Умный и сознающий. 4 миллиарда лет эволюции мозга - Джозеф Леду

сознательного понимания. Последние лежат в основе поведения, приобретенного в виде условных реакций, привычек, навыков и процедур[78].

Здесь нужно прояснить нечто важное: хотя явные воспоминания считают осознанными, они не являются осознанными воспоминаниями в буквальном смысле. То есть они не переживаются осознанно до тех пор, пока их не извлекут из хранилища и не поместят в оперативную память.

Психолог Эндель Тульвинг предложил хороший способ отличать одни явные воспоминания от других – семантические от эпизодических, вскользь упомянутых в части 11 этой книги. Сейчас мы остановимся на них подробнее, поскольку они определяют мой подход к сознанию.

Семантические воспоминания касаются фактов – того, что именно вам известно о мире. Часто их приобретают как повторяемый опыт, формирующий абстрактные представления о предметах. Хотя не все яблоки одинаковы, приобретая опыт взаимодействия с ними, вы узнаете, что собой представляют яблоки в общем смысле: округлые, зачастую красноватые фрукты размером с кулак. Также вы узнаете, чем они не являются; так, яблоки, как и вишни, круглые, красноватые фрукты, но размер и вкус у них разные, однако и те и другие отличаются от круглых красных мячей или камней. Такие семантические знания позволяют нам соответствующим образом вести себя при взаимодействии с ними: например, яблоки и вишню мы едим, а красные мячи – нет. Семантическая память на названия предметов позволяет нам называть их вербально, но семантические воспоминания нужны прежде всего для того, чтобы представлять информацию о предметах независимо от их вербальных названий – очевидно, что животные тоже обладают способностью узнавать предметы и соответствующим образом вести себя по отношению к ним, хоть они и не умеют говорить.

Семантические воспоминания появляются посредством специфического опыта, но они никоим определенным образом к этому опыту не привязаны. Эпизодические воспоминания, напротив, связаны со специфическими эпизодами, из которых они возникли. Поскольку каждый эпизод состоит из набора фактов о данном событии, часто говорят, что эпизодические воспоминания определяются составными представлениями «Что? Где? Когда?». Помимо этого, эпизодические воспоминания включают в себя субъект переживания и потому являются личными. Семантические воспоминания об Италии могут у вас сформироваться, пока вы читаете или слушаете, как кто-то рассказывает о ней, а вот для того, чтобы появились эпизодические воспоминания в духе «Что? Где? Когда?», придется самому туда съездить.

Эпизодические воспоминания по природе своей автобиографичны, но не все автобиографические воспоминания являются эпизодическими. На протяжении всей нашей жизни мы собираем фактическую (семантическую) информацию о том, кто мы такие. Например, ваше собственное имя, название вашего города, номер школы, в которую вы ходили, кличка вашего питомца, название фильма или песни, которые так нравились вам в юности, – все это семантические автобиографические факты, которые мы усваиваем в ходе отдельных эпизодов и используем в последующих; таковы ваши воспоминания о личностных характеристиках, таких как способности и навыки, предпочтения, психологические и поведенческие склонности. Однако если вы помните специфическое переживание (что с вами случилось, где и когда), с которым связано проявление вашего навыка, предпочтения или склонности, оно является автобиографическим эпизодическим воспоминанием, включающим в себя автобиографические семантические факты.

Тульвинг предложил и второе важное различие – что наши сознательные переживания семантических и эпизодических воспоминаний зависят от разных видов сознательных состояний (см. рисунок 56.1). Для осознавания семантической памяти, считает он, требуется ноэзис – умственное восприятие фактов, основанное на сохраненных внутренних представлениях о предметах или событиях. Осознавание эпизодической памяти, напротив, зависит от автоноэзиса – умственного восприятия самого себя, субъекта переживания, как части этого опыта. В случае с ноэтическим сознанием семантической памяти лично вы не играете ключевой роли в воспоминании. И напротив, личные воспоминания лежат в основе состояний автоноэтического сознания и сопровождаются «чувством собственника» – ощущением, что вы вспоминаете свою собственную жизнь[79].

Рисунок 56.1. Сознательный опыт явной (семантической и эпизодической) памяти

Основным признаком автоноэтического сознания, согласно Тульвингу, является «ментальное путешествие во времени». Этот процесс позволяет вам вспоминать подробности перцептивного восприятия, те мысли и чувства, которые возникли у вас во время события, которое вы переживали в определенное время жизни (рисунок 56.2). Благодаря ментальным путешествиям во времени мы можем представить свое будущее – не будущее вообще, а то, какой в будущем станет ваша жизнь. Ваше воспоминание о том, что ресторан под названием Trattoria San Lorenzo находится в определенном районе Рима, включает в себя ноэтическое сознание, а автоноэтическое сознание лежит в основе вашей способности вспоминать свои впечатления от замечательного ужина, который вы там съели, и представлять, как вы снова ужинаете там в будущем.

Рисунок 56.2. Ментальное путешествие во времени

Для того чтобы понять, почему память относится к сознательному опыту, нам нужно кое-что знать о своей собственной личности. Известный специалист в области возрастной психологии Майкл Льюис различает два ее аспекта: механику личности и личность как психическое состояние. Механика включает в себя все, что с биологической точки зрения требуется самодостаточному организму, в том числе набор взаимодополняющих генов, иммунологическое распознавание «своего» и гомеостатический механизм, который поддерживает саморегулируемые функции организма. Кроме того, к механике относятся различные поведенческие склонности, которые часто называют индивидуальностью или темпераментом; эти склонности зависят от генетического влияния либо научения и выражаются автоматически: нам не нужно осознанно помнить основные черты нашей личности.

Механика личности устанавливается в раннем возрасте, что даже ребенку позволяет проявлять реакции самозащиты и преследовать собственные цели. Часто такие реакции считают проявлениями самосознания, но мне они таковыми не кажутся, поскольку не зависят от психического состояния личности. По Льюису, психическое состояние личности возникает позже, обычно в возрасте 18–24 месяцев, когда мозг ребенка накапливает необходимые когнитивные ресурсы, включая языковую компетенцию с личными местоимениями (я, мне, меня, мое). Созревание таких когнитивных инструментов развивает у ребенка способность осмысливать разницу между ним самим и другими людьми и позволяет развиваться рефлективному сознанию, или самосознанию, другими словами, автоноэзису. Антонио Дамасио в своей книге о природе личности и сознания «Я. Мозг и возникновение сознания»[80] обсуждает связанное с этим представление о личности психического состояния – идею о личности-как-субъекте, о сознающем, о «Я». Такая личность шире разума, способность понять, когда ощущения (в том числе телесные) или образы присутствуют либо существуют, она способна понять, что «Я» существует и что ощущения и образы существуют вместе с «Я». Дамасио считает, что в этом заключается основная разница между личностью как субъектом и личностью как объектом. О подобном различии говорит и Урия Кригель.

Важность способности высказываться от первого лица подчеркивали и Линн Бейкер, и Лука Форджоне: по их мнению, эта способность позволяет сознательно отделять себя от других