Миропорядок по-русски - Семен Уралов

Ключевой проблемой предыдущего миропорядка была культурная оторванность правящих элит от обывателя. Как показал опыт первой русской революции, такой миропорядок неустойчив. Поэтому надо было принципиально сократить культурный разрыв между правящими элитами и обывателем. Советский слесарь должен был разбираться в текущей политической повестке и хотя бы на школьном уровне изучать иностранный язык. Зачем это было нужно большевикам? Зачем было необходимо просвещение обывателей? Ведь темной и необразованной массой намного проще манипулировать.

Во-первых, манипулировать легко любыми обывателями. Так, как манипулировали образованными советскими гражданами в конце 1980-х, не манипулируют сегодня значительно хуже образованными гражданами РФ. Дело не в манипуляциях.

Просто большевики взяли курс на создание империи промышленных рабочих и инженеров. Причем инженерный подход использовался везде. Творческие союзы превращались в цеха или трудовые гильдии. Сталин даже называл писателей «инженерами человеческих душ».

А для того, чтобы работник любой индустрии работал с максимальной отдачей, он должен чувствовать себя соучастником общего процесса. От рабского труда отказались, когда выяснилось, что свободный человек по найму работает эффективнее. А большевики выяснили, что мотивированный свободный человек работает еще эффективнее. Впрочем, это открытие сделали не только в России; на Западе для мотивации работника придумали такую технологию, как распределение пакетов акций среди работников.

Так родился внеэкономический, но важный для «красного» миропорядка термин «общенародная собственность». Что такое общенародная? В чем это выражается? Как народ управляет своей собственностью?

Никакой, конечно же, общенародной собственности в «красном» миропорядке не было. «Красный миропорядок» подразумевал вытеснение всех форм собственности, кроме государственной. Большевики не шутили, когда говорили, что строят диктатуру. Если политическая диктатура не будет подкреплена экономическим базисом, то она очень скоро рухнет.

Если говорить языком современности, то большевики строили империю-корпорацию. Как и любая корпорация, «красная» Россия стремилась к монополии. Большевики монополизировали отрасль за отраслью. Банки. Металлургия. Железные дороги. Порты. Машиностроение.

Указы о национализации предприятий выходили сотнями. Большевики таким образом уничтожали экономическую базу возможного сопротивления. Зачистка оппозиции проводилась на базовом – хозяйственном – уровне. Православную церковь лишили в первую очередь имущества.

Национализировали даже жилые квартиры, объявив собственниками жилкомунхозы. Для крестьян была придумана особая форма отъема собственности – коллективизация. Фактически большевики снова собрали крестьян в общины. Просто вместо помещика появился партийный начальник.

Первые десять лет русское консервативное общество не понимало безумных экспериментов большевиков. «Красный» миропорядок воспринимался как легкое помешательство новой власти. Но к третьей пятилетке, когда индустриализация дала первые всходы, отношение обывателей стало меняться.

Такие инженерные чудеса, как метрополитен, гражданская авиация, скорые поезда, электричество и телефон, входили в жизнь общества. Уже к 1935-му году казалось, что большевики совершили чудеса и Россия преобразилась.

Каждый гражданин чувствовал себя соучастником этих великих чудес. «Красная» империя строила объекты общественного пользования с таким размахом, как прежние правящие элиты возводили себе дворцы. Каждая станция московского метрополитена – это зал дворца. Станции «Площадь Революции», «Белорусская», «Киевская», «Курская» – очень советую изучить их. Каждая из них – не только шедевр архитектуры, но и глубоко идеологическое сооружение. Московский метрополитен – уникальное творение имперской культуры, такое же как Триумфальная арка на Кутузовском проспекте в Москве или Казанский собор в Петербурге.

Фактически в Советском Союзе господствовал государственный капитализм. Деньги большевики отменить не сумели, поэтому избавиться от спекуляций было невозможно. Трудовые коллективы не могли влиять на назначение руководства – планы, задачи и руководящие кадры спускались сверху.

От хорошего советского гражданина большевики требовали очень немного – знать свой маневр. А если вдруг советский гражданин забыл свой маневр, всегда есть тот, кто напомнит или подскажет: парторг, профорг или, на худой конец, товарищ милиционер.

Однако внутри своего маневра у гражданина была свобода. Так, директора заводов не могли присвоить себе часть прибыли предприятия, зато могли пускать эту прибыль на проекты. Получая миллионные прибыли, они начинали строить новые микрорайоны, школы и спорткомплексы. Индустриализация через 30 лет, как и обещали большевики, дала всходы в виде социальной инфраструктуры.

Экономическая модель «красного» миропорядка базировалась на сверхкапиталах, которые инвестировались в промышленность и науку в 1930–1950-х годах.

Заводы, фабрики и колхозы накапливали на счетах колоссальные средства. В силу отсутствия частной собственности тратить руководители предприятий их могли либо на расширение производства, либо на социальные проекты. Очень часто предприятия вообще не тратили заработанное – миллионные прибыли оставались на счетах и обнулялись в конце отчетного периода.

Причем государство могло позволить себе не особо вмешиваться в текущую деятельность предприятий. Государственная монополия на водку и доходы от кинематографа позволяла покрыть все расходы на зарплаты всех бюджетников СССР.

К 1930-м годам «красный» миропорядок потерпел первый кризис – правящие элиты начали вырождаться. У партийных секретарей появились загородные дачи, директора предприятий стали позволять себе кататься в Сочи на такси, жены генералов не вылезали из ресторанов. Система начала разлагаться.

Несколько сталинских партийных чисток восстановили эффективность партии. Великая Отечественная война, безусловно, стала главным испытанием, которое выдержали большевики. После 9 мая 1945 года «красный» миропорядок утвердился окончательно.

Можно утверждать, что после 20 лет внедрения «красного» миропорядка большевикам удалось построить настоящую диктатуру. Когда диктатору не только подчиняются, но также уважают и ценят.

Окончательно «красный» миропорядок был оформлен к середине 1950-х годов. Правящие элиты плотно фильтровались партией, идеологизация общества была тотальной. Где-то в это время и произошел надлом. Кто-то связывает этот надлом со смертью Сталина – все остальные «красные» императоры, мол, масштабом не вышли. Кто-то считает, что ошибочными были реформы Хрущева: зря он объявил, что в 1980 году будет построен коммунизм. Кто-то, наоборот, думает, что Хрущев не довел реформы до конца и поэтому случился застой, из-за чего все и посыпалось. Версий много. Сейчас неважно, какая из них верная, важно то, что кризис «красного» миропорядка напоминал кризис предыдущего русского имперского миропорядка – царского.

Первые звоночки прозвенели в 1956 году в Венгрии. Оказалось, что партия контролирует далеко не все. Но это было событие для правящих элит, а не для обывателя. Вторым звоночком стал бунт рабочих в Новочеркасске в июне 1962 года. Тогда при разгоне рабочих одного из заводов были убиты 26 человек и около 100 получили ранения. И венгерский, и новочеркасский случаи – символические точки кризиса «красного» миропорядка, потому что указывают на системность этого кризиса.

Бунт в Венгрии проходил фактически под антисоветскими лозунгами. Советских солдат вешали, коммунистов убивали. Это был бунт против колонизации «красными». То, что началось как политический кризис, переросло в 200-тысячный митинг и антиколониальные лозунги. «Русские – вон» – вот основной лозунг бунта в Венгрии.

Советский Союз смог справиться с бунтом только с помощью армии. Это показало слабость «красного» миропорядка. Правящие элиты утратили умение манипулировать обывателем. Окончательный кризис продемонстрировала брежневская доктрина «мирного сосуществования социализма и капитализма». Эта безобидная формулировка подрывала сами основания новой гражданской