Гончие Лилит - Кристина Старк

– Вернусь в Бостон, у меня там квартира. Потом хочу пойти в университет. Я скопила немного денег, использую сбережения, чтобы получить образование. Я работала официанткой одно время, больше не хочу.

– Никогда бы не сказала, что ты работала официанткой, – вскинула брови Шантель. – Ты скорее похожа на расфуфыренную штучку из большой корпорации. Ну, знаешь, такие шныряют в обеденный перерыв по кофейням с макбуками под мышкой.

– Надеюсь, это комплимент.

– Естественно, Белоснежка, – улыбнулась Шантель. – Еще ты похожа на контрабандистку. Такие… с виду, как университетские лекторши, а под строгими блузками – засунутые в лифчики пакеты с герычем.

Семейство Далласов весело захихикало, Малютка Джей оглушительно затарахтел ложкой под столом.

– Я проработала некоторое время секретаршей в крупной клинике, – натянуто улыбнулась я.

– Вот оно что, – сказала Шантель, откидываясь на спинку стула.

И тут все подскочили на стульях, как по команде: большая стеклянная миска с салатом кувыркнулась со стола и разлетелось вдребезги. Послышался вой и визг Малютки Джея, который, потянув на себя скатерть, опрокинул миску и теперь сидел на полу среди шинкованной капусты и осколков стекла.

Но, прежде чем я успела поднять ребенка на руки, возле него оказалась миссис Даллас. Малютка Джей взлетел в воздух и громко-громко заревел, размазывая по лицу салатную заправку и… кровь.

– Этого нам еще не хватало, – выдохнула миссис Даллас, прижимая к себе вопящего сына.

– Ничего серьезного, но пару швов необходимо наложить, – заключила Шантель, разглядывая затылок младшего брата. – В салатной заправке уксус, вот почему он так верещит, бедняга. Белоснежка, дай салфетку, нужно зажать рану…

Я молча переводила взгляд с Шантель на ребенка и обратно, еще не осознавая, что именно меня в ней удивило.

Между тем она схватила телефон и, прижав его плечом к уху, быстро заговорила:

– Трехлетний ребенок. Рассечение затылка осколком стекла. Сильное кровотечение. Нет, просто разбилась тарелка. Подождем, не вопрос. Уже зажали…

И тут меня осенило. Шантель больше не вела себя, как отвязная, легкомысленная девчонка, которая с трудом выговаривает название диагноза собственного недуга и несет первое, что приходит в голову. Она говорила с оператором службы «911» так, будто проделывала это уже не раз. Шантель вела себя так хладнокровно, словно вовсе не ее маленький брат только что умылся кровью.

– Еще пунша, Скай? – обратилась ко мне тетя Пэм, широко улыбаясь.

Еще одна женщина со стальными нервами.

– Пожалуй, да, что-то мне не хорошо, – пробормотала я. Ребенок с окровавленным лицом – разве может быть более жуткое зрелище.

– Не волнуйся. Пустяки. После того как Малютка Джей добрался до ящика с пистолетом и почти открыл его, меня уже ничто не испугает.

«Ящик с пистолетом?» – мысленно офигела я.

– О, мой сладкий, – подключилась бабушка Шантель, принимая на руки внука. – Иди сюда, мой гладиатор, храбро сразившийся с миской салата…

Миссис Даллас, Джордан и Джей уехали в больницу на большой красной машине с мигалками. Шантель застелила для меня кровать в комнате для гостей. Домашнее постельное белье, пахнущее кондиционером, – м-м-м, как же я соскучилась по своей бостонской квартире…

– Говоришь, нас оказалось семь, как гномов в сказке? – хихикнула она, взбивая подушку.

– Представь только!

– Кстати, сегодня ночью я проверю, настоящая ли ты принцесса, Белоснежка.

– Что?

– Что слышала.

– Прости, я слишком пьяна, – зевнула я. – Тетя Пэм подливала мне пунш без остановки…

– Хотела угодить.

– И ей это удалось. Знаешь, мои небеса рухнули на землю, но я все еще в здравом уме, и это только благодаря тебе. И миссис Даллас. И…

– И пуншу тети Пэм, – с улыбкой закончила Шантель. – Все, спи давай. Пьяные девчонки такие плаксы, а у меня после Джея не осталось носовых платков. Сладких снов, Белоснежка.

– Спокойной ночи, Гном.

«Спокойной ночи, миссис Даллас и ваша чудная семья.

Спокойной ночи все, кто меня когда-нибудь любил.

Спокойной ночи, Сэм Гарри Оушен. Где бы ты ни был. С кем бы ты ни был».

Я пошмыгала носом и провалилась в сон.

* * *

– Где ты, откликнись? – прошу я, раздвигая тяжелые ветви, усыпанные розовыми цветами.

Сад такой запущенный, одичавший: кусты роз размером с деревья, а кроны деревьев достают до самого неба.

– Я здесь! – отвечает Пикси. Ее звонкий голос напоминает звук, с каким падает на пол серебряная монетка.

– Не могу найти тебя! Пожалуйста, вернись ко мне!

Я переступаю через гнилой пень, поросший пышным зеленым мхом, и развожу руками в стороны длинные ветви, образующие плотный полог.

– Лучше ты иди сюда! Иди сюда сама! – зовет Пикси.

Ветви смыкаются позади, и я оказываюсь на зеленой поляне, со всех сторон окруженной зарослями цветущих диких роз. Посреди поляны возвышается заброшенный прямоугольный алтарь, заросший дикими цветами. На нем сидит измазавшаяся в грязи Пикси. Подол ее белого платья весь в пятнах от травы. В ее руке – деревянная палка, которую она вытянула вперед, как меч, а на голове – венок из поникших маков.

– Идем, нам пора домой, – говорю я и беру Пикси на руки. Она легкая, слишком легкая для живого ребенка.

– А как же моя подружка?

– Какая подружка? – спрашиваю я и в следующее мгновение испуганно отшатываюсь назад.

Из-за алтаря внезапно показывается крохотная девочка в голубом платье. Русый пух волос, огромные ясные глаза, смуглая кожа с веснушками. Она взбирается на алтарь, сбивая ботиночками мох, и неуклюже встает на ноги.

– Мы же не оставим ее здесь? – беспокоится Пикси.

– Не оставим, – говорю я. – Кто ты, крошка? Девочка раскрывает сжатый кулачок и вкладывает мне в руку засохшую черную ягоду.

– Это загадка! – хлопает в ладошки Пикси. – Ты должна угадать!

– Угадать что?

– Как ее зовут! Это подсказка!

Я верчу в пальцах ягоду, пока маленькие девочки заговорщицки переглядываются и отряхивают с подолов травинки.

– Черри? Берри[36]? Сдаюсь, – улыбаюсь я.

– Ее зовут Оливия.

Засохшая маслина выпадает из моих пальцев, и я отступаю назад. Земля вдруг приходит в движение, и алтарь начинает трещать и дрожать. Мох сползает с него лоскутами, как изорванное на куски зеленое полотно, и показывается гладкая полированная древесина. Дикие цветы, росшие на алтаре, выбрасывают огромные розовые бутоны, их стебли переплетаются и ложатся сверху идеально круглыми венками.