Поражение на западе. Разгром гитлеровских войск на Западном фронте - Милтон Шульман

Падение Антверпена знаменовало скорое решение проблем снабжения союзников, обострявшихся по мере увеличения расстояния между линией фронта и базами в Нормандии – в Шербуре и Арроманше. Еще один важный результат наступления: оно подстегнуло к выводу с побережья канала запертые там части 15-й армии фон Цангена. Как мы уже объясняли, после падения Амьена исчезла необходимость в защите правого фланга рубежа на Сомме 15-й армией. Амьен пал главным образом потому, что фельдмаршал Модель плохо представлял себе реальную ситуацию и все еще верил, будто 5-я танковая армия способна решать оперативные задачи. На самом деле после форсирования Сены 5-я танковая армия как боевая единица уже не существовала и через брешь на левом фланге 15-й армии мчались к Антверпену британские танки.

К шести дивизиям, полученным фон Цангеном 25 августа, когда он сменил 15-ю армию, в начале сентября добавили остатки пяти дивизий, бежавших из Нормандии. Теперь, окруженные с запада и севера морем, а с юга и востока войсками союзников, почти 100 тысяч человек начали осторожно отступать на северо-восток.

«Когда мы 1 сентября покинули Сомму, – рассказывал фон Цанген, – я планировал медленно отступить с боями к Брюсселю и Антверпену, а затем занять позиции в Голландии. Я не боялся захвата Антверпена союзниками, поскольку город находился далеко за линией фронта, а его обороной занимался специальный штаб. Полученное 4 сентября известие о падении Антверпена застигло меня врасплох. Мы потеряли Антверпен, потому что верховное командование не представляло, как сильно пострадали 5-я танковая армия и все наши войска. Вместо целой армии на моем левом фланге зияла брешь.

У моих войск не было достаточно сил, чтобы вовремя добраться до Антверпена и изменить ситуацию: мы потеряли весь транспорт, нас постоянно атаковали танковые колонны противника. Нам вообще еле-еле удалось отступить. Во время этого отступления одна из моих дивизий прошла за день пешком 90 километров. После того как Антверпен оказался в руках врага, у меня оставалось два пути: эвакуация морем или прорыв на северо-восток. Я остановился на последнем и 5 сентября приказал моим войскам собраться в окрестностях Оденарда, чтобы прорываться к Брюсселю. Однако 6 сентября, как раз перед началом операции, я получил приказ главнокомандующего на западе о ее отмене, поскольку между Брюсселем и Антверпеном противник сосредоточил слишком крупные силы. Мне приказали готовиться к эвакуации моей армии через Шельду на остров Валхерен и полуостров Зейд-Бевеланд».

В решении пойти на эвакуацию морем под налетами союзной авиации ясно видится твердая рука вновь назначенного главнокомандующего на западе фон Рундштедта. Это был шанс навести порядок в хаосе, царившем в Бельгии и Голландии. По новому плану предполагалось силами 15-й армии помешать противнику увеличить число баз во Франции и Бельгии и одновременно сковать как можно больше его войск, чтобы успеть подготовить линию Зигфрида к грядущим сражениям за Германию. Для этого необходимо было цепко держаться за крепости Гавра, Булони, Кале и Дюнкерка, а также за северный и южный берега дельты Шельды, перекрывая доступ к порту Антверпена. Не задействованный в операции остаток 15-й армии предстояло эвакуировать через Брескенс, лежавший на южном берегу Шельды, в порт Флашинг к северу от Шельды. Перебравшись на остров Валхерен, спасенные войска должны были двигаться на восток по узкой цепочке островов, пока не достигнут материка к северу от Антверпена. Здесь следовало занять позиции вдоль бесчисленных каналов и рек, избороздивших южную Голландию. Этот план был весьма реальным при условии, что дорога через Валхерен и Зейд-Бевеланд к материку останется в руках немцев. В противном случае пришлось бы придумать что-нибудь другое.

Фон Цанген энергично принялся за дело. Одну дивизию немедленно отправили в злополучную крепость Дюнкерка, где она закончит свое существование, а другие формирования должны были остаться в Гавре, Булони и Кале. Фон Цанген приказал построить вдоль канала между Брюгге и Гентом линию обороны и за нею начать подготовку к форсированию Шельды. К северу от Антверпена для защиты клочка суши, от которого зависел успех всей операции, поставили 719-ю пехотную дивизию из северной Голландии и остатки частей, собранные с близлежащих территорий. Ответственность за эвакуацию 15-й армии через Шельду фон Цанген возложил на вдумчивого, глухого генерала Ойгена Феликса Швальбе. Швальбе, потеряв свою дивизию в тщетной попытке прикрыть отступление 7-й армии через Сену, с тех пор сидел без дела. Теперь он получил задание, которое с гордостью назвал кульминацией своей военной карьеры.

«Когда мне объяснили, в чем состоит моя новая работа, я немедленно разместил свой штаб в Брескенсе, откуда мог контролировать ситуацию. Собрав всех офицеров, которых смог найти, я послал их на дороги, ведущие в Брескенс, организовывать сборные пункты для отступающих частей. Офицеры должны были сообщать мне по телефону, какая часть прибыла и готова к отправке, а я назначал бы точный час эвакуации. До момента эвакуации войска должны были замаскироваться и прятаться вдоль дорог.

Для форсирования Шельды я нашел два больших голландских гражданских судна, три больших плота, способных выдержать восемнадцать машин каждый, и шестнадцать маленьких речных судов, вмещавших по 250 человек. Переправляться следовало главным образом по ночам, хотя, поскольку время поджимало, иногда приходилось переправляться и в дневное время. Союзная авиация постоянно бомбила набитые войсками суда, и некоторые были потоплены. Однако за шестнадцать дней нам удалось эвакуировать остатки девяти потрепанных пехотных дивизий: 59-й, 70-й, 245-й, 331-й, 344-й, 17-й полевой дивизии люфтваффе, 346-й, 711-й и 712-й. Для защиты подступов к Антверпену мы оставили в Дюнкерке одну дивизию. В рамках этой операции мы спасли около 65 тысяч человек, 225 орудий, 750 единиц грузового транспорта и 1000 лошадей. К 21 сентября я выполнил свою задачу, выведя ядро 15-й армии из окружения.

Я все время боялся, что союзники перережут перешеек Бевеленда атакой севернее Антверпена и эвакуирующиеся войска окажутся в мышеловке. На этот случай существовал альтернативный план эвакуации войск морем через Голландские острова к Дордрехту и Роттердаму. Однако этот путь был бы медленным и опасным: двенадцать часов морского путешествия вместо сорока пяти минут переправы из Брескенса во Флашинг. Мы смогли бы спасти только войска, но не снаряжение».

Если и критиковать действия союзников на той стадии кампании, то только за то, что после захвата порта Антверпена они не продвинулись дальше. С 4 по 21 сентября не предпринималось серьезных попыток покрыть расстояние в 20 миль от Антверпена до основания Бевеландского перешейка и перекрыть единственный надежный выход из окружения 15-й армии. Конечно, небольшие передовые танковые отряды, достигшие Антверпена, устали после головокружительного броска от Сены, а из-за отдаленности нормандских баз для крупномасштабной операции явно не хватало горючего, продовольствия и снаряжения. Все же небольшой риск принес бы высокие дивиденды: ведь союзникам в Голландии противостояли наспех собранные пехотные части. Если бы союзники окружили эти 65 тысяч немцев на острове Валхерен или заставили их отправиться в рискованное морское путешествие к Роттердаму, немцы ни за что не смогли бы хорошо закрепиться на позициях к югу от реки Маас. Тогда результат воздушно-десантной операции в Арнеме был бы совсем другим. Вероятно, союзники даже не попытались перерезать дорогу из окружения 15-й армии, потому что их верховное главнокомандование было до глубины души потрясено известием о падении Антверпена.