За Калинов мост - Ольга Денисова

- Милая, там лес, куда ж ты собираешься скакать? - шепнул он ей. - Слушайся старших, и все будет хорошо.

Он дал ей пройти два круга галопом, когда почувствовал себя немного поуверенней. Нет, сидеть на лошади он не разучился! Ветреница проверила его еще раза три, шарахаясь в стороны и резко срываясь с места, но ей все стало ясно сразу после «свечки», так что на жалкие попытки выйти из-под контроля Игорь даже внимания обращать не стал.

Он спешился около конюшни и вопросительно глянул на старуху.

- Ничего, - кивнула она, - а теперь посмотри на моих жеребцов.

Жеребцы произвели на Игоря сильное впечатление. Один - вороной тяжеловоз, весом под тонну, ростом в холке выше Игоря, с широченной грудью и мохнатыми ногами - посмотрел на него через открытую старухой дверь денника недобрым взглядом, всхрапнул и оскалился.

- Ну как? - спросила старуха, пряча улыбку. - Богатырский конь?

Игорь кивнул и отошел подальше - разглядывать лошадь было небезопасно. От жеребца исходила злоба, он рыл копытом землю, глаза его наливались кровью только от присутствия человека. Да это дракон огнедышащий, а не лошадь! Неужели именно его надо объездить? Да к нему и подходить-то страшно!

Второй оказался под стать первому - огненно-рыжий, легкий, тонконогий, но еще более опасный. Завидев Игоря, он сразу поднялся на дыбы и ударил в дверь копытами, надеясь ее сокрушить. Вороной все же не пытался атаковать, а этот рвался в бой: лягнуть, укусить, растоптать! Маньяк-убийца.

- Хорош? - старуха уже не скрывала улыбки.

Игорь прикусил губу. Из двух зол надо выбирать три ремня из спины - это, конечно, больно, но не так опасно для жизни. Если бы не Маринка, он бы предложил это старухе прямо сейчас.

- А где третий? - на всякий случай спросил он.

- И третьего хочешь увидеть? Ну, посмотри…

Старуха пошла в дальний угол конюшни, одной рукой сдвинула в сторону огромный валун, закрывавший вход в подземелье, и нырнула вниз.

Так. Если третьего держат под землей, наверное, стены денника не выдерживают его крутого нрава… И она собирается вывести его на свет? Может, сразу выйти во двор и не рисковать?

Но старуха вывела наверх бледного коняшку, среднего роста, с круглыми боками - наверняка беспородный и не очень молодой мерин. У него были добрые, спокойные глаза, которые он жмурил от света.

- Его зовут Сивка, - старуха подошла к Игорю вплотную, и конь доверчиво ткнулся ему в карман.

- Учуял сухарики? - улыбнулся Игорь. - Сейчас, достану. А почему он сидит в подвале?

- Сивка не любит света, но ты на это внимания не обращай.

Конь осторожно взял сухарик мягкими губами. Игорь погладил его гладкую шею. Это не обыкновенный конь, в нем что-то не так. Игорь не чувствовал его мыслей. Но, несомненно, такого можно и объезжать - не убьет и не покалечит, разве что уронит раз-другой.

- Можно я возьму его с собой? На ночь.

Все лошади в этой конюшне были своевольными, показывали норов, требовали укрощения, и только этот коняшка ничего не стремился Игорю доказать. Добрый и доверчивый парень. Пожалуй, рано поддаваться панике, надо попробовать.

Маринка вовсе не надеялась разжалобить старуху, у нее случилась настоящая истерика. Она в кровь разбила руки, когда стучалась в толстые бревна и пыталась пробить их насквозь. И все потому, что она проспала! Маринка не смыкала глаз всю ночь, сначала ждала, когда старуха заснет. Но попытки выбраться через окно ни к чему не привели - если, ободрав уши, можно было просунуть голову наружу, то плечи туда не пролезали совсем. Тогда Маринка попробовала уйти через дверь, и, на ее счастье, та оказалась не заперта. Давно наступила ночь, стояла абсолютная темнота, Маринка вышла на крыльцо, всматриваясь во мрак, но ничего не увидела. Она ощупью спускалась по ступенькам, когда сильные руки старухи втащили ее обратно в дом.

- Убиться захотела? Белый свет не мил? - старуха вытащила из печки горящую головню и швырнула ее со ступенек вниз. Судя по тому, как долго внизу маячил огонек, падать бы Маринке пришлось глубоко.

После этого Маринка начала ждать, когда старуха уйдет, и глядела в блюдечко на Игоря. Но вредная хозяйка избушки никуда не собиралась: на рассвете она отвела Маринку к колодцу и дала умыться, предложила даже истопить баню, накормила ее пышными блинами с медом и с вареньем, а потом села на печь и принялась прясть. Игорь спал; нитка, которую пряла старуха, монотонно наматывалась на веретено, и Маринка сама не заметила, как задремала. Наверняка старуха только этого и ждала. И наверняка она подсмотрела в блюдечко за Игорем, чтобы его подкараулить.

Глупо было надеяться на то, что Медвежье Ухо испугается и убежит. Даже если бы Маринка не проспала его приход, она бы все равно не смогла его ни в чем убедить. Но ей казалось, что это она виновата в том, что не сумела вовремя убежать, не подобрала нужных слов, чтобы он ей поверил и ушел, и ей оставалось только стучать кулаками в стенку и кричать, увидев старуху в окне.

Старуха насильно влила ей в рот какой-то отвар и пообещала, что медвежонка не тронет, только Маринка не могла успокоиться еще минут десять. А потом ее трясло крупной дрожью, старуха накрыла ее теплой шубой, сунула блюдечко ей в руки и залезла на печку, прясть свою пряжу.

- Медвежье Ухо ничего не боится, - злобно сказала Маринка старухе, посмотрев на Игоря, - он там сидит и читает.

Старуха ничего не ответила, только усмехнулась, а Маринка сама не заметила, как уснула под монотонный шорох ее веретена. Наверное, в отваре, который дала ей старуха, было какое-то снотворное.

Разбудил ее аппетитный запах, исходивший из печки, - готовила хозяйка избушки превосходно.

- Что? Проголодалась? - старуха довольно ухмыльнулась. - Садись, обедать будем.

Маринка хотела попросить покормить Игоря тоже, но, взглянув в блюдечко, увидела, что тот сидит на крыльце бани и ест суп из глиняного горшочка, закусывая его огромным куском хлеба. Она посмотрела в окно над столиком - Игорь действительно сидел совсем рядом, живой и невредимый. Только в блюдечке изображение было крупней и четче. Маринка помахала ему рукой, но старуха погрозила ей пальцем:

- Не отвлекай его. У него теперь служба есть, ему с тобой лясы точить некогда.

- А какая у него служба? - тут же спросила Маринка.

- Не твоего ума дело. Сослужит мне эту службу - я тебя отпущу.

- Правда?

- Я никого не обманываю. Я всегда правду говорю.