Мертвый и живой - Дин Кунц

– Я выйду с вами на поверхность, приведу Арни с Тибета, а потом мы попрощаемся. Мне нужно найти новое убежище, чтобы произнести слова благодарности, обдумать эти двести лет, понять, что они означали.

– И, возможно, мы еще раз увидим этот фокус с монетой, – вставил Майкл.

Девкалион какое-то время молча смотрел на них.

– Я могу показать вам, как это делается. Эти знания в ваших руках никому не причинят вреда.

Карсон понимала, что речь не только о фокусе с монеткой – обо всем, что он знал… и умел.

– Нет, друг мой, – она покачала головой. – Мы – обычные люди. Таким должна владеть только личность экстраординарная.

И они направились к поверхности, где дул ветер, а дождь омывал первый проблеск зари на восточном горизонте.

* * *

В викторианской, без единого окна, гостиной красновато-золотистая субстанция, то ли жидкость, то ли газ, ушла из стеклянного ящика, и бесформенная тень превратилась в мужчину.

Когда крышка открылась, как половинка ракушки, обнаженный мужчина сел, потом ступил на персидский ковер.

Сигнал, переданный через спутник, нес с собой смертный приговор всем машинам из мяса, созданным Виктором, а вот эту, как задумывалось, не убил, а освободил.

Он вышел через открытые стальные двери, которые удержали бы его в гостиной, если бы по ошибке его оживили раньше, чем требовалось.

В библиотеке лежал мертвый Джеймс.

Наверху, у двери в хозяйскую спальню, он нашел мертвую Кристину.

В пустынном доме царила тишина.

В ванной Виктора он принял душ.

В зеркальной нише, расположенной в углу огромной гардеробной Виктора, полюбовался красотой своего тела. Никаких проводов, никаких шрамов, поднакопившихся за два столетия. Он являл собой физическое совершенство.

Одевшись, с брифкейсом в руке вошел в сейф. Обнаружил, что некоторых ценностей нет на месте. Но в других ящиках хватало того, что ему требовалось.

Из особняка он решил уйти пешком. Опасался хоть как-то связать себя с Виктором Гелиосом, не хотел даже оставить один из его автомобилей в аэропорту.

Прежде чем уйти, включил дрезденские часы на тридцать минут. И особнякам, и общежитию предстояло вспыхнуть белым пламенем.

Сверху он надел черный плащ с капюшоном, и эта одежда очень напоминала нынешнее одеяние одного известного ему гиганта.

И хотя внешне он до мельчайших подробностей выглядел, как Виктор Франкенштейн, он был не этим человеком, а его клоном. Благодаря методу прямой информационной загрузки мозга его память в точности соответствовала памяти Виктора. Он помнил все свои 240 лет, за исключением событий последних восемнадцати часов, прошедших с того момента, как Виктор передал ему последнюю порцию информации. И видение мира у него было таким же, как раньше у Виктора.

Умерев, Виктор возродился вновь.

По большому счету, недавно ушедший Виктор и только что появившийся, конечно же, отличались. Этот Виктор был сильнее, быстрее, возможно, даже умнее исходного Виктора. Не возможно. Определенно умнее. Из особняка выходил новый и улучшенный Виктор Франкенштейн, в котором мир нуждался, как никогда раньше.

Этот мир – мир историй, загадочных и завораживающих. Куда ни посмотри, если смотреть внимательно, рассказывается удивительная история, ибо каждая жизнь – роман, все мы – персонажи той или иной драмы.

В Сан-Франциско «Детективное агентство О’Коннор-Мэддисон» недавно отпраздновало год работы. Успех сопутствовал им едва ли не со дня открытия. Рука, возложенная татуированным целителем на голову Арни, избавила мальчика от аутизма. Он работает в агентстве после школы, подбирает документы и учит жаргон крутых детективов. Через семь месяцев появление ребенка может осложнить работу агентства. Но не зря же придуманы переносные люльки. Вешаешь ребенка на грудь или закидываешь за спину, и нет причин воздерживаться от поисков истины, справедливости, плохишей и хорошей китайской еды.

В маленьком домике (зато участок большой) в сельской части Монтаны Эрика раскрыла у себя талант материнства, а в Джоко, вот уж повезло, получила вечного ребенка. Благодаря ценностям, которые она взяла из сейфа Виктора, они ни в чем не нуждаются. Не путешествуют, в город она ездит одна, потому что они не хотят иметь дело со всеми этими швабрами и ведрами. Местные птицы, однако, привыкли к Джоко, и он больше не чувствует себя заклеванным, ни в каком смысле. У него теперь целая коллекция шутовских колпаков, все с колокольчиками, а у Эрики такой заразительный смех. Они не знают, почему из всех, сделанных из плоти Новой расы, выжили только они, но полагают, что это как-то связано с молниями. Поэтому каждый вечер, укладывая Джоко спать, Эрика заставляет его прочитать молитву, и сама делает то же самое, перед тем как заснуть.

Девкалион живет как гость в аббатстве святого Варфоломея, расположенном в горах северной Калифорнии, но подумывает над тем, чтобы постричься в монахи. Он любит всех братьев, но особо сблизился с братом Костяшки. Он многое узнал от сестры Анжелы, которая ведает сиротским приютом, расположенным на одной территории с аббатством, и живущие там дети с ограниченными возможностями уверены, что он – лучший в мире Санта-Клаус. Девкалион не пытается представить свое будущее. Ждет, пока оно само найдет его.