Чечня рядом. Война глазами женщины - Ольга Алленова

04.09.2007. «Мы до сих пор ждем»

С утра двор школы № 1 был переполнен. Молодые люди и старики, несмотря на сильную жару, выстроились в очередь к спортивному залу, который уже давно стал мемориалом жертвам теракта. В этом зале всю ночь просидели родители погибших детей – со свечами, детскими портретами и рисунками. Среди них были родные школьницы Азы Гумецовой. Они нашли в ее письменном столе рисунки, на которых были изображены ангелы и продолговатый предмет с лицом девочки, подписанный как «шмель». В этом рисунке родственники увидели зловещий смысл. Они говорили, что еще при жизни Аза знала, что погибнет от выстрела из огнемета «Шмель». В том, что дети погибли от выстрелов извне, а не от взрывов бомб террористов, здесь уже почти никто не сомневался. У вывешенных у школы фотографий с обгоревшими детскими телами многим женщинам становилось плохо, и их уводили под руки дежурившие у школы волонтеры – молодые парни в черных майках с надписью «антитеррор». Один из этих парней помог потерпевшей от теракта Элле Кесаевой прибить к школьной стене большую стеклянную табличку, на которой было написано: «Палачи Беслана – генералы Тихонов, Анисимов, Проничев, Андреев[13]».

В 13.00 во дворе школы началась панихида, а в 13.05 раздался звук колокола. В эту минуту три года назад в школе прогремел первый взрыв и начался штурм.

– За что? За что вы это с нами сделали? – закричали при звуках колокола женщины в спортзале.

В длинной очереди к спортзалу в обморок упала женщина. Другая, совсем старуха, затряслась и закричала, глядя в спортзал, где погиб ее внук:

– Спасайся! Убегай!

И упала. А когда к ней подбежали парни в черных майках, она пришла в себя и стала яростно отбиваться.

– Ваше молчание! – кричала она парням. – Ваша трусость! Будьте вы все прокляты!

– Зачем ты меня здесь оставил? – причитала другая пожилая женщина у портрета семилетнего мальчика. – Я скоро к тебе приду, только бы мне попасть туда, где ты!

– Почему эти дети умерли? – спрашивал маленький мальчик своего папу, выходя из спортзала.

– Потому что их убили злые дяди, Алан, – отвечал тот.

– А почему злых дядей сначала не убили? – спрашивал Алан.

– Потому что нам не дали это сделать другие злые дяди, – ответил отец.

Потом все поехали на новое бесланское кладбище. Под звук метронома в динамике зачитали имена заложников, бойцов спецназа и сотрудников МЧС, погибших в школе. Зачитывали полчаса, и все, кто был на кладбище, стояли молча, опустив головы. Потом первоклассники выпустили в небо 334 белых шарика. Подхваченные воздушным потоком, они, казалось, медленно танцуют, поднимаясь в небо. Над кладбищем снова раздались рыдания.

На это кладбище, казалось, пришла вся Осетия. Здесь были чиновники и простые люди, и все стояли рядом. Глядя на это, можно было понять, чем отличается бесланский теракт от трагедии на Дубровке. Про «Норд-Ост» москвичи быстро забыли. Про Беслан Осетия не забудет никогда. Даже первые лица республики в один голос говорят о том, что недовольны расследованием теракта в Беслане.

– Мы не можем быть довольны расследованием, – сказал мне министр по делам национальностей Северной Осетии Таймураз Касаев. – Слишком очевидно, что виновных гораздо больше, чем один Кулаев.[14] Целый месяц группа боевиков находилась под Пседахом, им наверняка помогали местные – давали продукты и воду, но ФСБ, у которой везде агенты, ничего об этом не знала. Пока не будет проведено объективное расследование и не накажут виновных, Беслан будет лихорадить.

Вечером в Доме культуры Беслана матери продемонстрировали фильм, который сделали специально для президента России. Фильм был смонтирован из кусков видеозаписей штурма и судебных заседаний по делу Нурпаши Кулаева. Из показаний свидетелей стало ясно, что на содержание батальона милиции, охранявшего осетино-ингушскую границу, не хватило всего 700 тыс. рублей и это подразделение распустили; что ФСБ предупреждала об угрозе теракта в августе 2004 года, но не в Осетии, а в Чечне или Ингушетии; что после того как осетинские силовики были переведены на усиленный режим несения службы, школы в Осетии никем не охранялись. Из этих показаний также следовало, что осетинские чиновники даже не знали, кто руководил оперативным штабом и кто в него входил, а руководитель штаба, бывший начальник республиканского управления ФСБ Валерий Андреев путался в показаниях, утверждая, что возглавил штаб только 2 сентября, хотя 1 сентября он тоже принимал решения. «Осуществлялась координация действий всех антитеррористических структур, и определить, в компетенции какой структуры эта операция, было трудно, – заявлял господин Андреев. – Поэтому и руководитель штаба не был назначен сразу».

– Был совершен беспрецедентный теракт, – сказала в кадре руководитель комитета «Матери Беслана» Сусанна Дудиева. – Он требовал беспрецедентной координации силовых структур, но этого не произошло.

Не было и объективного расследования этого теракта. В очередной раз после трагедии не были извлечены уроки. Никто не задумался о том, что молчание по Беслану приведет к новым терактам в нашей стране.

Этот фильм матери Беслана отправят президенту Путину.

– Вы так и не приняли меры по наказанию виновных, – обратились они к президенту. – Но мы до сих пор ждем, что вы их примете.

Три года назад у школы № 1 города Беслана началась новая для Кавказа эпоха. Те, кто видел сотни искалеченных детских тел, которыми государство заплатило за войну в Чечне и, возможно, за будущий мир на Кавказе (помните, как нас уверяли, что с террористами нельзя договариваться, иначе теракты будут продолжаться и мир не наступит никогда?), – те люди никогда не примут мир, купленный такой ценой. Да и мира не будет. Осетины будут мстить ингушам за Беслан. Просто им надо знать, что хоть кто-то наказан. Ведь государство отказалось наказывать и генералов, и рядовых милиционеров. Ингуши будут мстить осетинам. Чеченцы будут помогать ингушам, потому что так заведено у вайнахских народов. Беслан показал всем кавказским народам, что Россия их не защитит, если к ним придет враг. Россия, напротив, расплатится их жизнями за свои интересы. На Кавказе, где еще свежа память о многолетней войне за независимость с Российской империей, такие идеи рано или поздно приведут к росту сепаратизма. А подавлять сепаратизм будут парни из российской глубинки, которым до Кавказа нет дела. И это бесконечная война, потому что никакой мир нельзя купить ценой детских слез.

За три года в Беслане изменилось многое. Матери погибших школьников прошли через суды разных инстанций, как через круги ада, чтобы донести до общества и властей ту правду, которую они увидели в обгорелых развалинах школы № 1 и останках своих детей. Им хотелось сидеть на могилах и плакать, но они снова и снова доказывали следователям, что обгорелые детские тела – это результат не столько теракта, сколько контртеррористической спецоперации.