Мстислав Удалой. За правое дело - Станислав Чернявский

Убийство дипломата монголы считали смертным грехом: обманом доверившегося. Монгольское общество оставалось архаичным, пускай и военизированным. Это означает, что Чингисхан и его сородичи исповедовали принцип коллективной ответственности. Убил посла – отвечай всем племенем. Кстати, сходные обычаи мы наблюдаем и у тогдашних русских. Хотя, понятно, не до такой степени, чтобы истреблять по принципу общей ответственности целые этносы.

В общем, за убийство послов, предпринятое князьями, должны были ответить все русские ратники. Монголы вели жестокую игру, исходом которой могли стать только поражение и смерть одного из противников.

В последних числах апреля русско-половецкая рать двинулась вниз по Днепру. Конница, как обычно, шла по берегу реки, а пехоту и всевозможный припас переправляли на ладьях.

Предприятию сразу стали сопутствовать неудачи. Галицкий Мстислав быстро и окончательно поссорился со своим тезкой и двоюродным братом – правителем Киева Мстиславом Старым. Объяснение одно: киевский князь саботировал поход, как мог. Князья, видно, боролись за лидерство, но в этом нет вины Удатного. Раньше за ним никакой склочности не замечалось. Мстислав Мстиславич видел, что Старый отдает неправильные распоряжения, и очень по этому поводу переживал. А отдавал их князь потому, что не хотел идти в степь.

Однако Мстислав Старый претендовал на верховенство и позиционировал себя как старший в роде. Это осложняло отношения между князьями и мешало командовать войсками.

Недолюбливал Удатный и князя Черниговского. Себя Мстислав Мстиславич считал бывалым военачальником, овеянным ореолом побед над суздальцами и венграми. В общем, таким он и был. Перед нами – самый талантливый полководец из всех представителей смоленского клана. Да и вообще среди всех присутствовавших князей, кроме одного: Даниила. Но Даниил превзойдет Мстислава лишь впоследствии.

Разумеется, эти разногласия не шли на пользу делу. Единого командования не было, трое главных князей действовали на свой страх и риск, младшие князьки прибивались к ним, как цыплята к наседке.

Шли дней десять. Неподалеку от Днепровских порогов встретили второе посольство монголов. Эти люди поразили русских своей осведомленностью.

– Если вы послушались половцев, – заявили степные дипломаты, – убили наших послов и идете против нас, то идите. А мы вас не трогали, и рассудит нас Бог.

Ошеломленные князья беспрепятственно дали уйти послам. Из этого Вернадский и делает вывод, что первое посольство было несторианским, а второе – нет. Но монголов могли отпустить и по какой-то другой причине. Например, князья отказались идти на поводу у половцев и повторить убийство. А могло случиться иное.

Как раз в это время на сторону монголов перешел степной атаман Плоскиня с шайкой бродников. Бродники – это бродяги, изгои, не нашедшие себе места в тогдашнем обществе. В Галиче таких людей называли берладниками. Эти люди жили в степи, принадлежали к славянской расе и говорили по-русски. Почему-то они сговорились с монголами и стали им помогать. Может быть, бродники оказались в составе второго посольства, помогли найти дипломатам общий язык и ушли невредимыми?

Официальная война была объявлена, послы вынюхали что могли и связались со своими шпионами в русском лагере.

Русичи и половцы оставили ладьи у Днепровских порогов, а сами двинулись в Запорожье, где у Хортицы соединились с галицкими «выгонцами». Здесь впервые увидели разъезды татар, которые пришли посмотреть на русские ладьи. Галицко-Волынский летописец говорит об этих событиях явно со слов самого Даниила Романовича. В северных летописях таких подробностей нет.

Разнесся слух, что татары близко. Молодой Даниил не мог сдержать любопытство, вскочил на коня и помчался глядеть на невиданного противника. Князя сопровождали дружинники и кое-кто из «выгонцев».

Заметили коренастых всадников в шубах, кожаных доспехах и малахаях. Монголы сидели, смешно поджав ноги, на маленьких мохнатых лошадках. Заметив противника, они стали нахлестывать лошадок плетьми. Животные иноходью умчались в степь.

Волынские ратники принялись со смехом обсуждать врага.

– Это простолюдины, не воины! – неслось отовсюду. – Хуже половцев!

Лишь «выгонец» Юрий Домамирич возразил сотоварищам:

– Это хорошие воины.

Может, он знал больше других, а может, оценил выучку всадников, которые враз, по команде, совершили маневр и умчались с глаз долой. Половцев волыняне, к слову, ругали зря, это обычная похвальба недалеких мужчин. Совсем недавно эти «плохие вояки» выгнали из Галича венгерских рыцарей, продемонстрировав преимущества степного боя. А монголы были, как мы знаем, гораздо искуснее половцев в бою. Так что напрасно никто не оценил предостережение «выгонца» Юрия.

Молодые князья и дружинники вернулись к старшим. Даниил Романович был полон энергии и шапкозакидательских настроений. Галицко-Волынская летопись составлена столь искусно, что представляет молодого героя в выгодном свете, а в дальнейших событиях обвиняет Мстислава Удатного. Но очень похоже, что значительная часть вины за непродуманные поступки лежит как раз на Данииле. Летописец всё время проговаривается. Вот «молодые князья» после того, как увидели татар, возвращаются к старшим и начинают их задирать со смехом:

– Мстислав и другой Мстислав, не стойте! Пойдем против них (татар)!

Несомненно, что это Даниил подбивал молодежь расправиться с кочевниками, ускакавшими на худых лошаденках. Общий порыв поддержали дружинники. Мстислав Удатный, к тому времени рассорившийся «Мстиславом и другим Мстиславом», теперь рисковал утратить авторитет в глазах собственной дружины. Он скомандовал начинать переправу и идти в степь. Следом за ним неохотно поплелись более осторожные князья – Мстислав Старый и Мстислав Черниговский, чье поведение можно оценить как абсолютно правильное, ибо враг был неизвестен, а опасность велика.

Так или иначе, все вместе пошли в степь.

У берегов Днепра встретились татарские застрельщики с табунами лошадей и прочего скота, захваченного у половцев. Сражались татары на этот раз плохо. Русские лучники побили врага и отогнали его от табунов. Началось преследование. Татары отстреливались, уходили. Один из их предводителей, Гемябек, получил рану. Его оставили на кургане, наспех вырыв яму. На курган ворвались русские и половцы, а монголы ушли. Гемябек был схвачен и приведен к Мстиславу Удатному. К галицкому князю тотчас подступились злопамятные кипчаки во главе с Котяном. Выдай нам монгола!

Удатный выдал Гемябека половцам, и те его убили. А затем русские и кипчаки бросились в погоню за татарами, решив, что противник слаб и не выдержит.

Не исключено, что события следовали в обратном порядке: сперва схватка с Гемябеком, а затем выезд Даниила в степь и требование атаковать татар. Но приведенная реконструкция выглядит логичнее.

Русское войско уходило всё дальше на восток. Мстислав Романович Киевский по-прежнему осторожничал и жался к Днепру. Мстислав Удатный поругался с ним и стал действовать на свой страх и риск, уводя свои и половецкие полки всё дальше на восток. Киевский и черниговский князья вынуждены были идти за ним, но действовали наособицу.