Переводы с языка дельфинов - Юлия Миронова

Мужчина ушел, но женщине, видно, было интересно, потому что она отступила к двери, наблюдая.

Сандрик тем временем надел носки и крикнул из кухни:

— Штаны?

— Да, штаны, — терпеливо ответила Алина. Женщина у двери покачала головой: какие капризы!

— Это не капризы, — оборвала ее Алина. — Вы знаете, что такое аутизм?

— Ну… что-то психическое, кажется, — неуверенно ответила женщина.

— «Кажется», — язвительно фыркнула Алина. — Вам как сотруднице учреждения, которая сталкивается с такими детьми по роду службы, стыдно не знать. Да, рубашка, — крикнула она на очередной вопрос Сандрика.

Сандрик пришел в коридор уже почти полностью одетый. Протянул руку за курткой. Алина подала ему ее и, помня, что помогать нельзя, спокойно ждала, пока Сандрик возится с «молнией». Женщина в белом халате опять заворчала: скорее уже, но Алина цыкнула на нее, и та наконец-то вышла из квартиры.

Сандрик повозился минуты три, потом неуверенно посмотрел на Алину:

— Помоги застегнуть…

Алина протянула руку к застежке. И увидела, как лицо мальчика окаменело. Разумный свет в глазах пропал, он весь потемнел и напрягся. Девушка очень вовремя вспомнила продолжение ритуала:

— Точно сам не справишься?

Сандрика тут же отпустило, он улыбнулся и весело ответил:

— Точно!

Она застегнула ему куртку, и мальчик побежал прощаться с цветком. Алина в это время покидала в первую попавшуюся под руки сумку белье и другие вещи Сандрика, сунула туда пару игрушек. И почувствовала, что сердце ее сжимает тоска. Что будет с этим мальчиком завтра? Там, куда его увезут, не будет списка на холодильнике, не будет любимого цветка. Он каждый раз будет орать и корчиться на полу, калечить себя, и ему каждый раз будут колоть галоперидол, в конце концов превратят его в тупое животное. Даже объяснять этим людям бесполезно. Да и не их это дело, им главное — привезти и сдать с рук на руки.

Еле сдерживая слезы, чтобы не испугать мальчика, Алина вывела его к машине. Он с удовольствием согласился покататься. Она отдала мужчине вещи Сандрика и, чувствуя себя жестокой предательницей, отошла. Смотрела им вслед и рыдала. Сандрик не повернулся в ее сторону.

Вернувшись в квартиру Мананы, она пошла на кухню и на подоконнике увидела открытую пачку препаратов. Она схватила их все, решив показать Климову и добиться от него точного ответа.

Через час привезли тело Мананы. Приехали девочки с форума, собрались немногочисленные соседи. Попрощались, вспоминали Манану только хорошими словами, нисколько не лукавя: она на самом деле всем нравилась — добрая, простая, радушная.

От соседки, которая дружила с Мананой и была ее частым гостем, Алина узнала, что Манана препараты сыну не давала: он в первый же день так категорично отверг любые попытки влить ему раствор, что Манана опустила руки и больше не пробовала, по доброте душевной не решившись вводить препараты насильно. А чтобы добро не пропадало, решила принимать их сама. Алину это известие просто оглушило.

Прямо по дороге в центр Алина стала названивать Анастасии, чтобы узнать, можно ли сегодня, а лучше прямо сейчас увидеться с Костей. Стася сначала отвечала неопределенно, мол, не знаю, у него много работы, но когда Алина буквально заорала на нее, что это вопрос жизни и смерти, сказала, что перезвонит. Забирая Вову из центра, она наскоро осведомилась, как его успехи, а узнав, что все прошло хорошо, почувствовала себя виноватой даже за это.

Анастасия перезвонила быстро:

— Алина, приезжай к нам сегодня в пять. Костя пораньше уйдет с работы и до семи свободен будет.

Вечером она приехала к Климовым. Вывалила на Константина события прошедших дней. Анастасия ошарашено смотрела на подругу, горячечно делившуюся своей тревогой.

— Понимаешь, трагедия случилось именно у тех людей, которые принимали мои препараты. Я боюсь! И за Вову боюсь, хотя у него никаких вообще признаков. И ответственности боюсь, я же не знала, что есть проблемы с этими капсулами. А может быть, и нет моей вины вообще, а это введение препаратов дало такой результат. А может, дозу они неправильно рассчитывали. А вдруг эти американские препараты фальшивка? В общем, я в полном ужасе, я ничего не понимаю. Костя, ты у себя в лаборатории можешь проверить состав капсул? Я забрала у Мананы из дома свою упаковку, по количеству она две трети уже выпила, но там еще штук пятнадцать осталось.

Климов был обескуражен всей историей. Он повертел в руках упаковку из-под кальция. Прочитал состав на латинском, сказал:

— Ничего. Абсолютно ничего подозрительного. Какая бы диета ни была, какая бы доза этого кальция ни была — ничто не могло дать такую реакцию! Ну, конечно, ухудшение самочувствия могло быть, даже тошноту-рвоту-понос я не исключаю. И упадок сил, и повышение давления. Но не смертельный же исход! Тем более у двоих сразу. Нет, тут что-то не то. Я заберу капсулы на анализ, у себя в лаборатории проверю, завтра скажу тебе о результате.

Алина благодарно закивала. Она чувствовала ответственность за происшедшее, ей нужно было знать, виновата ли именно она. С одной стороны, было страшновато, что Костя нароет там что-нибудь опасное. Но с другой стороны, откуда там этому опасному взяться? Упаковка была запечатана. Если что, то это полностью вина фармацевтической компании. А до правды докопаться нужно. Или не нужно? И Алина все еще очень боялась за Вову.

Наутро Алина встала в прекрасном настроении. Вовочка ее радовал. Он и эту ночь спокойно спал. Семен тоже внимательно следил за изменениями в поведении Вовы и в настроении Алины и в эту ночь попытался склонить ее к близости, но не удалось. Алина теперь очень остро чувствовала свою вину перед мужем и, вечно занятая проблемами, еще не решила, как себя вести с ним. Когда он сегодня ночью стал целовать ее, явно рассчитывая на большее, она вся напряглась и отстранилась от Семена, сказав, что не готова. В голове за этот короткий миг пронеслись десятки мыслей. Как жить дальше? Что будет, когда Семен все узнает? А он узнает? Узнает обязательно! Что будет с Вовой? Он ведь только начал идти на поправку. А вдруг она забеременеет от Семена? А что? А кто? А если?

В общем, отказала. Семен поворочался и уснул, утром ушел на работу пораньше, чтобы не пересекаться с Алиной за завтраком. Она этого даже не заметила.

Когда раздался звонок от Константина, Алина готовила Вовику обед. Она вымыла руки, поискала глазами полотенце, но не нашла, и, аккуратно открыв телефон кончиками пальцев, ответила.

— Алинка, привет! — в трубке звучал бодрый Климов. — Как дела?

— Нормально, — тоже бодро ответила Алина, пытаясь угадать по его голосу, что показал анализ. — Ну что, какие новости? Нашлось объяснение?

— Как сказать… — неопределенно ответил Костя. — Можешь подъехать ко мне на работу?

— Что-то серьезное? — испугалась Алина.