Последний отбор. Смотрины для строптивого принца  - Вера Чиркова

Минуты три сфера упорно втискивалась в пролом, и я уже почти поверила, что побег удался. Облегченно выдохнув, скосила взгляд в сторону, надеясь увидеть лишь замусоленные стенки тоннеля, но обнаружила невероятную картину.

Сфера едва заметно, но упорно вдавливалась в невидимое препятствие, а я оставалась на месте, как застрявшая в ячее сети рыба. И едва я это осознала и ослабила нажим, меня вместе со сферой резко отбросило назад, будто листок порывом буйного ветра.

– Не сработало… – устало и огорченно буркнул Ренд и смолк, не желая продолжать.

«Что там у него не сработало?» – с ненавистью фыркнула я и опять ринулась на незримую преграду. В злом отчаянии бросалась на нее сбоку и сверху, пыталась заострить нос сферы и протиснуться, раздвигая странную преграду, даже швырнула огнем, но все эти попытки не принесли ни малейшего успеха.

– Тут не пополняется резерв, – тихо предупредил Ренд, когда я замерла напротив пролома, раздумывая, каким еще способом можно пробить загадочную защиту.

Я непримиримо поджала губы, не желая с ним разговаривать. Однако на амулеты тайком взглянула и обнаружила, что они пусты более чем на две трети. И когда это я успела столько истратить?

– Этот щит собирает энергию на несколько шагов в обе стороны, – так же устало пояснил принц. – Нужно уйти от него подальше.

Зря старался, больше я ему не верила, и напарником считать отныне не собиралась. Напарники должны доверять друг другу как себе и вместе решать все проблемы, не оскорбляя друзей и не манипулируя ими!

Поэтому, убрав сферу, создала воздушный стул, намереваясь устроиться на нем и постараться рассудительно и спокойно обдумать свое положение. Спиной к принцу, разумеется.

И уже через мгновение осознала, как оплошала, глупо и наивно, словно сельская простушка. Ренд метнулся ко мне по обыкновению стремительно и бесшумно, сгреб в охапку и потащил куда-то, не обращая внимания на мое яростное сопротивление.

Я не сразу догадалась поднять щит, а когда создала, то даже застонала от обиды, слишком поздно сообразив, что во всех щитах, которые я творю в поле, предусмотрен свободный проход для напарников. Все подобные правила так прочно вбиты в мои мозги, что мне и в страшном сне не привиделось бы отгородиться от друзей или не впустить их под защитный купол.

И эта ошибка стала последней каплей, переполнившей чашу моих обид. Непрошеные горькие капли потекли по щекам тонкими ручейками, но я старательно делала вид, будто их не замечаю. И все сильнее стискивала зубы, чтобы не завыть от острой, как нож, обиды.

– Ну, тихо, тихо… – бормотал напарник, пробираясь меж колонн, а я ничего не видела от слез и вряд ли нашла бы дорогу назад, если бы он сейчас меня отпустил.

– Гина… Гина! – откуда-то словно издалека звал Ренд, потом вдруг рявкнул: – Элни! Убери этот проклятый стул!

– Зачем? – неуступчиво всхлипнула я, но стул все же убрала.

– Он тянет магию, – хмуро пояснил лучник, усаживаясь и устраивая меня на коленях. – А я почти пуст – тоже пытался уйти. Надеялся, тебе повезет больше…

– Почему? – не поверилось мне.

Я, конечно, маг третьей ступени, но Ренд, как выяснилось, уже мастер. Да и защитники всегда уступали по силе боевым магам, а наши амулеты – королевским артефактам.

– Эффект психического шока, – мрачнея еще сильнее, буркнул он.

Потом достал из кармана платок и начал неумело, но усердно вытирать мне щеки. Не выдержав этого издевательства, отобрала кусок вышитого батиста и, изредка всхлипывая, принялась сама уничтожать следы собственной слабости.

Постепенно успокаиваясь, я рассуждала все более связно и вскоре сообразила, как глубоко ошибалась еще несколько минут назад.

Вернее, как ловко этот интриган заставил меня поверить своим словам. Прямо талантливый столичный менестрель, по желанию которого публика то рыдает взахлеб, то так же безудержно смеется. Но мне-то от этого ни грана не легче, из сердца еще не ушла острая боль незаслуженной обиды.

И пусть, как выясняется, у него были самые лучшие намерения, простить такое обращение просто невозможно.

– Ты отправляла вестников? – прервал тишину вопрос принца.

– Да, – нехотя буркнула я и завозилась, пытаясь слезть с его колен.

– Сиди! Камни холодные, а магию нужно беречь.

– Ты же спокойно смотрел, как я ее трачу! – не сдержав обиду, прошипела в ответ.

– Не спокойно, – устало возразил Ренд, – а с надеждой. Если бы тебе удалось уйти, магистры сейчас знали бы, с чем придется бороться. А теперь они придут сюда и влипнут в ту же ловушку.

Покрепче прижал меня к себе, положил подбородок на мое плечо и надолго смолк, что-то обдумывая.

Размышляла и я, и мои мысли мне очень не нравились. Особенно выводы, сделанные из оговорок Ренда. Раз он спрашивал про вестников, значит, отсюда их послать невозможно. И тогда неизвестно, прошли ли мои послания и придет ли помощь. Ведь у собратьев сейчас хватает забот.

– А дети? Не нашлись? – спросила на всякий случай, не надеясь на ответ.

– Нашлись, – очень неохотно произнес принц и сжал меня еще сильнее. – Не ходи туда. Они еще живы… раны я заморозил… если магистры придут скоро, то смогут вылечить.

– Но я тоже немного могу! – попыталась высвободиться из его захвата. – И зелья у меня есть…

– Я сделал все, что можно, – категорично отрезал он, помолчал и мрачно пояснил: – Не нужно тебе на них смотреть, Элни. Это зрелище не для женщин.

Мне хотелось сказать, что это как раз он в нашем отряде меньше всех привык к самым кровавым зрелищам, отстреливая монстров издалека. Хотя справедливости ради нужно признать, что и черную работу Ренд делал не отлынивая. Но с брезгливостью, сквозившей в каждом жесте.

Однако я смолчала, понимая, что в нашей ситуации подкалывать и задевать напарника – самое последнее дело. Все, кто, попав в ловушку, начинали ссориться и выяснять отношения, обычно выходили из нее с большими потерями.

Лишь горько вздохнула – совсем недавно он и не думал щадить мою женскую ранимость.

– Ты ведь уже поняла, – помолчав, обреченно вздохнул Ренд, – для чего паукам люди и животные? Видела по дороге козу?

– Да.

– Ее они нашпиговали ядом и оставили на корм себе. А детей… Тут была огромная самка, она откладывает в живые тела яйца…

– И они… – задохнулась я ужасом.

– Уже нет. Разрезал и все вычистил. Но раны получились слишком обширные, поэтому полил зельем и заморозил… я уже говорил. На всякий случай, если пропустил личинку.

Он говорил слишком спокойно и отстраненно, но я отлично понимала, чего стоила напарнику эта операция. В одиночку, в темном и холодном бесконечном подвале, кишащем голодными пауками, на грязном камне, под неверным светом магического шарика, кинжалом резать животы детишкам… На это нужна невероятная сила воли. И прорва магии, ведь без защиты на такое не решится ни один маг. А щиты – самая слабая способность Ренда. Вот теперь понятно, куда ушла вся его энергия.