Цветок безумия. Империя рабства - Владимир Белобородов

В Дуварак я явился, как и велено – буквально перед следующим императорским приёмом – время специально выгадывал – не хотелось в кулуары дворцового гадюшника. То есть просторы Руизиана я бороздил ровно год. Вообще очень небольшой материк. Мы с Ласой пару лун прожили на восточном побережье, прямо на берегу моря. Сказочное время. Сказочная девушка. Нет, я не влюбился. Но она милая. Очень. К тому же красивая. Безумно. Я наслаждался всё это время, и даже посещала мысль оформить документы какого-нибудь горожанина и остаться там навсегда. Съехать пришлось внезапно, бросив весь купленный скарб. Благо его было не так уж много. Причиной очередного бегства были карающие, заехавшие в городок. Проверять по мою душу или нет, я не стал. Пятнадцать магов – воинов не предрасполагали к сомнениям.

– Я уже волноваться начал, – широко прошагав в мою сторону, произнёс тысячник улыбаясь.

– Заметил. Поисковая печать аж горит, – склонил я голову.

Я действительно ощущал, когда меня искали – узор на предплечье начинал зудеть.

– Ты изменился.

– Столько времени отдыхать… Зачем звали?

– И манера разговора стала уверенная. Теперь ощущается тысячник. Император пожелал видеть твоё присутствие на приёме. Ты ведь легенда. Присаживайся. Вино?

– Не откажусь. И кто же напел ему?

Оскоран сделал жест слуге и тот наполнил бокалы.

– Не совсем понял. Что значит напел?

– Подсказал. Надоумил.

– Не стоит так резко. Не забывай кто мы, а кто он.

– Я и не забываю. Поэтому и спрашиваю. Вот взял и сам вспомнил?

– В преддверии большого приёма вспоминается разное… Ты герой прошлого приёма. Твоё присутствие просто обязательно. Не находишь?

– Возможно.

Ну не рассказывать же дракону о том, что во дворце даже муха не пролетает просто так. Он и сам это знает. Всё равно ведь найдёт оправдание.

– К тому же, – продолжил дворцовый дракон, – Орден оказался в опале. Сейчас не в их интересах вспоминать прошлые обиды. Так что… ты почётный гость. Держи приглашения, – Оскоран вынул из шкатулки свиток. – Тебе и любому кого пожелаешь. Лары приглашённых, разумеется, проходят без бумаг. Только у меня просьба… Не приходи с балессой. Я, кстати, очень удивлён, что она всё ещё жива. Надеюсь это не трогательные чувства?

– Нет. Чем помешала балесса?

– Ума ты не набрался… Я понимаю твою злобу на плечо, но не надо бить по его старым ранам. Он в полной мере наказан. Считай это моей прихотью. Но прихотью, направленной чтобы уберечь тебя от необдуманных поступков.

– Кого надо убить в этот раз?

– Ты ведь не с ларой говоришь. Зелья не хватило? Я несколько не рассчитал. На выходе получишь.

По времени, которое я отсутствовал в столице, мне действительно не должно было хватить удерживающего эликсира, поэтому я решил подыграть, изобразив наркоманскую зависимость:

– Буду рад. Я уже могу идти?

Разговаривать с тысячником не хотелось. От его слов веяло лестью, а от самого неким… презрением, что ли.

– Разумеется. До встречи на приёме, – кивнул, отпуская, Оскоран.

В тени дворцового сада, я откупорил зелье. В душе взыграла гордость за себя свободолюбивого. Когда я забирал у черносотенника Сварбской тысячи зелье, меня прямо трясло от желания. С трудом поборов наркомана внутри, я тогда разбил все пять бутылок, но даже потом, спустя час, я готов был развернуться и ехать назад: выгрызать землю, куда впиталось зелье. Было очень тяжело. Теперь же… Ну да, вроде тяга есть. Но даже тягой в полном смысле слова не назвать. Так… желание. За мной следили. Причём, довольно умело – я не мог определить, откуда чувствуется взгляд. Стараясь избежать излишней демонстративности, я приложился к сосуду, заткнув языком его горлышко, чтобы не дай духи не попало. М-м-м… на языке сладко защипало. Даже пульс слегка участился. Нет… Наркоманов бывших не бывает.

– Странно везут, – произнёс я риторически, глядя в окно кареты.

Ехали не как обычно, а через центральные ворота дворцовой стены.

– У восточных ворот что-то случилось, – прокомментировал Лумм, сидевший напротив.

Разумеется, как только я оказался в Дувараке – без присмотра никуда. Да ещё какого присмотра! В этот раз меня охранял десяток из тысячи Оскорана! Это честь! Со слов дворцового дракона, такая предосторожность лишней не будет.

– Стой! – Я кулаком ударил в стенку тарантаса, как только выехали на площадь перед дворцом.

– Ты чего? – Спросил Лумм.

– Интересно. Это что такое?

Вдоль стены стояли клетки с людьми.

– Это нововведение плеча. Обречённые на казнь.

– То есть?

– Через пять дней день казней. Плечо решил, что негоже преступникам красоваться столь мало на эшафоте и распорядился выставить их на обозрение. Теперь на день вывозят сюда клетки. Народу нравится.

Простой люд действительно прохаживался вдоль клеток, рассматривая забитых бедолаг в них. Но меня заинтересовало это действие не по причине человеколюбия. Мне показалось, что в крайней клетке сидел… Шрам!

Я открыл дверь и вышел из кареты.

– Ближе нельзя, – произнёс стражник, стоявший у клеток, останавливая меня.

Точно Шрам. Лица не видно – спит, опустив на подбородок голову, но это точно он.

– Почему? – Задал я вопрос, не глядя на преграждающего мне дорогу воина.

– Распоряжение такое.

– Лумм… – повернулся я назад.

– Они не из дворцовых, – развёл руками старший воин. – Это из Дуваракской тысячи, а я же теперь дворцовый. Не имею прав приказывать.

Лумм действительно был в форме дворцового десятника.

– Я тысячник, – обратился я вновь к воину.

Тот, молча, смотрел на меня. Ну, понятно. Перевязи тысячника на мне нет, а грубить не хочет. Да и врал я. Какой тысячник? Мою крепость уже давно передали другому. Сейчас с моим званием вообще ничего не понятно.

– Не пустишь? – Сделал я ещё одну попытку.

Воин отрицательно покачал головой.

Всю оставшуюся дорогу я молчал. Лумм… Сволочь… Приказывать он права не имеет… Расстегнул бы свой воротничок, там ведь медальончик, имеющий огромные возможности. Да и вообще десятник дворцовой…

Пока ехали, я продумывал возможные варианты переговорить с воином моего бывшего десятка.

– Могу узнать за что его, – словно прочитав мысли, произнёс старший воин.

– Был бы премного благодарен, – с ноткой злобы ответил я.

Во дворе Люйя и Ласа развешивали пелёнки. Я утром уже был дома, но Ротимура с Ильнасом ещё не видел – их в этот момент не было – уехали вместе с Саннитом на окраинный рынок.