Театр - Уильям Сомерсет Моэм

– Проходи дальше, в гостиную, а я поставлю воду на огонь.

Джулия вошла в комнату и села. Огляделась. В этих стенах разыгралась трагедия её жизни. Здесь ничего не изменилось. Её фотография стояла на старом месте, но на каминной полке появилась ещё одна – большой снимок Эвис Крайтон. На ней было написано: «Тому от Эвис». Чтобы увидеть всё это, Джулии хватило одного взгляда. Комната казалась ей декорацией, в которой она когда-то давно Играла; была знакома, но ничего больше не значила для неё. Любовь, которая снедала её, ревность, которую она подавляла, исступленный восторг поражения – всё это было не более реально, чем любая из её бесчисленных прошлых ролей. Джулия наслаждалась своим равнодушием. Вошел Том – в руках его была подаренная ею скатерть – и аккуратно расставил чайный сервиз, который тоже подарила она. Джулия и сама не понимала, почему при мысли, что он так вот бездумно пользуется всеми её подарками, её начал разбирать смех. Том принес чай, и они выпили его, сидя бок о бок на диване. Он продолжал рассказывать ей, насколько улучшилось его положение. Как всегда, стараясь быть любезным, он признался, что больший пай в фирме ему дали за то, что он привлек туда много новых клиентов, а это ему удалось только благодаря ей, Джулии. Рассказал, как провел отпуск. Джулии было ясно, что Том даже не подозревает, какие жгучие страдания он некогда ей причинял. От этого ей тоже захотелось рассмеяться.

– Я слышал, тебя ждет сегодня колоссальный успех.

– Неплохо бы, правда?

– Эвис говорит, вы оба, ты и Майкл, замечательно относитесь к ней. Смотри, как бы она тебя не обошла.

Том хотел её подразнить, но Джулия спросила себя, уж не обмолвилась ли ему Эвис, что надеется на это.

– Вы обручены?

– Нет. Эвис нужна свобода. Она говорит, что помолвка помешает её карьере.

– Чему? – Слово само собой сорвалось у Джулии с губ, но она тут же поправилась: – Ах, да, ясно.

– Естественно, я не хочу стоять у неё на пути. Вдруг после сегодняшней премьеры она получит приглашение в Америку? Конечно, я понимаю, ничто не должно помешать ей его принять.

Её карьера! Джулия улыбнулась про себя.

– Знаешь, я и вправду думаю: ты – молодец, что так ведешь себя по отношению к Эвис.

– Почему?

– Ну, тебе самой известно, что такое женщины.

Говоря это. Том обнял её за талию и поцеловал. Джулия рассмеялась ему в лицо.

– Ну и забавный ты мальчик!

– Может, позанимаемся немного любовью?

– Не болтай глупостей.

– Что в этом глупого? Тебе не кажется, что мы и так слишком долго были в разводе?

– Я за полный развод. И как же Эвис?

– Ну, это другое. Пойдем, а?

– У тебя совсем выскочило из памяти, что у меня сегодня премьера?

– У нас ещё куча времени.

Том привлек её к себе и снова нежно поцеловал. Джулия глядела на него насмешливыми глазами. Внезапно решилась:

– Хорошо.

Они поднялись и пошли в спальню. Джулия сняла шляпу и сбросила платье. Том обнял её, как обнимал раньше. Он целовал её закрытые глаза и маленькие груди, которыми она так гордилась. Джулия отдала ему своё тело – пусть делает с ним что хочет, – но душу её это не затрагивало. Она возвращала ему поцелуи из дружелюбия, но поймала себя на том, что думает о роли, которую ей сегодня предстоит играть. В ней словно сочетались две женщины: любовница в объятиях своего возлюбленного и актриса, которая уже видела мысленным взором огромный полутёмный зал и слышала взрывы аплодисментов при своем появлении. Когда немного поздней они лежали рядом друг с другом, её голова на его руке, Джулия настолько забыла о Томе, что чуть не вздрогнула, когда он прервал затянувшееся молчание.

– Ты меня совсем не любишь больше?

Она слегка прижала его к себе.

– Конечно, люблю, милый. Души не чаю.

– Ты сегодня такая странная.

Джулия поняла, что он разочарован. Бедняжка, она вовсе не хочет его обижать. Право же, он очень милый.

– Я сама не своя, когда у меня впереди премьера. Не обращай внимания.

Окончательно убедившись, что ей ни жарко ни холодно от того, существует Том или нет, Джулия невольно почувствовала к нему жалость. Она ласково погладила его по щеке.

– Леденчик мой. («Интересно, не забыл ли Майкл послать тем, кто стоит в очереди, горячий чай? Стоит это недорого, а зрители так это ценят».) Знаешь, мне и правда пора. Мисс Филиппс придет ровно в шесть. Эвис с ума сойдет. Она и так, верно, голову себе ломает, что со мной стряслось.

Джулия весело болтала всё время, пока одевалась. Она видела, не глядя на Тома, что он не в своей тарелке. Джулия надела шляпу, затем сжала его лицо обеими руками и дружески поцеловала.

– До свидания, мой ягненочек. Надеюсь, ты хорошо проведешь вечер.

– Ни пуха ни пера.

Он неловко улыбнулся. Она догадалась, что он не может её понять. Джулия выскользнула из квартиры, и, если бы она не была ведущей английской актрисой и женщиной, которой далеко за сорок, она бы проскакала на одной ножке до самого дома. Она была страшно довольна. Джулия открыла парадную дверь своим ключом и захлопнула её за собой.

«А в словах Роджера, пожалуй, что-то есть. Любовь и вправду не стоит всего того шума, который вокруг неё поднимают».

Четыре часа спустя всё было уже позади. Пьесу прекрасно принимали с самого начала; публика, самый бомонд, несмотря на неподходящее время года, была рада после летнего перерыва вновь очутиться в театре, и ей нетрудно было угодить. Это было удачным началом театрального сезона. Каждый акт завершался бурными аплодисментами. После окончания спектакля было больше десяти вызовов. На последние два Джулия выходила одна, и даже она была поражена горячим приемом. Прерывающимся от волнения голосом она произнесла несколько слов, – приготовленных заранее, – которых требовал этот торжественный случай. Затем на сцену вышла вся труппа, и оркестр заиграл национальный гимн. Джулия, довольная, взволнованная, счастливая, вернулась к себе в уборную. Никогда ещё она не была так уверена в своем могуществе. Никогда ещё не играла с таким блеском, разнообразием и изобретательностью. Пьеса кончалась длинным монологом, в котором Джулия – удалившаяся на покой проститутка – клеймит легкомыслие, никчемность и аморальность того круга бездельников, в который она попала благодаря замужеству. Монолог занимал в тексте целые две страницы, и вряд ли в Англии нашлась бы ещё актриса, которая могла бы удержать внимание публики в течение такого долгого времени. Благодаря своему тончайшему чувству ритма, богатому оттенками прекрасному голосу, мастерскому владению всей палитрой чувств, Джулия сумела, при её блестящей актёрской технике, сотворить чудо – превратить свой монолог в захватывающий, эффектный, чуть не зримый кульминационный пункт всей пьесы. Самые острые сюжетные ситуации не могли быть столь волнующими, никакая, самая неожиданная развязка – столь поразительной. Все актёры играли превосходно, за одним исключением – Эвис Крайтон.