Сталин. Тайные страницы из жизни вождя народов - Ольга Грейгъ

Ну, и кто же это вам дозволит пересматривать ход, деяния и итоги Второй мировой?! А ведь ложь – это тот же разврат, только разврат не тела, а души.

К слову: в советское время в Белоруссии под постоянным и негласным надзором КГБ в небольшом местечке Зэльва проживала прежде репрессированная талантливая поэтесса Лариса Гениюш; ее рукописные стихи о злодеяниях партизан, чему она сама и ее близкие были свидетелями, наравне с патриотичными творениями передавались из рук в руки.

Но вернемся к нашей основной теме.

При каждом штабе фронта или армии, как в военные, так, впрочем, и в послевоенные годы существовали бани, которые тоже не являлись достоянием страны Советов, а пришли из канувшего в века Древнего Рима. Иногда, при определенных обстоятельствах, эти бани превращались в натуральные дома терпимости. Особое пристрастие к баням питали немецкие военачальники, и для них то была древняя традиция. Которую охотно переняли советские маршалы и генералы.

Известен факт, что на Украине руководителем партизанского соединения, первым секретарем обкома партии, впоследствии дважды удостоенным высокого звания Героя Советского Союза для партийной работы в тылу у немцев была оставлена бывший секретарь по пропаганде Алевтина Рубина. От природы очень красивая женщина, она в середине 30-х годов вышла замуж за заместителя начальника НКВД комиссара госбезопасности 3-го ранга Варичева, но тот вскоре был репрессирован как враг народа. А Аля стала любовницей первого секретаря обкома, которого мы обозначим лишь начальной буквой фамилии Ф.

Естественно, первый секретарь обкома осознавал, что его партию, как и всю советскую страну, ждут великие дела, и в первую очередь, с фашисткой Германией. И тогда он рекомендовал свою любовницу, по образованию учительницу немецкого языка Алевтину, для прохождения спецкурсов при НКВД СССР. По завершению которых Аля была утверждена в должности секретаря по пропаганде. Но ее прибывание в Москве не осталось незамеченным высшими чинами НКВД, и красавице пришлось пройти через постели многих руководителей, вплоть до наркома внутренних дел уродца Николая Ивановича Ежова. А незадолго перед отъездом в украинские пенаты, ее не только положил в постель, но и завербовал небезызвестный и властный Иван Серов (с которым она познакомилась еще прежде, будучи на отдыхе в Крыму). Именно будущий генерал Серов наказал ей тщательно отслеживать работу первого секретаря обкома и доносить ему в Москву через надежного агента (который в процессе связи тоже не раз спал с Алей).

С началом войны секретарь и большой любитель русских бань Ф. рекомендовал Алю для подпольной работы, сказав, что она вполне может добывать сведения через баню. Женщина поняла, что он имел в виду, к тому же она прекрасно помнила, как около 9 часов вечера в 20-х числах июня 1941 года он позвонил ей в кабинет и сказал: «Мы тут с товарищами посовещались и решили немножко отдохнуть. Не могла бы ты приготовить для нашей баньки… э-э… сама знаешь что?»

Банька для великолепной партийной тройки из первого секретаря, председателя облисполкома и начальника НКВД удалась на славу. Позже к ним присоединился и прокурор области. А в самый последний момент, когда все пребывали в расслабленном угаре, появился начальник управления НКГБ вместе с Алей и небольшой группой девиц-учащихся старших классов одной из школ, которые оставались в городе. Оргия продолжалась до рассвета. И надо ж такому случиться! – то ли из-за недоработки или по незнанию дела, штурманы люфтваффе не рассчитали курс для своих бомбардировщиков для бомбежки Киева, и несколько самолетов вылетели в близлежащий с Киевом район. Увидев внизу светящийся огнями город, немецкие летчики сбросили бомбы и с чувством удовлетворения повернули на свои аэродромы. Одна из бомб угодила в угол здания, где размещалась баня. Вот этот случай и припомнила Аля, когда ее любовник приказывал вербовать немцев «через баню».

А тогда, после взрыва, Ф. опомнился первым, и голым выскочил из образовавшегося проема в стене. В таком виде он бежал по городу, пока не очутился дома, где столкнулся с испуганной и ошарашенной и взрывами и видом начальственного супруга женой. Она подозревала о помывочных оргиях, но спросить не решалась, боясь накликать гнев того, кто обеспечил ей сытую и привилегированную жизнь. Да, несомненно она знала о его любовных похождениях, но статус жены первого секретаря обкома вынуждал ее терпеть не только это…

А Аля действительно сумела, в том числе и благодаря своим банным любовным похождениям с генералами вермахта, принести ценные сведения не только командиру партизанского соединения генерал-майору Ф. (за что была удостоена ордена Ленина), но и в партийную разведку товарища Сталина. Еще прежде, после одного из совещаний идеологических работников в Киеве Алевтина Рубина убыла на переподготовку в Москву, в Военно-политическую академию. Где проучилась всего… один день. Поскольку была приглашена в Отдел международных связей ЦК ВКП(б), а после длительной беседы была направлена в школу разведки Коминтерна. И успешно ее окончила. Так началась ее деятельность как агента партийной разведки – сверхзакрытой структуры, которая никогда и ни при каких обстоятельствах не остаавляла ни свидетельств, ни свидетелей! (Более подробно о судьбе уникальной разведчицы, работавшей под оперативным псевдонимом «Черный лебедь» смотри в книге Олега и Ольги Грейг «Походно-полевые жены».)

Уже по окончании войны Аля попыталась разрушить семью Ф., вернувшегося в свой обком. Ею двигала месть разочаровавшейся женщины, познавшей мир примитивных советских мужчин и гнустность партийной идеологии. Однажды в пылу ссоры она сорвала с груди прежнего любовника одну из Золотых Звезд, вполне резонно заявив, что одна из двух его наград по праву принадлежит ей. «Если не представишь мои документы для награждения в Кремль, я расскажу, как ты е… меня и посылал под немецких генералов!», – кричала в запале женщина, и тем самым подписала себе смертный приговор.

…Надо отдать должное секретарю-пропагандисту компартии Алевтине Рубиной, она сумела соблазнить одного из самых высокопоставленных генералов вермахта – Моделя и одного из любимцев фюрера генерала Гудериана. Пожалуй, не только красота, но и банные подвиги Алевтины сыграли определенную роль при соблазнении помимо советских партийных босов и генералов еще и нескольких немецких генералов, известных как выдающиеся полководцы вермахта.

Можно сказать, что обычай совместного купания в среде советских маршалов и генералов прижился в годы войны. Ведь не всегда же они, черт возьми, воевали, не каждый день устилали трупами своих солдат и офицеров поля сражений с куда как более малочисленным противником! Но пользы для Красной армии, как и для партии и страны обычай сей не принес. Разве что удовлетворение получали сами участники «банных сражений».

При каждом штабе фронта стадами бродили легко доступные женщины из числа призванных из всех регионов Советского Союза на военную службу. Которые волей военачальников подразделялись на определенные сорта: одним было суждено попасть в траншею на передовой, другим – в полк, дивизию, корпус. Более элитные оказывались в штабах армий и фронтов.

Известно, что ближе к концу войны, когда очевидность разворачиваемых событий была бесспорно в пользу Советов, в штабах фронтов и армий проводились все более масштабные и помпезные совещания. Каждый раз после таких совещаний немалая часть советских маршалов и генералов проводила приемы, так сказать, в неформальной обстановке, на которых помимо подчиненных генералам военнослужащих побывали и иностранные гости: военные атташе, представители союзного командования. И всю эту огромную ватагу людей необходимо было кормить, ублажать и развлекать! И вот тут-то использовалось древнее, как мир, оружие: проституция. Роль соблазнителиц часто играли переводчицы, журналистки центральных газет, а также медперсонал (последние – весьма удачный объект для немолодых вояк).