. Герцог Орлеанский все еще находился в Нормандии. Он поспешил вернуться в Париж, но прибыл слишком поздно, чтобы остановить ход событий. Герцог Бургундский, находившийся во Фландрии, решил прибыть на призыв короля, имея за спиной большую вооруженную силу. Он отправился