Покушение на убийство - Тони Кент

– Я не понимаю.

– Посмотри на дату здесь, – сказал Майкл, – а затем – на даты газетных вырезок. Имей в виду, что на этой стене – все, что Макгейл считал важным. Начиная со смерти его семьи и дальше.

Сара последовала за Майклом обратно к стене, пока тот продолжал объяснять:

– Итак, у нас есть статьи о ресторане в ноябре. И каждый последовавший за этим теракт. Все на стене. Все растут из центра. Никаких упоминаний о чем-либо, кроме терроризма. Никакого интереса к чему-либо или кому-либо другому. А потом… – Майкл ткнул пальцем в довольно нейтральный заголовок, – … он начинает зацикливаться на Матьюсоне.

Сара снова посмотрела на вырезки. Вспомнила почти каждую деталь, прочитанную всего несколько минут назад. Но все равно ничего не поняла.

– Я до сих пор не понимаю, – сказала она, начиная терять терпение.

– Это потому, что ты не смотришь на общую картину, – ответил Майкл. – До 15 июля Макгейл был одержим каждым терактом, который приписывали либо ИРА, либо UVA. Целенаправленно интересовался только этим. И вдруг ни с того ни с сего он неожиданно начинает собирать статьи о Матьюсоне, которые вроде бы ни при чем. Смешивает их с историями о терроризме, даже когда нет очевидной связи.

– И?

– И мы знаем, почему Матьюсон тут, Сара. Даже если полиция не знает. Мы знаем, что Макгейл верил, что Матьюсон каким-то образом связан с атаками. Но это еще не все, о чем говорит нам эта стена, правда?

Сара снова посмотрела на вырезки. Приметила как можно больше деталей, прежде чем оглянуться на Майкла. Все еще не уверенная, она проследила за его взглядом к первой статье о Матьюсоне. И только в этот момент поняла смысл записи в ежедневнике.

– Дата, – сказала она ясно и четко, но больше для себя. – Первая вырезка о Матьюсоне датируется 17 июля. То есть почти семь месяцев спустя после гибели его семьи. Семь месяцев с тех пор, как он стал одержим.

– Именно. Семь месяцев – и за это время он ни разу не упоминает Матьюсона. Значит, в то время он еще не подозревал о том, что политик в этом замешан. Но потом вдруг Матьюсон выходит на первый план, становится навязчивой идеей. Без какого-либо ясного объяснения. Кроме…

– …даты, – без колебаний закончила мысль Сара. – Матьюсон появляется на радаре Макгейла через несколько дней после его встречи с БГ и РМ. Встречи настолько важной, что он записывает ее в пустой ежедневник.

Майкл улыбнулся. Сара вошла в курс дела. Теперь им нужно было применить полученную информацию.

– Итак, кем бы ни были эти БГ и РМ, – начал Майкл, – возможно, они подтолкнули Макгейла к его убеждению о причастности Матьюсона. И, если это так, значит, они следующие части этой головоломки.

– Безусловно. – Сара кивнула, – Если это так.

– Согласен, это «если» с очень большой натяжкой. Но это единственная зацепка, которая у нас есть на данный момент.

– Верно, – сказала Сара, оглядываясь на ежедневник. – Но эти инициалы, БГ и РМ, – этого ведь мало, чтобы продолжать, правда?

– Правда, если бы, кроме них, у нас ничего не было, – ответил Майкл. – Но, возможно, у нас есть кое-что еще. Я думал о том студенте, который вывел Макгейла из… – Майкл замолчал. Его взгляд устремился к открытой двери в кабинет.

Сара открыла рот, чтобы что-то сказать, но его поднятая ладонь заставила ее замолчать.

Майкл постучал себя по уху – сигнал к тому, чтобы прислушаться. Затем он беззвучно сказал:

– Лифт.

Саре потребовалось всего мгновение, чтобы понять. Она тоже прислушалась и поняла, что Майкл был прав.

В тишине безошибочно раздавался звук стареющего подъемника, который безуспешно пытается заработать. Теперь Сара поняла, зачем Майкл поставил ту мусорную корзину в дверях лифта. Выведя его из строя, он обеспечил их предупредительным сигналом и возможностью отступить.

Сара почувствовала, как у нее от страха свело живот. Ее преследовало яркое воспоминание об их недавнем жестоком столкновении.

– Кто это, Майкл?

– Я не знаю, – ответил он. – Но кто бы это ни был, нас разделяет шесть лестничных пролетов. Так что хватай что-нибудь тяжелое – и за мной.

Сорок три

Грэм Арнольд преодолевал каждый из шести пролетов с большой осторожностью. Он проклинал тот шум, который наделал механизм сломанного лифта. Их инструкции были четкими: не стоит недооценивать цель. Увидев, с какой легкостью адвокат вошел в охраняемое здание и отключил сигнализацию, Арнольд начал воспринимать это предупреждение серьезно.

Теперь же выходило, что адвокат был предупрежден об их присутствии, и это было плохо.

– Что за, блин, невезуха! – прошипел идущий сзади Ноэль Бест. Он пытался шептать, но этому мешало сбившееся дыхание. Бест был низеньким, приземистым; выносливостью он не отличался, зато обладал взрывной мощностью. Если бы более подтянутый Арнольд знал, что им предстоит взбираться по ступенькам, он выбрал бы себе в напарники кого-нибудь более подходящего.

– Ради всего святого, заткнись, а! – огрызнулся Арнольд. – От тебя больше шума, чем от чертова лифта!

– Ну, этого не было в задании, – терпением Бест тоже не отличался. – И я не понимаю, зачем нам вести себя тихо. Если этот парень действительно так хорош, как о нем говорят, он уже знает, что мы здесь.

Арнольд не ответил. Бест наверняка был прав.

Когда Арнольд наконец добрался до шестого этажа, его напарник, судя по шуму, отставал всего на полпролета.

Арнольд достал свой пистолет «Вальтер PPS», изготовленный на заказ, из наплечной кобуры и взял коридор на прицел. Специалист по огнестрельному оружию, Арнольд стрелял тысячу раз, как на тренировках, так и в реальной жизни. Никто не сможет уйти из этого коридора живым.

Бест скоро нагнал его и теперь стоял на вершине лестницы, оперевшись рукой на стену и тяжело дыша. Подняв глаза, он увидел, что Арнольд вооружен и готов атаковать. Глубоко вздохнув, Бест сунул руку в свою кобуру, вытащил оружие и дал знак, что можно продолжать.

Арнольд молча прокладывал путь. Бест в точности повторял каждое его движение. Достичь такой слаженности им помогали бесчисленные часы практики. Таков был путь в ряды Королевской полиции Ольстера. Их глаза были повсюду; каждый дюйм – под пристальным дулом их пистолетов.

Через пару мгновений они оказались по обе стороны от закрытой двери в комнату 6.11.

Их способность молча общаться была практически телепатической. Слова были излишни. Они заняли свои привычные позиции: Бест – лицом к двери, Арнольд – справа от него.

Более крупный Ноэль собирался с духом, готовый в любую секунду выбить наверняка