Горец-дикарь - Ханна Хауэлл

– Подожди еще чуть-чуть, Кэт. До рассвета пока далеко, к тому же должно пройти еще несколько часов, прежде чем все гости разъедутся или разойдутся по своим комнатам.

– Ах да, об этом я не подумала.

И уже через несколько мгновений Лукас почувствовал, как тело Кэтрин обмякло, и ему стало понятно, что она погрузилась в глубокий сон. Лукасу в голову пришла заманчивая идея последовать ее примеру, а потом, когда она утром обнаружит его рядом, просто сослаться на то, что нечаянно заснул. Но он не собирался поддаваться этому искушению. Он хотел подождать, пока в крепости воцарится тишина, и из-за двери перестанут доноситься звуки нетвердых шагов. А потом он намеревался проскользнуть к себе в спальню, надеясь, что никто из хмельных гостей не завалился туда, пока его не было на месте. Но вот завтра он усадит Кэтрин перед собой и поговорит с ней. Ему надоело терпеть эту двусмысленную ситуацию, и он больше не хотел просыпаться один, без любимой в своих объятиях.

Кэтрин открыла один глаз и уставилась на широкую грудь, к которой прижималась щекой. Ее желудок напрягся и начал ходить ходуном. В горле появилось неприятное жжение. Она поняла, что должно сейчас произойти. Такое происходило с ней каждое утро вот уже на протяжении двух недель. Именно поэтому она старалась игнорировать растущее желание к Лукасу и твердо держалась своего намерения не пускать его к себе в постель, хотя испытывала всякий раз жгучее желание заняться с ним любовью. Вот почему ей обязательно нужно было сделать все возможное, чтобы в эту ночь Лукас ушел к себе в спальню. Тихо простонав, Кэтрин спрыгнула с кровати и, не обращая внимания на то, что она совсем голая, ринулась к ведру, что стояло в дальнем конце комнаты.

Лукас проснулся оттого, что услышал, как кого-то рвало. Сначала он решил, что к нему в спальню все-таки забрел какой-нибудь пьяный гость и вот теперь дорого расплачивался за то, что слишком много выпил на свадьбе. Лукасу оставалось только надеяться на то, что незнакомец нашел ведро. Но потом Лукас вспомнил, где был прошлой ночью. Он окончательно проснулся, огляделся вокруг и тихо выругался, когда понял, что все-таки заснул в постели Кэтрин. Из окон потоком лил солнечный свет, и ему стало ясно, что он проспал чуть ли не до полудня.

И еще это означало, что рвало именно Кэтрин. Лукас сел на кровати и тут же увидел ее. Она стояла, нагнувшись над старым ведром, чуть ли не обнимая его, и была совсем без одежды. Лукас понимал, что в другое время не преминул бы насладиться ее обнаженным видом, но не сейчас, когда Кэтрин буквально выворачивало наизнанку, а сама она, судя по доносившимся до него звукам, плакала и одновременно ругалась. Лукас также знал, что ей совсем не понравится услышать его комментарий по поводу того, что до этой поры ему казалось, будто ругаться и плакать одновременно было в принципе невозможно.

Он встал с кровати и торопливо подошел к Кэтрин. Но когда Лукас протянул к ней руку, она хлопнула по ней. Тогда он осторожно собрал ее волосы на затылке, чтобы те не мешались, и на этот раз Кэтрин не попыталась снова ударить его, хотя и огрызнулась. Прошло несколько минут, и Лукас опять начал волноваться. Он был уверен, что Кэтрин не может так плохо чувствовать себя только из-за того, что выпила слишком много хорошего вина.

Когда Кэтрин упала назад, в подставленные Лукасом руки, он проигнорировал ее слабые протесты и заверения, что у нее хватит сил самой о себе позаботиться, и отнес ее на кровать. Потом он нашел немного воды, сел на край кровати и держал перед ней кувшин, пока Кэтрин несколько раз промывала ей рот. После этого она откинулась на подушки и закрыла глаза. Лукас взял кусок материи, намочил его и принялся осторожно умывать ею лицо. Кэтрин выглядела очень бледной, и иногда с ее губ срывался еле слышный стон.

– Слишком много вина? – мягко спросил Лукас, когда аккуратно, стараясь не потревожить ее, забрался под одеяло и так же медленно привлек в свои объятия, радуясь тому, что Кэтрин не стала противиться его попытке успокоить ее.

– Нет.

Лукас опустил на нее взгляд. Он скорее догадался, что сказала Кэтрин, чем услышал это слово – таким хриплым был ее голос. Потом ее тело постепенно обмякло, а дыхание стало спокойным. Поняв, что Кэтрин сейчас заснет, Лукас тоже расслабился. Ему казалось, что если бы ее тошнило от большого количества выпитого вина или съеденной жирной пищи, то она не смогла бы сейчас так легко погрузиться в сон. Но все-таки такая сильная рвота тревожила его, и Лукас твердо намеревался заставить ее поберечь себя. По крайней мере до тех пор, пока он убедится в том, что дело тут только в естественной реакции организма, который таким образом избавляется от чего-то, что ему не нужно.

– Вот видишь, Кэт? Тебе нужен человек, который будет ухаживать за тобой, – пробормотал он.

Подумав на эту тему, Лукас понял, что ему хотелось бы, чтобы у него был кто-то, за кем нужно присматривать. Конечно, эта мысль стала еще приятнее, когда оно уверенностью решил, что Кэтрин его забота будет нужна лишь время от времени. Она ведь здоровая, сильная женщина, которая и без подсказок со стороны мужчин знает, что ей делать. Вот почему забота о Кэтрин из каждодневной обязанности превращалась в истинное удовольствие.

Его мысли быстро вернулись к утреннему происшествию. Он не знал, как разрешить эту проблему. Прожив бок о бок с Кэтрин несколько недель, Лукас ни разу не заметил, что у нее слабый желудок. На самом деле он даже несколько раз думал, что она обязательно будет страдать оттого, что ела. И дело было не в плохо приготовленной еде, а в том, как она ее смешивала. По мнению Лукаса, некоторые продукты просто не должны были сочетаться. Но Кэтрин с легкостью переносила самые экзотические блюда.

Щеколда на двери задергалась, и Лукас напрягся, но потом вспомнил, что Кэтрин закрыла ее. Какое-то время он лежал молча и не двигался. Лукас помнил – ей не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал о том, что они были вместе. Будет гораздо проще объяснить закрытую на задвижку дверь, чем присутствие в ее постели обнаженного мужчины.

– Моя госпожа, я принесла вам подсушенного хлеба и разведенного сидра. Энни сказала мне, что вы едите это каждое утро. Мне просто оставить все возле двери?

Лукас задумался. Подсушенный хлеб и разведенный водой сидр? В этом было что-то до боли знакомое, и его сердце сжалось от тревоги. Он вылез из-под одеяла, надел исподние штаны, рубаху и подошел к двери. По голосу Лукас определил, что там стояла Меган, и решил, что может довериться ей. Эта женщина точно не станет рассказывать всем, кто сейчас находится в крепости, о том, что видела его в покоях Кэтрин. Так тихо, как только можно, Лукас открыл дверь и приложил палец к губам, показывая Меган, чтобы она не шумела. Одно мгновение та просто смотрела на него широкими от изумления глазами, а потом закусила губу, стараясь подавить усмешку, и передала ему в руки поднос. Лукас уставился на еду, которая выглядела крайне неаппетитно, а потом перевел взгляд на Меган. На этот раз она уже не пыталась спрятать улыбку.

– Ты ведь никому не расскажешь, да? – спросил ее Лукас.