Робот и крест. Техносмысл русской идеи - Андрей Емельянов-Хальген

Сейчас стоит вопрос о возрождении Православного народа, которое неотделимо от спасения русского народа. Это будет куда сложнее, чем возрождение Церкви, как организации, ведь здесь речь идет о тончайших струнах русской души, о пробуждении Русской любви, которая хоть и заснула, но еще не умерла. И пробудить ее может лишь Общее Дело, в которое вольются все люди наших земель. Только через него и может произойти возрождение Православной веры.

Потому космическое богоискательство, о котором я говорил на предыдущих страницах, и Православие — неразрывно связаны. Только проект такого масштаба способен разжечь в человеческих сердцах пламень Любви, которая и есть суть Христианской веры.

Вы можете представить себе современного политика в РФ, который провозгласит космическое богоискательство своей программой? Вы слышите издевательские улюлюканья их миллионов глоток? Потоки ерничанья в сотнях тысяч публикаций? Кручение пальцами у висков?

Легко сказать: наделить Русскую идею техносмыслом. Сделать научно-технический прогресс великой силой преображения России. Делать великие новации первыми в мире. Дать дорогу национальным гениям. Сделать это в реальности — гораздо труднее.

Дело в том, что в России гениев уничтожали и уничтожают. Такое творилось при царях, и в СССР, и в Постсоветии. Их травят и шельмуют, их буквально душат. Чтобы вдохнуть техносмысл в Русскую идею, чтобы обратить ее в будущее, а не в прошлое, русским следует избавиться от гнуснейшей привычки: уничтожать и топить собственных гениев. От привычки не верить в собственные национальные способности, от исторической трусости, от боязни самим творить свое Завтра.

Дело в том, что в России сейчас сверху донизу — власть обывателей. Серых, завистливых, ненавидящих ученых или изобретателей нутряной, звериной ненавистью. Ибо слишком уж сильно гении отличаются от массы этих леммингов. РФ — царство победившей обывательщины. В этом была великая сила Путина как политика: он — Верховный Обыватель, нравившийся большинству тупого электората. Чтобы наделить Русскую идею техносмыслом, нужно создать механизм защиты наших гениев от агрессивной орды обывателей и субпассионариев.

И если вы изучите судьбу одного из русских гениев, великого Александра Чижевского (1897–1964 гг.) Того самого основателя гелиобиологии и открывателя целительного действия отрицательно заряженных ионов воздуха на все живое. Ведь этого гения буквально убили. Невзирая даже на поддержку правительства СССР.

Давайте изучим пример Чижевского. Тем более, что история его повторялась и повторяется в трагедиях других наших гениев. Тем более, что стоит он рядом с одним из святых русского космизма — Константином Циолковским.

Александр Леонидович — Ученый Серебряного века. Да, именно ему мы обязаны открытием влияния циклов солнечной активности на распространение эпидемий, на драматические события в мире людей — войны, революции, конфликты. Именно он доказал, что вспышки на нашем Дневном Светиле влияют на все живое, служа «спусковыми крючками» для накопившихся в обществе напряжений. Мы все знаем «люстры Чижевского»: источники отрицательных аэроионов. Уже в 1920-х Чижевский опытным путем доказал, что эти ионы самым благоприятным образом воздействуют на людей и животных. Они дают бодрость, здоровье, жизнестойкость. У животных повышаются и вес, и привес на единицу корма, и половая активность, и вообще двигательная активность.

Именно поэтому 10 апреля 1931 года глава советского правительства (Совнаркома СССР) Вячеслав Молотов (Скрябин) подписал постановление СНК № 268 «О работе профессора Чижевского». Оно предписывало: опробовать аэроионификационные устройства ученого в птицеводстве и животноводстве, самого Чижевского — сделать руководителем этих опытных работ. И еще премировать биофизика десятью тысячами рублей.

Казалось бы, триумф! Что еще надо? Само правительство «проектного государства» открыло дорогу инновации, обеспечило свое покровительство.

Но в жизни все вышло иначе. Невзирая на такую поддержку, Чижевский в 1936 году увидел гибель своей новации в СССР. В то же самое время, как на Западе он получил огромное признание.

Давайте изучим историю этой трагедии.

Александр Чижевский жил в Калуге рядом с великим КЭЦ — Константином Эдуардовичем Циолковским, одним из основоположников космонавтики. Они были очень дружны, оба — фанатики своего дела. Чижевский занимался биофизикой как любитель. По образованию А.Л. был историком, писал талантливые стихи. В 1918 году, когда страна летела к черту, Чижевский в Калуге занялся разгадкой одной тайны: почему подопытные животные в опытах военного врача Кияницына, дыша отфильтрованным воздухом, погибали? Совсем юный Чижевский в 1918-м решил у себя дома построить лабораторию и проверить: а не действуют ли на живые организмы ионы воздуха? Время было трудным: в стране началась Гражданская война. Но Чижевский с помощью своего отца, артиллериста-изобретателя и ракетчика еще царских времен, Леонида Чижевского, и своей мачехи Ольги Лесли-Чижевской, создали лабораторию в мезонине собственного дома. (Боевые ракеты Чижевского-отца применялись в 1914-м во время боев в Галиции).

Это чудо, но им удалось открыть лабораторию в голодном, тревожном 1919-м. Зарабатывала семья на опыты всеми способами: отец давал уроки математики, сам Александр писал картины на продажу, а Ольга Васильевна шила веревочные туфли на продажу. В мезонине они поставили высоковольтную аппаратуру и излучатели в виде сетки с остриями. В местной больнице они стали покупать множество белых лабораторных крыс. И первый опыт по воздействию на них воздушных ионов произошел 2 января 1919 года. Когда с юга наступали войска Деникина, а с востока — дивизии Колчака и белочехов.

Откроем воспоминания самого Александра Чижевского («Тайна живого воздуха» — Калуга, 2004 г.)

Едва только Чижевские начали опыты, по маленькому губернскому городку поползли слухи. Интернета тогда не было, но обывательское стадо и тогда показывало себя во всей красе. Мол, Чижевские выращивают своих крыс на мясо, а они — разносчики чумы. Во главе «бдительных» оказались бывший хозяин мясной лавки и бывший владелец конфетной фабрики (тогда уже — ее директор), местный учитель и другие «почтенные граждане». Слухи были один другого нелепее.

Мол, крыс будут потрошить. Или, мол, Чижевские решили дрессировать крыс и устраивать цирковые представления. «Мало нам в Калуге одного чудака — Циолковского, так еще появились новые». Когда молодой Чижевский на телеге, груженной клетками, ездил в железнодорожную больницу за крысами, за ним всегда шла толпа издевающихся над молодым ученым зевак.

«Остряки старались перещеголять друг друга, поэтому остроты их по грубости переходили всякие границы. Упустить такой случай, редкий случай, было невозможно. Но достаточно мне было это заметить, как зеваки разразились еще более неистовой бранью, осыпая меня самыми бесстыдными ругательствами. Грязные помои были вылиты на наши (мои и крысиные) головы из всех лоханок Ивановской улицы…» — вспоминал сам ученый.