Огонь на поражение - Петр Катериничев

— Да и десять «кусков» на дороге не валяются…

— И это тоже.

— Ладно, что особенного. — Кристина пожимает плечами. — Принесла «Ролекс», отдала…

— Деньги вы все-таки получили?

— Да. И написали расписку. Только — на двадцать штук.

— Сразу весь их «накат» и прояснился… Ребятам для отчета, а десять «штук»

— на карман… — добавляет Лукашева.

— И все?

— Все. Перед уходом тот, что расплачивался, предупредил, что это важная государственная тайна. И еще: если кто-нибудь будет интересоваться часами, — позвонить. Оставил номер…

— Какой?

Девушка называет. Никаких ассоциаций. Скорее всего — просто контакт-автоответчик.

— На чье имя писали расписку?; .

— А ни на чье… Просто: нами, Кристиной Ковальской и Анжелой Лукашевой, получено двадцать тысяч долларов США. И — все. О часах и речи не было.

— А что вас больше всего беспокоит? Деньги. Почему они вообще; нам их дали? .

— Кнут и пряник…

— Что?

— Они решили действовать наверняка. И — просчитали реакцию. Испуганная девушка способна на немотивированные поступки. Оглушив вас страхом, они следом — оглушили вас деньгами. Большими. И — возможностью выпутаться из неприятной и опасной ситуации не только без ущерба, но и с прибылью. Еще плюс — они купили ваше молчание и сотрудничество. Еще — вы теперь агенты.

— Агенты? Чьи?

~ Откуда я знаю — может, сенегальской разведки. А может быть — шпионы, диверсанты и реставраторы капитализма.

— Но мы же…

— Это только в фильмах про шпионов расписки о сотрудничестве пишутся только что не кровью, дескать:

«Я, такой-то, буду бдительно сотрудничать с ЦРУ и выдавать тайны КГБ». На первом этапе достаточно получить с вас расписку на сумму, которую вы не сможете отдать при предъявлении.

— Да мы можем и послать любого предъявившего так далеко…

— Это вряд ли. Подойдут крутые «кожаные» парни или те, кто работает «под крутых», заявят, что купили ваш должок, и потребуют немедленной оплаты. Да еще накатят: или включим «счетчик» — десять процентов в день, или… А вот второе и будет означать услугу, для вас вполне выполнимую.

— Трахнуться с кем-то…

— Может, и так… А скорее — что-то переправить. За бугор. Подарок любимому дяде или ползунки любимому племяннику. Вы ведь на международке работаете, и таможенники к вам — и здесь, и в тех странах, где бываете, — с искренней симпатией. Усекли?

— Что же нас заставят перевозить? Наркотики?.. спрашивает Анжела.

— Или — часы… — догадывается Кристина. — В часах что-то было?

— Что-то — да…

Девчонки потускнели. Перспективу я им обрисовал не из приятных.

— А что же теперь делать?

— У меня — только один вопрос.

— Да?

— Почему вы поверили мне? Девушки переглянулись.

— А что делать-то остается, — прищурилась Лукашева.

— Не… — улыбнулась Кристина. — Ты нам просто понравился.

— Женская логика?

— Ага. Интуиция. Ты не такой, как они. Странный.

— Чем?

— Сладкого много ешь! Чай с сахаром да еще с вареньем.

— Для мозгов полезно.

— Это ты нас имеешь в виду?

— Это я вообще. По жизни… Дронов…

— А ты придумаешь?

Что?

— Как нам ну… сняться с этого крючка.

— Обязательно. Если чаю еще нальете. Только заварите покрепче.

— И с сахаром…

— А без сахара такую горечь и не выпить.

Смотрю на часы. Времени до назначенной встречи Томы и деток с Круговым — всего ничего. Но надеюсь успеть.

— Так, девчонки, давайте теперь поговорим об этом миллионерском хронометре.

И о его владельце. Бывшем. Ныне покойном. Вопрос первый: часы настоящие или имитация?

— Ну, если честно…

— Девчонки, честно, иначе пропадем. И вы, и я.

— Я показывала часы одному знакомому… Ну, он шарит в таких вещах… — начала Лукашева.

— Ювелир?

— Скорее — антиквар. Время прошло, нас перестали таскать, ну и… я подумала — чего им лежать-то без толку…

— Короче — толкнуть решила…

— Ну толкануть… А почему нет? Кристина ведь тебе говорила — миллионер этот ей их… как бы подарил…

— Анжелка, давай без «как бы». Я не моралист. Тем более покойному ни хронометр, ни баксы уже не понадобятся. Что по делу сказал твой спец?

— Ты знаешь, у него не то что глаза, очки загорелись, как увидел… Правда, тут же собрался, кисляк смандячил, дескать, это не «Ролекс», а «Римэйк» под него, хотя высокопрофессиональный, бриллиантики хотя и подлинные, но «фонят»…

Короче — предложил три штуки наличными.

— Отказались?

— Естественно. Знаю я этого старого лоха! Он аж сам позеленел, как тот бакс, когда часы увидел. Торговаться стали…

Где вы смотрели часы?

— Да пошли, из диспетчерской взяли и в нашей комнате служебной…

— В диспетчерской держали — потому что охрана?

— Ну да. И аэропортовская, и внутренняя. И там ведь всегда кто-то есть, из стола чужой часы не возьмет, даже если и пройти туда сможет… К тому же — замок…

— Внутрь он заглядывал?

— Ну да.

— И что?

— Да ничего. Механизм. Соломон лупу такую, как у часовщиков, в глаз вставил, осмотрел… И каждый бриллиантик — отдельно…

— Соломон — это имя?

— Да нет, прозвище. Потому как золото любит, камушки. В этом кругу он многих знает, и его многие… Его еще Соло зовут… Вроде как — Первый. Он и вправду в камнях толк понимает.

— Зовут-то как?

— Лева. Лев Михайлович Боровчик.

— А не мог этот Лева просто ребятишек на вас навести?

— Сегодняшних?

— Почему? Сама говоришь — «запал» он на «ходики».А вы не сторговались.

— Олег, у нас разговор начистоту?

— Еще на какую! Полный конфиданс!

— Не стал бы Лева нас «кидать». Ну… Сам понимаешь…На международке работаем…

— Короче. Что не на зарплату живете, я по обстановке заметил…

— Тогда заметь еще — и квартиру нам с Кристиной никто в Моссовете не предлагал! А девушки мы обе подмосковные и на заводе корячиться не будем, если голова есть! — накатила на меня Анжелка. Словно я их на трудовой фронт отправляю. По повестке.