Партизан. От долины смерти до горы Сион. 1939–1948 - Ицхак Арад

Снова я боец, продолжаю дело, начатое четыре года назад изъятием «обреза» из склада оружия немцев, который я принес в гетто. На этот раз не в вооруженной группе в гетто, обреченном на уничтожение, и не как еврейский партизан в советском соединении, а как боец в подпольном военизированном штурмовом отряде, воин Пальмаха, подразделения «Хаганы», созданной в мае 1945, когда ожидалось вторжение немцев в страну Израиля. Пальмах должен был создать партизанское движение на захваченных немцами территориях. С окончанием войны, закрытием британцами ворот страны и депортацией евреев, спасшихся из ада Катастрофы, Пальмах начал войну с британцами.

Четыре месяца прошло с той ночи, когда я сошел на берег Нагарии, до моего вступления в Пальмах. Первые шаги на родине я сделал в кибуце Ягур, куда прибыл на второй день пребывания в стране. Домики кибуца, окруженные густой растительностью, красивая столовая, ухоженные детские садики, действующее, полное жизни хозяйство, зеленые поля, склоны горы Кармель, высящиеся над кибуцем — все это пленило мою душу с первого взгляда. Мое знание иврита облегчило мое вхождение в среду жителей кибуца. Я сразу же наладил связи с кибуцниками, и в короткое время ощутил себя среди них, как дома. Работал в коровнике и полюбил это дело. После бурных, жестоких лет я снова жил нормальной жизнью. Субботний поход на гору Кармель с удивительным пейзажем, развертывающимся с ее высоты, первые поездки в Издреельскую долину и на озеро Кинерет — были полны впечатлений. Такие места, как кибуцы Нахалал, Эйн-Харод и Дгания, которые я помнил из песен детства, превратились в реальность. Я пришел к тому, к чему стремился, был в родной стране, в кибуце, мечты мои осуществились, но положение в стране не давало мне права почивать на лаврах.

Это был период борьбы. Корабли с нелегалами «Энцо Сирени», «Вингейт» и «Тель-Хай» были захвачены британцами, и все находящиеся на кораблях спасшиеся от Катастрофы остатки европейского еврейства, как мы, были помещены в концлагерь в Атлите. Бойцы Пальмаха ответили взрывом полицейского участка в Гиват-Ольге, подорвали радарную станцию на горе Кармель и атаковали лагеря ударных отрядов британской полиции. Фронт борьбы проходил и по районам, в которых была запрещена всяческая деятельность, согласно «Белой книге». В те дни еврейские поселенцы в Бирии около Цфата закрепились на земле. Бойцы ЭЦЕЛя — военно-национальной организации, и ЛЕХИ — борцов за свободу Израиля, действовавшие вместе с «Хаганой» в рамках «Движения еврейского восстания», усилили борьбу с британцами. На их акции британские власти ответили террором против еврейского населения страны, обысками и массовыми арестами.

В дни праздника Песах я посетил в центральной иерусалимской тюрьме моего друга детства Давида Левина. Член Пальмаха, Давид был арестован во время военной подготовки вблизи Мертвого моря и осужден на несколько лет тюрьмы. Я учился с ним в первом и втором классах школы "Тарбут" в Польше, затем он репатриировался в страну Израиля со своей семьей. 13 лет мы с ним не виделись. Только благодаря его брату Израилю, который был со мной, я узнал в этом высоком, широкоплечем парне, который улыбался мне сквозь тюремную решетку, Давида. Встреча эта взволновала нас обоих.

Мечты добраться до родной страны и жить там спокойной жизнью, разбились о реальность. Не мог я стоять в стороне, когда еврейское население страны боролось и платило жертвами. Совесть не давала мне покоя. Я был ветеран войны, обладал боевым опытом, мог многим помочь в борьбе, и решил мобилизоваться в Пальмах.

Первая реакция людей Ягура, когда я обратился к ним по вопросу вступления в Пальмах, была отрицательной. Они считали, что прежде, чем сделать этот шаг, я должен абсорбироваться в стране. Я же стоял на своем. Товарищи связали меня с Бени Магаршаком, который получил кличку — "политрук Пальмаха", одним из самых выдающихся людей в нем. Бени понял, чем я дышу. Он загорелся идеей, что я буду первым бойцом гетто и первым партизаном, вступившим в Пальмах. Учитывая особую важность этого шага, он предложил мне выбрать одно из трех специальных подразделений, в котором я захочу служить: морской отряд, взвод разведки или летную часть. Возможность служить в морской роте и участвовать в подготовке за границей, встрече с кораблей и устройстве нелегалов, я сразу же отверг. Я был новичком в стране, и не хотел из нее уезжать. Но возможность быть летчиком пленила меня. Было что-то волнующее быть летчиком в подполье, некое предвидение будущего. Летная часть Пальмаха была ядром будущего самостоятельного еврейского военно-воздушного флота. В начальном курсе полетов на планерах, проходивших в Издреельской долине летом 1943, участвовала небольшая группа людей Пальмаха. Только через два года, летом 1945, люди летной части начали тренироваться на настоящих самолетах под прикрытием "спортивного авиационного клуба". Небольшие самолеты типа "Остер", "Тейлокрафт" и другие принадлежали компании "Аэроплан" и стояли на летном поле военного лагеря британцев около Рамле.

Весной 1946 я явился в летную часть, базой которой был кибуц Наан, около Рамле. Из беседы с командиром части по кличке Балак выяснилось, что мне надо будет ждать два месяца до начала моих летных тренировок. В части было 12 человек, и лишь треть из них тренировалась в полетах. Остальные ждали своей очереди и пока трудились в хозяйстве кибуца. Я был разочарован, но принял предписание.

Часть была небольшой, но по-товарищески сплоченной. Члены ее Шмуэлик В., Эли П., Йегуда П., Арик А., Авраам Б., Циби и другие приняли меня с большим дружелюбием. Я рассказал им о моем партизанском прошлом, о кличке "Толька", с которой ко мне обращались товарищи. Мы были горды называться "летчиками", даже те, которые еще не летали. Ребята, проходящие по соседству с нами курс молодого бойца Пальмаха, относились к нам, "летчикам", с особым уважением и некоторой завистью, и среди девушек, тоже проходящих военную подготовку, мы пользовались предпочтением. И члены кибуца оказывали нам почтение. Жили мы в маленьком палаточном лагере, посреди которого возвышался большой самолетный пропеллер, символ нашей части. Я работал в хозяйстве, как все мои товарищи, которые не были заняты в полетах. Этой работой мы как бы оплачивали кибуцу расходы за место и услуги, даваемые нам. За время нахождения в Наане, я поработал в курятнике, коровнике, на жатве, пахал, дежурил в столовой и в охране. Мы были "затычкой", как называли нашу работу с переходами с места на места по мере необходимости в рабочих руках. Товарищи, которые учились летать, уезжали рано утром на летное поле в Рамле и возвращались вечером. Мы жадно выслушивали их рассказы о переживаниях в полете и считали дни, когда придет наш черед летать. Тем временем мы изучали необходимые вспомогательные дисциплины: аэродинамику, метеорологию, аэрофотосъемку и чтение карт. Время от времени приезжали "освежить" свою практику полетов наши ветераны, находящиеся в "резерве", как и все освободившиеся от службы бойцы Пальмаха.

Борьба с враждебной британской властью и ее политикой "Белой книги" усиливалась день ото дня. "Ночь Вингейта" в Тель-Авиве, столкновение с британцами, голодные забастовки, протесты евреев-нелегалов в итальянском городе Ла-Специя после того, как британцы арестовали корабли "Макс Нордау" и "Авива Райх", а всех находящихся на них еврейских беженцев депортировали на Кипр, — все это повысило напряжение в Израиле. Следственная англо-американская комиссия, которую назначили в декабре 1945 правительства Британии и США с целью выработки рекомендаций по разрешению палестинской проблемы, опубликовала их в начале мая 1946. Комиссия постановила, что следует отменить политику "Белой книги" и разрешить немедленный въезд ста тысяч еврейских беженцев из европейских лагерей перемещенных лиц в страну Израиля. Британское правительство во главе с премьер-министром Эттли и министром иностранных дел Бевиным твердо придерживалось антисионистской политики, и ставило первым условием обсуждения рекомендаций комиссии разоружение "Хаганы" и всех остальных еврейских военных организаций. Это условие, по сути, отвергало рекомендации комиссии. В ответ отряды Пальмаха ночью 17 июня 1946 взорвали одиннадцать мостов, соединявших страну с соседями. При взрыве моста Ахзив погибло 14 бойцов Пальмаха, среди которых и командовавший операцией Ихиям Вайц. Операции было присвоено название "Ночь мостов". Британские власти держали в стране 80 тысяч солдат и около 20 тысяч полицейских, включая вспомогательные части. 29 июня все эти силы нанесли удар, цель которого была — сломить сопротивление "Хаганы" и Пальмаха и всех независимых военизированных еврейских организаций. Они начали массовые обыски и аресты во всех больших городах и тридцати поселениях. В тот день было арестовано 2700 евреев, среди них все лидеры, члены правления Еврейского агентства (Сохнута), руководители "Хаганы" и Пальмаха. Всех их отправили в лагеря Латрун и Рафиах, где держали несколько месяцев. Был дан приказ об аресте председателя правления Сохнута Давида Бен-Гуриона, находившегося в это время заграницей. Было обнаружено большое хранилище оружия в кибуце Ягур, и британцы конфисковали 300 ружей и автоматов, 100 минометов и сотни тысяч патронов.