Унесённые «Призраком» - Мария Роше

Мэри увидела, как изменилось при этих словах лицо Кэтрин.

– Увы, пока мне нечего вам ответить. – Судя по всему, затронутая тема и для губернатора оказалась не слишком приятной. – Я поговорю с Робертом, когда он вернется из плавания, и, как только примем решение, немедленно известим вас.

Священник с улыбкой благословил их, и мистер Айвор велел девушкам следовать за ним к ожидавшему снаружи экипажу. По дороге Мэри обдумывала услышанное и, когда они уже сели в коляску, решила уточнить:

– И когда же Роберт уходит в плавание?

– Завтра на рассвете «Призрак» отправится на юго-запад, в залив Грейт Саунд, чтобы обследовать побережье самого большого из Бермудских островов, который носит название Мэйн Айленд. – Губернатор вздохнул. – В правительстве что ни день, то новые безумные идеи. Видимо, старику Таккеру некуда девать деньги, раз он надумал отыскать большой участок земли для строительства нового города, откуда будет вестись управление колонией. Он надеется скупить там все, построить дома для своих многочисленных родственников и, разумеется, протолкнуть в губернаторы своего сына, этого предателя Генри. Сент-Джордж как столица его уже не устраивает, ему все мало. Ему нужен Таккер-сити45 – так он, наверное, собирается назвать свое уютное гнездышко. – Эдвард Айвор нахмурился. – Не хочу даже думать об этом. Однако Совет обязал Роберта найти подходящее место в заливе для постройки нового порта. Поэтому сын прямо из церкви отправился на причал, чтобы подготовить корабль и команду к отбытию.

– Как долго его не будет? – заволновалась Кэтрин. Ей вдруг показалось, что они с капитаном не увидятся месяц, полтора или даже больше и что разлука встанет между ними холодной, безмолвной тенью, лишающей радости и желания жить. Всему виной были слова священника, который предрек им скорое расставание навсегда – с того дня, когда перед лицом Господа, в присутствии родственников и знакомых Роберт Айвор принесет брачную клятву другой женщине.

– Не переживайте, мисс Маккейн, – устало улыбнулся мистер Айвор. – Это не плавание, а сущий пустяк: мой сын будет дома уже в пятницу, чтобы успеть на бал и потанцевать со своей нареченной.

А дома их ждал сюрприз. Эдвард Айвор не зря провел весь вечер у Стонтонов и позволил главе семейства выиграть несколько партий в криббедж46. Войдя в гостиную, Мэри изумленно ахнула: возле окна, заботливо накрытый кружевной салфеткой, стоял большой старинный клавикорд47 из красного дерева.

– Это, конечно, не фортепиано, но для домашнего музицирования подойдет, – улыбнулся губернатор, глядя на сияющее лицо дочери. – Обе девицы Стонтон давно вышли замуж, миссис Стонтон никогда не любила музыку, и забытый инструмент много лет простоял без дела, поэтому не ошибусь, если скажу, что хозяева были только рады его продать. Зато теперь мы будем иметь удовольствие слышать, как поет и играет моя милая Мэри-Энн.

– Спасибо, отец! – воскликнула девушка и поспешила обнять его. А потом бросилась к клавикорду, подняла крышку, на которой с внутренней стороны были изображены спешащие по морю парусники и сидящие на скалах сирены, принесла табурет и сразу же села играть. Впервые за много лет дом Айворов наполнили звуки музыки, и темнокожие слуги толпились в дверях, наблюдая за Мэри, вспоминающей этюд за этюдом. И этим вечером не нужно было искать занятие, способное развлечь перед отходом ко сну: юная мисс Айвор блестяще сыграла сонату и пару известных миниатюр, а затем исполнила несколько английских и шотландских песен. У нее был хорошо поставленный голос, мягкий и в то же время сильный, способный передать самые тонкие оттенки чувств, и девушка прекрасно знала, как это действует на слушателей. Изредка отрывая взгляд от клавиш, Мэри видела восхищение на лице Кэтрин, умиротворенную улыбку отца и глубокую задумчивость в глазах Стейна – особенно когда звучали хорошо знакомые ему старинные шотландские мелодии. И надеялась, что музыка, напомнившая ему о родине, вызовет воспоминания и о семье, которую он покинул. Было бы здорово, если бы однажды Этельстейн Уильям МакМоран осознал это и, поборов свои страхи и слабости, принял решение вернуться домой, в Эдинбург…

Пять дней до предстоящего бала выдались весьма насыщенными.

Губернатор хотел, чтобы его дочь выступила на празднике, и теперь Мэри музицировала утром и вечером по несколько часов, чтобы достойно представить свои умения публике. Кроме того, она заказала Ясмин еще несколько платьев: простое домашнее, нарядное – для торжественных обедов в гостях или дома, и легкое бальное – специально для танцев. Кейт она тоже посоветовала обновить гардероб, памятуя о насмешливой фразе, сказанной в церкви Кандидой Бэнкс.

– Ум много значит, но не следует пренебрегать и внешним видом, – убеждала она подругу. – Голубое платье очень идет тебе, Китти, но надевать его еще и на бал – это уже mauvais ton.48 А если ты наденешь лавандовое, то, которое одалживала мне, мисс Бэнкс скажет, что ты вырядилась в мои обноски или что-то вроде этого. Не смотри, что она кажется тихой и скромной: у этой серенькой мышки змеиный язык.

– Не беспокойся, у меня есть еще одно платье, последнее из тех, что я брала с собой, – отмахнулась Кейт. – И оно как раз подойдет для бала. Но, если честно, мне все равно, что скажут Кандида Бэнкс или ее матушка, и я не собираюсь идти у них на поводу, меняя наряды каждый день.

– Я бы посоветовала быть осторожнее с мисс Бэнкс, – подумав, проговорила Мэри. – Она чувствует в тебе соперницу и при том безнадежно глупа; а глупость, помноженная на ревность, может иметь непредсказуемые последствия. Даже мышь, загнанная в угол, может больно укусить, и я бы на твоем месте не забывала об этом.

– О, я не забуду, – рассмеялась Кейт. – И, если что, укушу ее первой.

На самом деле отношения с невестой Роберта заботили Кэтрин не так сильно, как то, что предпринятое ею расследование застряло на месте. Тело Келли Паркер, по слухам, похоронили на местном кладбище еще в пятницу, матрос Хупер по-прежнему оставался за решеткой, как единственный подозреваемый в убийстве, и, похоже, искать других возможных преступников никто не собирался – зачем, если имеется подходящий человек с дурной репутацией и сомнительным алиби? Занимавшийся этим делом Роберт отсутствовал в городе, обещанные Джейн Уотерс сведения так никто и не принес, и Кейт уже почти поверила в то, что падшая женщина обманула ее. Новости не радовали; похоже, затея с самого начала была обречена на провал, и вряд ли неопытной девушке стоило впутываться во все это… но где-то в глубине души Кейт ощущала настоятельную потребность сделать нечто невероятное, то, чего прежде не делал никто. И это нечто, она чувствовала, было как-то связано с расследованием убийства.