Сыновья войны - Николас Сансбери Смит

Доверься дяде.

Дон Антонио считал, что копы не заметят разницы – тем более что Нейтан Сарконе лежал погребенный под обломками Лос-Аламитос. И даже если он будет найден, Винни успеет закончить свою работу.

Но что, если копы раскусят его легенду? Что, если они поймут, что он лжет?

В надежде отвлечься от тревожных вопросов Винни принялся рассматривать людей в очереди. Женщина в бейсболке и с короткими седыми волосами подошла к столу собеседования и выпрямилась, чтобы скрыть сгорбленную спину.

Полицейский покачал головой, едва взглянув на нее.

– Мэм, вы вышли из возраста, – сказал он. – Извините.

– Нет, – взмолилась женщина. – Я могу работать. Я могу сражаться!

Коп, не скрывая раздражения, снова покачал головой и взмахом руки подозвал следующего в очереди.

Вперед шагнула женщина вдвое моложе – тоже в бейсболке – и соблазнительно улыбнулась копу. В последнее время Винни нередко приходилось наблюдать подобное. Люди были готовы на все, чтобы выжить. Такова была их природа.

Старшая женщина не была готова мириться со своей участью. Она оттолкнула младшую в сторону и уперлась в стол руками.

– Я могу работать диспетчером или осматривать места преступлений. У меня есть опыт работы в…

Полицейский вскочил, его раздражение превратилось в гнев.

– Мэм, пожалуйста, вы должны уйти! – рявкнул он. – Я ничем не могу вам помочь. Обратитесь в лагерь беженцев. Там может найтись работа для вас.

– Я простояла здесь три часа! – огрызнулась она.

– Это не моя проблема, мэм. А сейчас, пожалуйста, пропустите следующую. – Он снова подозвал молодую женщину, но пожилая пошла ва-банк.

– Слушай, придурок, я знаю, что могу помочь полиции, и не уйду, пока ты не дашь мне хотя бы возможность пройти собеседование.

Вербовщик нахмурился и подозвал офицера в форме, который поспешил к ним, держа руку на дубинке, готовый увести женщину миром или силой.

Она взглянула на Винни, и он понял, что она выбрала второе. Ее глаза наполнились слезами, и она расслабила спину, привычно сгорбившись. Винни задумался о том, как давно эта женщина в последний раз ела.

Винни задавил в себе признаки сочувствия. У солдат Моретти не было времени на такие эмоции. Этому его научил отец, и если он хотел стать посвященным, то ему следовало вести себя как посвященный.

– Нейтан Сарконе, – позвал низкий голос.

Винни повернулся к своему столу и вынул руки из карманов.

Теперь на месте прежнего вербовщика стоял другой коп. Крупный афроамериканец с плечами футболиста и квадратным лицом доброжелательно смотрел на Винни. Не тем взглядом, который можно было ожидать от копа, который выглядел как спецназовец.

– Я… Нейтан Сарконе, – пробормотал Винни, собираясь с мыслями.

– Пройдите за мной, – велел здоровяк.

Казалось, все в очереди смотрели на Винни, когда тот протиснулся между металлическими столиками и пошел за полицейским в недра стадиона. Они миновали коридор, по которому «Ю-Эс-Си Тройянс» когда-то выходили на поле. Коп вел Винни мимо раздевалок в блок офисов, и тот старался разглядеть что мог.

Коридор освещали фонари, но чем дальше, тем становилось темнее. Винни чувствовал нарастающее беспокойство. Он внезапно почувствовал себя заключенным, которого ведут в каземат.

– Куда мы идем? – спросил он.

– Ты же хочешь получить работу? – отозвался громила-футболист, оборачиваясь через плечо.

Винни кивнул.

– Тогда иди.

Наконец они остановились перед кабинетом. Коп постучал в дверь.

– Открыто, – произнес голос.

– Заходи, – сказал коп, открывая дверь.

Винни шагнул в накуренный кабинет. Здесь стоял письменный стол, а перед ним – деревянный стул. За столом сидел капитан, выступавший с приветственной речью. Он пододвинул Вину пачку сигарет.

Винни взял одну и поблагодарил.

– Как ты знаешь, меня зовут капитан Брайан Стоун, – сказал полицейский. – Можешь обращаться ко мне «капитан» или «сэр». – Он потянулся к Винни с зажигалкой и дал ему прикурить, потом кивнул здоровяку, все еще стоявшему в дверях.

Дверь закрылась.

Винни затянулся сигаретой. Капитан рассматривал его.

– Сигарет в городе осталось не так уж много, – сказал Стоун, потушил окурок и откинулся в кожаном кресле.

– Ну, расскажи мне, Нейтан, почему ты решил вступить в полицию?

– Это очень просто, – ответил Винни.

Стоун ждал, Винни затянулся и выдохнул дым. Тот поднялся к потолку, Винни присел на стул и наклонился, стряхивая пепел в стеклянную пепельницу.

– Месть, – сказал он.

Седые подкрученные усы капитана дрогнули.

– Моего дядю убили АВП, но теперь, когда их выбили из Лос-Анджелеса, я хочу истребить вражеские банды, которые преследовали остальных членов моей семьи и убивали их как собак. – Винни знал, каким будет следующий вопрос. – Я выжил, потому что прятался и выжидал, – продолжил он. – И теперь пришло мое время.

Капитан по-прежнему смотрел на Винни, как на подозреваемого.

– И почему я должен тебе верить? – спросил он.

Винни пожал плечами:

– Потому что я не такой, как мой дядя. И я, возможно, единственный в этом городе, кто знает о бандах больше ваших сотрудников. Потому что у дяди Энцо я занимался тем, что вел счет нашим врагам. Меня называли «аудитором».

Стоун скрестил руки и изогнул бровь. Он напоминал Винни ковбоя старой закалки.

– После того как мою семью перебили, я скитался от лагеря к лагерю, – сказал Винни. – И делал то, что привык и умел делать.

– То есть?

– Следил. Выжидал. Планировал. В лагерях Бель-Эйр, например, «Суреньос» и «Нортеньос» продают наркотики беженцам.

Капитан Стоун кивнул, и Винни почувствовал, что капитан не может не верить искренности его рассказа. Дурачить людей было куда проще, если можно было подтвердить легенду фактами. Стоун жестом велел ему продолжать, что он и сделал.

– В лагере в Санта-Монике еще три банды занимаются тем же самым. «Бладс» работают в комптонском лагере и прямо здесь. Русские под началом Невского внедрились в лагеря в Санта-Ане, Ирвайне и Лонг-Бич…

Винни продолжал рассказывать о десятках восставших из пепла банд. Он насадил наживку на крючок и забросил удочку. Теперь ему оставалось лишь подождать, чтобы узнать, был ли его настоящий дядя прав в своих предположениях и клюнет ли Стоун.

Если дон Антонио был прав, то Винни открывался короткий путь в верхний эшелон полиции Лос-Анджелеса, но если дядя ошибался, то парень, который его сюда привел, выведет его отсюда в наручниках.