Ореолла - Элина Твелицкая

— Завтра мы возьмем курс на Двуглавую гору. Что делать с сироткой, я не знаю. Где его разыскивать? — тяжко вздохнула я.

— Поговори с хозяином постоялого двора. Может, он посоветует.

— Поговорю. Что еще остается делать. Капитан сказал, что у нас больше не будет на пути городов и селений. Мы пойдем вглубь моря.

— Волнуешься?

— Из-за сиротки?

— Нет. Из-за того, что нас ждет впереди.

— Я не знаю, что нас ждет впереди, поэтому и волноваться бессмысленно. Не думаю, что что-то ужаснее, чем колдун и его несбыточные планы.

— Там все другое, — вздохнул Элиазар. — Люди могут погибнуть. Те земли не прощают ошибок.

— Откуда ты знаешь? Ты что там бывал?

— Нас, хранителей с детства готовят к этому путешествию.

— Ну так расскажи, — приподнялась я сплеча и интриговано посмотрела на Элиазара.

— Не могу. В тех землях каждый твой шаг — это твой выбор. Если я расскажу, у тебя не будет выбора.

— Ясно, — вздохнула я и вновь улеглась ему на плечо…

После завтрака, я подозвала хозяина трактира.

— У нас есть одна проблема и мы не знаем, как ее решить. На своем пути я должна была найти сиротку, но видимо, где-то не туда свернула. Ты не знаешь, есть ли в городе сиротка?

Хозяин широко улыбнулся.

— Тебя ко мне сам Бог послал. Я три дня назад возвращался из города, как слышу, ребенок плачет. Подошел. Смотрю, сидит на мосту один одинешенек и никого поблизости. Я взял его к себе. А что еще оставалось делать. Не помирать же мальцу. На следующий день в городе всех опросил. Никто дитя не терял. И никто не захотел брать его себе. Он немного другой, в общем, необычный ребенок. Если хотите, я покажу.

— Хотим, — улыбнулась я такой новости.

Ребенок и вправду был необычным. Он был как три обычных. Сиротка сидел на полу и что-то смачно причмокивал. Заметив нас, вытащил изо рта белый шмат и улыбнулся, прищурив глазки.

Я смотрела и не знала, что сказать.

— Тяжеловат он будет. Я кое как дотащил его до дома. Он еще не умеет ходить.

— Где ж ему поднять такую тушу, — прямолинейно заявила я. У меня сложилось мнение, что это ребенок великанши. — А что у него в руке?

— Так это ж сало соленое. Он любит его. Так, что, забираете? Мне-то он ни к чему. Своих шестеро.

— Забираем, куда ж деваться.

— Я скажу, чтобы подготовили его к дороге. И сало со сладостями дам. Он их любит. И не плачет, когда у него что-нибудь в руке есть.

— Ты хотел сказать — во рту?

— Ну да, можно и, так сказать.

Пока Элиазар перемещал сиротку вместе с салом и сладостями на судно, я рассчиталась с дружелюбным хозяином.

Мы отправились на склады. Закупились продуктами, водой по полной. Переместились на судно и ждали пока доставят товар. Я наблюдала за толстячком, который неуклюже ползал по палубе, стараясь догнать моего зверька. Ласкан играл с ним и видимо был рад новому члену команды. Горальд щерился.

— Ореолла, я возьму к себе этого чудного малыша, пока мы в пути. Буду за ним приглядывать, кормить его. Даже могу искупать. Он чем-то похож на меня.

— Горальд! Он весь твой! Забирай, — улыбнулась я. — Только как вы поместитесь в каюте? Ты один-то, наверное, с трудом помещаешься.

— Ничего. Попрошу Элиазара.

Я вновь улыбнулась, посмотрела на ухмыляющегося Элиазара. Он вскинул руки и пожал плечами…

Пошла вторая неделя. Мы все плыли и плыли. Пока светило солнце, не так было грустно и муторно. Но когда мы ворвались в густой туман, стало как-то не по себе. Как вскоре выяснилось, туман меньшее из всех зол. Мимо на нас стали проплывать каменные глыбы ужасающих форм и размеров. Вернее, это мы между ними проскальзывали, чуть ли не задевая бортом.

Пират вел судно медленно и не оставлял штурвал не на миг. Ему приносили еду и воду, но он зачастую этого даже не замечал.

— Море Мертвых, — тревожно оповестил Элиазар. — В этом месте погибло много людей. Кого-то шторм забросил. Кто-то сам плыл на свою погибель.

Я подняла голову и посмотрела на отвесную скалу, которая казалось, собралась засыпать нас своей массой. Передернулась.

— Пошли вниз. Здесь жутко.

Судно скрипело. Часто меняло направление. На палубе особо никто не задерживался. Мы с Элиазаром тоже редко поднимались. Чаще находились в каюте или в камбузе. Песнопевец не пел, акробат не прыгал. Горальд сидел в каюте с сироткой. Было не только жутко, но и скучно.

На пятый день вновь выглянуло солнце. Судно встало на якорь. Капитан заверил, что здесь спокойные воды и угрозы нет. Даже, можно искупаться. Сам же отправился спать.

Я подошла к борту и посмотрела на тяжелую, темно-зеленую воду. Кинула взгляд на скалы полускрытых туманом. Что-то мне расхотелось купаться.

— Пошли искупаемся, — улыбался Элиазар, взяв за руку.

— Не хочу, — отрицательно замотала я головой.

— Почему? Здесь теплая вода, правда, сильно соленая.

— Думаешь, мертвецы просолились?

— Здесь нет мертвецов, — удивился он.

— До моря Мертвых рукой подать.

Элиазар улыбнулся.

— Мы плыли против течения, разве ты не заметила? И потом, это место схоже с пристанищем кочевников в пустыне. Оно безопасно, уверяю тебя.

— Я согласна, только ты первый ныряй.

Элиазар рассмеялся и стал раздеваться. Догола.

— Ты никого не стесняешься? — удивилась я такому поведению.

— Команда в камбузе. Я предупредил их, что мы будем купаться. И потом, я вокруг нас создал магический купол. Нас никто не увидит, даже если очень сильно захочет.

Меня слова вдохновили. Я тут же разделась, мы одновременно скрылись под водой. Вода была очень теплая. Теплее чем в душе, который смастерил Элиазар.

Больше часа купались. Соль держала тела наплаву, и мы развлекались как могли.

Судно стояло на якоре три дня. И не потому что так долго спал капитан. Впереди виднелся сильный шторм. Капитан сказал, что в шторм там не пройти. Нужно ждать затишья.

И вот шторм успокоился. Капитан поднял якорь и паруса, и мы скользили по гладкой воде навстречу неизвестности.

Правда, неизвестность наступила быстро. Откуда не возьмись, появилось чудовище. Огромное. С множеством щупалец. Судно было для него, что шмат сала для сиротки.

Недолго думая, я подбежала к борту и сделал порез на руке. Кровь стекала в воду.

Вскоре судно выпрямилось. Стало понятно, что монстр ушел. А может, и не ушел. Главное, не мешал нам плыть.