Империя ацтеков. Таинственные ритуалы древних - Валентина Баглай

Рис. 49. Изображение периодов человеческой жизни (детство, зрелость, старость) в ацтекской пиктографической рукописи в виде человека, поднимающегося в гору и спускающегося с нее («Ватиканский кодекс 3738А («Кодекс Риос»)»)　

Рис. 50. Страница из ритуального раздела ацтекской пиктографической рукописи, В верхней части представлены знаки дней («1.тростник», «2.ягуар», «3.орел», «4. гриф», «5.движение») и боги-покровители каждого из них. Внизу традиционное изображение богини воды Чальчиуитликуэ, связанной с этими днями года ритуального календаря.　

Фигурки людей, уносимые водным потоком (составляющим сверкающий шлейф богини), отражают, как об этом сообщает сопровождающий рисунок испанский текст, в форме аллегории передают представления древних ацтеков о том, что хотя люди в этом мире могут быть и бедными, и богатыми, и свободными, и рабами, однако в конце концов все они умирают, как если бы их унесли мощные воды.　

Изображение богини любопытно и тем, что дает представление об инструментарии древнеацтекских прях: в левой руке она держит веретено, в правой — чесало.　(«Ватиканский кодекс 3738А («Кодекс Риос»)»)　

Одно из расхожих мнений, касающихся древних мексиканцев, заключается в том, что они якобы не боялись смерти. Конечно, предельно суровая, беспощадная борьба за существование, которая была и внутри общества, и вне его, когда дело касалось вопросов выживания, сказывалась и на формировании определенного типа мировоззрения, и вытекающего из него поведения. Вместе с тем это не снимает вопроса о том, каковы же были воззрения древних мексиканцев на проблемы смерти.

Как и во многих других случаях, древнемексиканская религиозно-мифологическая система представлений не дает и на этот вопрос однозначного ответа. Некоторые, менее цивилизованные народы древней Мексики, например отоми, думали, что «вместе с прекращением жизни тела завершалось и существование души». Однако представители более высоких культур региона выработали представления о посмертном существовании души и даже ее бессмертии. Подавляющая часть древнемексиканских народов считали, что душа не умирала, но, через рот покидая тело, уходила в иные посмертные сферы.

Один из важнейших моментов в системе рассматриваемых идей заключается в том, что посмертное местопребывание души определялось характером смерти, а не каким-нибудь другим фактором. Именно это настойчиво проводится в дошедших до нее религиозно-мифологических сюжетах. Однако, как увидим ниже, все оказывается не столь однозначно в системе представлений древних мексиканцев о смерти и посмертном существовании души.

Как бы то ни было, древние ацтеки, соответствующие представления которых известны наиболее полно, полагали, что души умерших людей делились в основном на две группы — «хорошие», которые шли к Солнцу, и «плохие», которые «оставались на земле». В последнем случае души направлялись в «различные места»: предполагалось, что души детей шли в одну область, умерших от старости и болезней — в другую, скончавшихся «внезапно и быстро» — в третью, умерших от «ран» и «заразных болезней» — в четвертую и т. д..

Первой важнейшей и наилучшей сферой местопребывания души покойного был «Дом Солнца». На небо, к божественному Солнцу направлялись души умерших вождей, погибших воинов, а также принесенных в жертву богам, в том числе и врагов. Они направлялись в тот «Дом Солнца», который располагался в восточной части неба, для того чтобы стать свитой бога Солнца. «Дому Солнца» предназначались и души женщин, умерших при родах, особенно первых. Души этих женщин, как уже говорилось, становились богинями, которые известны в древнеацтекском пантеоне как Сиуапипилтин. Однако в то время, как души воинов располагались на востоке, Сиуапипилтин пребывали в западной части или стороне неба. Как уже говорилось, всякая роженица считалась воином, идущим на битву: если женщина выдерживала свою битву успешно и появлялся ребенок, то ей доставалась слава материнства, если же умирала, то такая кончина приравнивалась к благородной смерти воина в бою или при жертвоприношении. Поэтому умершую роженицу называли «храбрая женщина».. В целом же представление о том, что к Солнцу шли души перечисленных выше покойников, строились на уже хорошо известной идее, что их кровь служила пищей Солнцу, которое, в свою очередь, освещало и обогревало людей пятого мирового периода, озабоченных проблемой предотвращения его гибели.

Изображая жизнь этих душ при Солнце, древние ацтеки говорили, что утром, когда Солнце всходило, души погибших воинов восторженно приветствовали его, имитируя бои друг с другом, издавая воинственные кличи, ударяя мечами о щиты. При этом те из солдат, которые имели в щитах повреждения, могли смотреть сквозь них на Солнце, те же, у кого отсутствовали подобные боевые повреждения в щитах, были лишены такой возможности. Так, довольно необычно, но вместе с тем с наивной простотой и прямотой, а именно наличием или отсутствием повреждений в щите определялась степень боевых заслуг и ратных дел воинов.

Души мужчин сопровождали Солнце таким торжественным кортежем до зенита, где их уже ожидали Сиуапипилтин. Оставив Солнце на попечение последних, души воинов оказывались свободными до следующего дня до очередного восхода Солнца. Поскольку «на небе была роща» и «лес из различных деревьев», цветов, то души воинов отправлялись кормиться нектаром; на небо поступали и обильные жертвоприношения, которые делали им люди, живущие на земле. Словом, души погибших воинов пребывали в состоянии полного удовольствия и не знали печали и забот.

Между тем души женщин сопровождали Солнце от зенита до заката. Они несли его на носилках, украшенных разноцветными перьями птиц, услаждали взор и слух те, что имитировали, как и воины, битву, бой. Когда кортеж достигал места захода Солнца, то они несли его дальше в «преисподнюю», с тем чтобы оно осветило ее. Отсюда, у ацтеков было представление о том, что, когда наступала ночь, Солнце начинало светить в преисподней и тогда «пробуждались» и «поднимались от сна» мертвые, души которых в ней обитали. Что касается душ женщин, то они, освободившись до следующего дня, ночью спускались на землю и могли в это время причинить людям, особенно детям, зло.

Души новорожденных и детей, не достигших разумного возраста, отправлялись, согласно древнеацтекским представлениям, в «Дом Тонакатекутли», дом верховной божественной пары, в Тамоанчан («место нашего происхождения»), область, где имели свое начало боги и где были возрождены из пепла люди, составившие население пятого Солнца, или мирового периода. Там души питались молоком, которое капало с ветвей священного дерева, называвшегося Чичиуакуако («дерево-кормилица»). Иконография его, согласно древнеацтекским представлениям, отражена на одной из страниц пиктографического кодекса (рис. 51).