На зоне - Евгений Сухов

И дока Щеголь тотчас понял, что случайно попал в самую запретную зону. Если Беспалый осерчал за его любопытство, значит, тут явно дело серьезное. Ну ладно, подумал он, ты, Александр Тимофеевич, напускаешь туману, но я-то сам выведаю, о ком это Мулла такую заботу проявляет. Ну а раз так, то и о моем деле теперь можно поговорить совсем по-другому.

– Ладно, Тимофеич, извините за любопытство. Больше спрашивать не буду об этом, но скажите мне про другое тогда: не пора ли нам вообще старика задвинуть?

Беспалый набычился.

– Кто о чем, а чумазый про баню. Вижу, Щеголь, ты не на шутку паханом хочешь заделаться?

– Ну вы же сами обещали! – хитро отозвался зек. – Если паханом стану, так мне же легче будет всю зону в кулаке держать. Сами понимаете.

Беспалый вздохнул, скривив губы.

– Понимать-то, конечно, понимаю. Хорошо, давай такой уговор. Ты мне всю великолепную семерку будешь на поводе держать, а я тебя паханом сделаю. Муллу уберу. Слово даю.

Щеголь не мог сдержать довольной улыбки:

– Годится. Так годится!

– Сколько тебе, Стась, еще трубить на моей зоне? – спросил неожиданно Беспалый. – Восемь лет?

– А что, вы мне хотите скостить?

– Да нет, парень, наоборот. Я думаю, не попадешь ли ты часом под какую-нибудь амнистию. Видно, что нет. Готовься, будешь трубить до последнего звонка.

– А… это, – неуверенно начал Щеголь. – Может быть, вы потом походатайствуете… Ну там за примерное поведение. И все такое. Может, раньше выйду? Несколько месяцев погуляю, на Канары съезжу.

Беспалый с изумлением воззрился на обнаглевшего Щеголя.

– Милый ты мой, так зачем же мне тебя паханом делать, коли ты раньше срока хочешь отсюда линять? Нет, Стась, если хочешь быть здесь паханом, значит, тяни срок до последнего, а мечтаешь о воле – так не хрена нам с тобой тогда ж толковать. Я ведь и другого найду.

Щеголь похолодел. Как же его Беспалый объехал да обуздал – он и не заметил. Выходя от начальника, он проклинал все на свете: и несусветную свою глупость, и коварство Беспалого, и дурацкую судьбину, что манила его несбыточными обещаниями, которым он, как последний дурак, верил и верил…

Мулла сразу догадался, что на зоне произошло нечто очень важное. Новый этап в целом не слишком привлек его внимание. Заинтересовался он странной семеркой заключенных, которых Беспалый сразу отгородил от прочих соэтапников и поместил далеко друг от друга – в разные бараки, стоявшие в дальних углах зоны. Самое непонятное было то, что, как шептали верные гонцы, этих семерых сразу же по прибытии сводили к доктору Ветлугину «на профилактику». Вот это-то и было самое странное. Потому что Димка Ветлугин был никакой не врач, а простой колхозный ветеринар, правда с двадцатилетним стажем. К тому же ветеринар плохой, у кого коровы каждую зиму мерли как мухи. Все эти годы Ветлугин по совместительству с должностью ветврача работал главврачом в колонии. И единственное, что он уверенно мог делать, так это держать в своих корявых руках шприц. Инъекции он всаживал в задницы зекам и впрямь мастерски – быстро и безболезненно. Так что когда из центра приходила бумага с приказом провести очередную вакцинацию, бывалые зеки шли оголять задницы к Ветлугину, а не к его грудастой медсестре. Трахнуть ее мечтали, конечно, все поголовно (и кое-кому такое счастье перепадало, потому что Лизка очень уважала это дело, но была брезглива и с кем попало в койку не ложилась), но на уколы ходить не любили. Медсестра делала их из рук вон плохо, не то что Ветлугин. Поговаривали, что Ветлугин набил руку на уколах опять же в своем колхозном коровнике, где, вооружась гигантской спринцовкой, наполненной спермой племенного быка, осеменял сотни несчастных телок. Но Мулла знал и о других тренировках Ветлугина: свое мастерство иглоукалывания он оттачивал, запершись в своем кабинете, где ширялся краденым морфием. И еще было ведомо Мулле, что, узнай подполковник Беспалый, куда исчезают из тюремной аптеки ампулы с морфием, не миновать бывшему ветеринару тяжелой карающей десницы Александра Тимофеевича. Потому что при всех недостатках своей мерзкой, развращенной натуры и склонности к самым изощренным излишествам (главным образом сексуального толка) подполковник Беспалый на дух не выносил наркоты и презирал наркоманов.

С самого начала многоопытный Мулла не сомневался, что семерых новеньких водят в больницу неспроста: не в санатории, чай, находились заключенные; какие процедуры мог прописать больному зеку ветеринар Ветлугин, Мулла знал доподлинно, на собственной шкуре не раз проверял и никогда не сомневался в том, что легче умереть в страшных муках в грязном холодном бараке, чем вынести лечебный курс, прописанный бо-ольшими специалистами своего дела «доктором» Ветлугиным и «главврачом» Беспалым. А коли уж вновь поступившие «больные» после этих уколов неделями не могут прийти в себя, значит, Ветлугин, конечно, по распоряжению Беспалого, «лечит» их основательно. Значит, есть за что. Значит, Беспалому зачем-то нужно держать эту семерку у себя «под колпаком». Значит, ребята нужны ему «больными», беспомощными, ни к чему не годными.

Муллу такой расклад не устраивал. Зная Беспалого, он понимал, что уступать ему ни в чем нельзя: дай палец – останешься без руки. Хлипкое воровское влияние на зоне нуждалось в самой тщательной опеке. Не находя объяснений возникшей ситуации, Мулла сразу же разослал по соседним зонам малявы с единственной просьбой – разузнать, что за народ оказался на его территории. Полученный через пару недель ответ сильно озадачил старого зека. Верные люди писали, что конкретно не знают и ничего не могут понять, но в Москве, Питере и в других городах России накануне Нового года и сразу после прошел очень крутой шмон, коснувшийся сотен и сотен людей. Пострадали в основном законные: кто-то из них арестован, кого-то убили, а кто-то попросту исчез. Какие силы замешаны во всех этих событиях, никто не знал. Но то, что действовали серьезные профессионалы, было всем ясно.

Такого крупного избиения законных Мулла не помнил со сталинских времен. Тогда, в конце сороковых, по всем зонам России в несколько дней произошло поголовное уничтожение воров в законе. Без суда и следствия.

В конце полученной Муллой малявы сообщалось, что вместе со многими другими куда-то подевался смотрящий по России Варяг. Вроде бы последний раз его видели в Москве в аэропорту, где его якобы арестовали. Что с ним произошло дальше, никто не знает. По одной версии утверждали, будто он совершил побег и снова слинял в Америку, по другой – его следы терялись после побега в России. Более подробно о его судьбе никому ничего не было известно, хотя прошло уже много времени – около двух месяцев. Кроме того, помимо Варяга пропали еще по крайней мере два десятка, если не больше, самых авторитетных законных России.

Мулле несложно было сопоставить события и понять, что массовое исчезновение законных произошло аккурат за месяц-полтора до прибытия к ним на зону странной семерки. Дело, похоже, начинало проясняться. К Беспалому и раньше частенько присылали на правеж самых крутых. Кто-кто, а Беспалый умел обламывать непокорных, строптивых, неугодных, особенно если об услуге его просили высокие московские чины. И хотя Мулла не знал прибывших в лицо, но с этой минуты ему стало ясно, откуда у них такая стать и манеры, которые опытному глазу видны даже сквозь их тяжелую непонятную болезнь, сквозь сомнамбулическое состояние, в котором они пребывали.