Перестройка - Игорь Борисович Гатин

вещи! Гарьке приходится смириться. Пятьсот метров заняли у них около получаса, пот тёк ручьями, слегка располневший за последние полгода Игорь клял Ромку на чём свет стоит, но тот был непреклонен: 10 долларов – 300 рублей, да он умрёт, но не поедет! Из их комнаты открывался шикарный вид на море…

В семь утра они на небольшом рыночке внизу – хорваты рано встают. Рынок на той же площади, куда их привёз автобус. Это отлично, прибывающие не пройдут мимо! Их всего двое челноков на весь город, и цены они ставят в несколько раз выше, чем в Белграде. Товар раскладывают прямо на парапете, отделяющем сельскохозяйственный рынок от автобусной станции, получается настоящая выставка-продажа, лучше локации не придумать. Торговля начинается бойко, хорваты явно богаче сербов и пока не избалованы советским ширпотребом. Берут всё – электроприборы, детские игрушки и обувь, платьица для девочек, шортики для мальчиков, цветастые женские платки, хрустальные рюмки и даже мотки резинок для трусов! Ромка, когда они закупали их в Москве, не верил, что это кому-нибудь может понадобиться. А тут пожилая женщина взяла сразу пять мотков по три червены (30 динар) каждый и с деловым видом сунула в авоську. Ромка попробовал представить советскую пенсионерку, походя покупающую резинки для трусов на 300 рублей – годовую пенсию – получилось не очень! Но он здесь не для сбора и анализа экономической информации, имея к этому некоторую склонность хотя бы даже в силу своего диплома, он – всего лишь мелкий и нелегальный уличный торговец. Словно в подтверждение этих мыслей Гарька громко шипит: «Атас!» – невдалеке нарисовались двое полицейских. Они судорожно, как придётся, засовывают вещи в рюкзаки и срываются с места. Хорошо, что с собой только два рюкзака, и потому они довольно резво чешут в горку. Рослые полицейские провожают их равнодушными взглядами. Но кто их знает, сейчас равнодушным, а завтра конфискуют весь хабар, тогда попляшешь! Прав в этой стране у них нет никаких! Они находятся здесь в непонятном статусе по приглашению, купленному на белградском базаре за десять долларов от человека, которого никогда не видели. С правами у предприимчивых людей исторически сложились проблемы во всех странах соцлагеря. Хотя Югославия в этом плане, конечно, самая демократичная. С такими мыслями или нет, а пока они присели за мусорными баками, невидимые снизу, перевести дух, осторожно выглядывая, не убрались ли представители власти.

Когда полицейские неспешно проследовали в другом направлении, они снова вернулись и продолжили торговлю. Но Ромка уже понял, что расслабляться на работе, а он считал это своей работой теперь, вообще никогда не стоит. И ласковое солнце, и шелест моря, и радующие глаз большие изумрудные опахала пальмовых листьев – не более чем антураж, это не для него, он на работе. И работа эта довольно рискованная на каждом этапе.

К концу дня он уже ориентировался во всём и даже нахватался самых общеупотребительных слов, бойко расхваливая свой товар и называя цену на местном языке. Вечером они подсчитали выручку и обменяли целый ворох мятых и чуть влажных от пота бумажек на три новенькие зелёные банкноты с изображением Бенджамина Франклина. Ромке казалось, что это происходит не с ним, что он спит и во сне видит, как они за день заработали 9000 рублей, из которых половина принадлежит ему! А товара даже почти не уменьшилось, они от силы продали один рюкзак – Гарька сильно преувеличивал, что с двумя рюкзаками поездка окажется нерентабельной. Но Ромка был ему благодарен, жёсткая мотивация – больше чем полдела. Игорь тоже был очень доволен и сказал, что не ошибся в Ромке – эта поездка предвещала стать самой прибыльной из всех его предыдущих вояжей.

Гарька не ошибся. За неделю их выручка составила по тысяче долларов на брата. Товар ещё оставался, но нужно было лететь домой – обратные билеты поджимали. Дорога на родину была самой приятной частью путешествия. В аэропорту они дали взятку представителю Аэрофлота в размере пяти долларов, и он посадил их в бизнес-класс. А там еды навалом и спиртное без ограничения! Они десять дней провели на бульонных кубиках, без капли алкоголя и на нервяке! Соседи по салону – все как на подбор представители партхозноменклатуры, подобно бывшему Ромкиному тестю, с удивлением и весьма неодобрительно поглядывали на двух развязных молодых людей, непонятно как здесь оказавшихся, вливающих в себя нечеловеческие дозы коньяка и вовсю флиртующих с хорошенькими стюардессами. Зато последним они, наоборот, очень даже нравились! В итоге две стройные девушки в строгой тёмно-синей форме по окончании полёта поехали с ними в общагу. Им было чрезвычайно интересно узнать, кем же на самом деле являются эти отнюдь не типичные пассажиры. Осталось неизвестным, удалось ли девушкам собрать интересующую их информацию, но во всём остальном они явно не оказались разочарованными! Во всяком случае, они ещё не раз навещали эту удивительную комнату в невзрачной рабочей общаге, где внутри словно попадаешь в заграничный парадайз.

* * *

Ромка всё чаще отказывался пить с двумя Гариками. Его раздражало, что те непрерывно напиваются вместо того, чтобы готовиться к новой поездке. Он уже был в теме, всё знал и не зависел от настроения друга Гарьки. Но и нарушать их партнёрство «пятьдесят на пятьдесят» не собирался. Он просто получил полноценное право голоса в тандеме, и звучало это так: некогда пить, надо работать! Однако, партнёр его не слышал. Ромка закупал товар в одиночку. А Игори ушли в недельный запой, по результатам которого Носков поймал белку.

Случилось это следующим образом. Ромка с Гарькой ужинали в его комнате, Носков спал на кровати, съёжившись и поджав ноги. Вдруг он вскинулся, весь взъерошенно-возбуждённый, с диким выражением уставился в угол, где стоял телевизор, и с испуганным воплем запустил туда ботинком, попав точнёхонько в экран. Экран, по счастью, выдержал. А Носков, дрожа и безумно вращая глазными яблоками, закричал: «Ловите его, ловите!» Ромка от удивления и неожиданности застыл с поднесённой ко рту вилкой, а Гарька невозмутимо произнёс: «Всё, белка! Допился…» Они кое-как уложили Носкова обратно на кровать. Тот поначалу слабо вырывался, стремясь куда-то бежать, потом жаловался на преследующего его чертёнка, но постепенно успокоился и, наконец, заснул. Всё это время Гарька гладил Носкова по голове и уговаривал тихим голосом: «Всё-всё, никого здесь нет, спи…» Гарька был душевным товарищем. Ромка сидел потрясённый.

– Гарька, ты понимаешь, что нельзя столько бухать?

– Да. Надо завязывать, – спокойно произнёс тот.

На следующий день они уехали в Пензу за товаром. В провинции оставались некоторые позиции, которых