Сеанс мужского стриптиза - Елена Логунова

После пятой или шестой рюмки капитан Кошкин, уже далеко не такой суровый, как по прибытии, откашлялся и сам, без понуканий и наводящих вопросов, сказал:

– Так вот, по нашему делу…

Лейтенанты, успевшие наполнить и поднять рюмки в ожидании очередного тоста, поняли, что поспешили. Они опустили стопки на стол, распрямили спины и сделали умные лица. Федор тоже подобрался.

– Твоя информация об ограблении банкира нам пригодилась, – сказал ему Кошкин.

Федя отметил, что капитан обратился к нему на «ты» и мысленно перекрестился: слава богу! Его приняли в стаю!

– Кредитку твоего банкира, конечно, не нашли, – продолжил Кошкин. – Надо думать, преступник ее уничтожил, потому как не дурак.

– Это точно! – поддакнул капитану один из лейтенантов.

Федор не понял – кто именно, потому что неотрывно смотрел на Кошкина.

– Зато в ювелирном магазине «Принцесса» мы получили подробное описание покупателя, который приобрел то самое ожерелье, – сдержанно порадовался капитан. – На дурочку-продавщицу он произвел неизгладимое впечатление! Эта девица спит и видит прекрасного принца, который бросит к ее ногам кучу бриллиантов.

Тут Кошкин сделал паузу, чтобы бросить в рот одинокую маслину. Федор терпеливо ждал продолжения.

– Девица оказалась глупой, но наблюдательной, – прожевав и выплюнув косточку, сказал капитан.

– Дура дурой, но сиськи – во! – встрял в разговор один из захмелевших лейтенантов, обрисовав в районе собственной грудной клетки гигантские выпуклости.

– Это как раз совершенно несущественно, – снова хмурясь, оборвал его Кошкин.

– Как это – несущественно? – возроптал лейтенант Суворов. – Ты же сам сказал, что у продавщицы из всех имеющихся полушарий наиболее развиты совсем не те, которые в мозгу!

– И телефончик у свидетельницы попросил, я видел! – подколол капитана второй лейтенант.

– Цыц, малявки! – покраснев, строго сказал Кошкин. – Телефон свидетельницы я взял для дела.

– Ой, да знаем мы эти дела! Не маленькие! – в один голос насмешливо пропели лейтенанты.

– Давайте-ка выпьем! – предупреждая назревающий конфликт, предложил мудрый Молодцов. – За прекрасных дам!

За прекрасных дам, как положено, выпили стоя.

– А теперь сели и дальше говорим сугубо по делу, – распорядился капитан Молодцов.

– Так в чем же проявилась наблюдательность продавщицы? – дождавшись возможности задать вопрос по существу, спросил Федор.

– В том, что она хорошо запомнила покупателя ожерелья, – ответил Кошкин. – Строго говоря, на прекрасного принца он не тянул: костюмчик на нем был с иголочки, хоть и хороший, но не шикарный, туфли тоже новые, но не по последней моде. А прическу покупателя девица определила как «полубокс под газонокосилку».

– Так какого же черта она продала этому газонозакошенному хмырю бриллиантовое ожерелье стоимостью шесть тысяч баксов?! – вызверился Капустин.

– Законный вопрос! – одобрил его недовольство старший лейтенант Козлов. – Мы красавицу тоже об этом спросили. А она ресничками наклеенными захлопала, глазки округлила и давай пищать, что им, продавцам, начальством строго-настрого наказано каждого клиента встречать с распростертыми объятиями и облизывать с ног до головы, даже если на ногах у него немодные туфли, а на голове свежий травяной покос.

– А в бумажнике жирненькая «Виза-голд»! – язвительно поддакнул Федор. – Слушайте, а разве по правилам продавщица не должна была потребовать у покупателя, расплачивающегося за такую дорогую вещь пластиковыми деньгами, паспорт?

– Как можно! – старлей всплеснул руками, округлил глаза, захлопал ресничками и запищал, передразнивая работницу прилавка: – Такое оскорбительное недоверие к клиенту – грубейшее нарушение неписаных законов торговли! За подобное неуважительное отношение к покупателю можно и работу потерять!

– А так продавщица и работу сохранила, и свой процент с дорогой покупки получила! – снова съязвил Федор. – А вы говорите – дура! Умнейшая девка, просто Склодовская-Кюри!

– Спасибо, я не курю, – покачал головой капитан Кошкин.

– А я с удовольствием! – сказал старший лейтенант Козлов и полез в карман за сигаретами.

– Короче, я что хотел сказать? – вернулся к теме некурящий Кошкин. – Продавщица дала подробное описание внешности покупателя. Мы составили фоторобот и первым делом прогнали его по нашей базе данных.

– И что? – Федор подался вперед, даже не заметив, что прилег грудью в тарелку с мясными нарезками.

– Не мни бекончик! – проворчал Молодцов, выдергивая блюдо с закуской из подреберья вибрирующего от нетерпения Капустина.

– И то! – капитан Кошкин скупо улыбнулся. – Наш это мужичок, бывалый! Мухин Антон Павлович, семидесятого года рождения, русский, холостой, неоднократно судимый за мошенничество! Из своих тридцати с гаком лет два раза по три годочка отдыхал в санатории за колючей проволокой, последний раз вышел с полгода назад.

Капитан потянулся за стаканом с минералкой.

– К родне в Тульскую область Мухин после отсидки не вернулся, да они тому только рады, – вставил свое слово говорливый старший лейтенант. – Жаль только, знать не знают, где их родственник нынче обретается.

– В общем, мы его в розыск объявили, – утолив жажду нарзаном, закончил капитан Кошкин.

– М-да-а, – неопределенно протянул Федор.

Он почесал в затылке и замолчал.

– За это надо выпить! – постановил Молодцов, чутким ухом прирожденного тамады уловив, что пауза недопустимо затянулась. – За исполнение тайных желаний!

Необычайно романтичный тост присутствующим понравился. Очевидно, тайные желания были у всех.

– А можно списком? – застенчиво спросил Федор, будучи не в силах определиться, за какое именно из своих многочисленных тайных желаний опрокинуть стопку.

Ему хотелось и шефу угодить, и операм понравиться, и с красоткой-королевной поближе познакомиться…

– Федя, не разбрасывайся! – авторитетно посоветовал ему старший лейтенант Козлов. – Пей сначала за что-нибудь одно!

– А потом – за что-нибудь второе, третье и далее – насколько водки хватит! – засмеялся лейтенант Суворов.

– За то, чтобы вернуть деньги шефу! – прошептал Федор.

Он осушил рюмку и поставил ее на стол. Легкий стук стеклянного донца о полированную столешницу заглушил телефонный звонок, художественно насвистывающий мотив корпоративного гимна «Наша служба и опасна, и трудна!». Все, кроме расслабленного Федора, цапнули себя кто за карман, кто за поясной ремень.

– Это мой! – поспешно сказал капитан Кошкин, шикарным жестом выдергивая откуда-то из-под мышки солирующий мобильник. – Алло, капитан Кошкин слушает! Привет! Ты еще работаешь? А мы уже отдыхаем! Что? Да, это я запрашивал, а что? Что?!