Кодекс воровской чести - Вячеслав Жуков

– А второй? – грустно спросила красавица, заглядывая в глаза майору. Теперь в ее карих глазках не было ни малейшего намека на насмешку над оперативниками.

– Второй путь простой, – усмехнувшись, сказал Туманов. – Мы вызываем дпсников. Случай со смертельным исходом тянет, по меньшей мере, на семерик годков, – Федор с сочувствием покачал головой. – Суд. Тюрьма. И все такое. Я думаю, второй вариант вам меньше подходит. Хотя, выбор, разумеется за вами. И так, что выбираете вы? – спросил он перепуганную женщину.

– Но ведь он сам прыгнул мне под колеса, – в последней надежде, решила она восстановить истину. Но как оказалось, милиционеров она не устраивала, и майор Туманов со строгостью в голосе заметил:

– Но умер он не сам. Вы его отправили на тот свет.

Женщина закрыла глаза, опустила голову. И тут на перекресток вылетала машина дпсников с включенной мигалкой. Видно, кто-то уже сообщил о случившемся наезде.

Ваняшин посмотрел на майора Туманова несколько растерянно. Сейчас дпсник начнет свое разбирательство и выяснится подлог. Они увидели, как из машины вылез бравый старшина и первым делом направился к лежащему под пиджаком человеку, чтобы удостовериться в его смерти.

– Я согласна, с вами сотрудничать, – быстро проговорила женщина. – Я все вам расскажу. Честное слово, – пообещала она и попросила: – Только не надо меня в тюрьму.

– Побудь с ней, – сказал Федор лейтенанту Ваняшину, и вышел из машины. Подойдя к старшине, показал свое служебное, попутно объясняя, что все происшедшее инсценировка и не более того.

– Понимаешь, браток, нам надо было зацепить хозяйку вон той тачки, – кивнул Федор на красный «Жигуленок». – Она у нас проходит по уголовному делу. Вот мы и разыграли все это.

Старшина, похоже, не поверил Туманову. Или не понимал, так ли это все на самом деле безобидно, как объясняет ему майор. Но за этот участок дороги отвечает он, а не майор опер. И если что, спросят с него.

– Я должен взглянуть на труп… то есть на того человека, – сказал он Туманову. – Извините, товарищ майор, но моя работа отличается от вашей. Вдруг, он действительно умер, – добавил служака старшина и направился к лежащему Греку.

Федор шел рядом, теряя всякое терпение. И встречаются же такие чурбаки, которые ни кому не верят, пока не убедятся сами. И он сказал:

– Ладно. Гляди сам.

Старшина присел на корточки, откинул полу пиджака, вглядываясь в лицо лежащего на асфальте человека. Может, он на самом деле умер, а этот майор опер выгораживает водительницу красных «Жигулей». Старшина за свою долгую работу нагляделся и не такого.

Он наклонился пониже. Показалось, что у лежащего полностью отсутствует дыхание. И вдруг на его глазах, усатая рожа сморщилась. Лежащий широко раскрыл свой хавальник, хватнул воздух, раз, другой и чихнул прямо старшине в лицо.

Гаишник бросил пиджак и резко выпрямился, уставившись при этом не на того, кто обрызгал его слюной, а на майора Туманова. Майор развел руками.

– Я ж тебе говорил, – сказал он старшине.

Гаишник брезгливо вытер с лица последствия чихания и, потеряв выдержку, пригрозил:

– Я на вас рапорт напишу. Устроили тут балаган. У себя там устраивайте. А тут вам не театр, а дорога. Артисты хреновы. Нашли место, где розыгрыши устраивать. Пусть с вами начальство разбирается.

Чуть наклонившись к обиженному старшине, Федор тихонько шепнул:

– Ты можешь написать все, что придет в твою башню. Но сейчас послушай моего доброго совета, исчезни отсюда подобру, поздорову и не наводи меня на грех.

– Угрожаете? Ладно, – завопил старшина и быстро подошел к своей служебной машине. Но испытывать терпение майора Туманова он не стал. И поступил правильно, потому что Федор уже направился к его машине, чтобы объяснить дальнейшее в непопулярной форме. Гаишник это понял и быстро уехал. А Федор вернулся к своей машине. Понимая, что лежащий на проезжей части человек, невольно вызывает определенные подозрения у всех проезжавших водителей, а стало быть, кроме старшины можно ожидать приезда еще кого-нибудь из руководства дорожно патрульной службы, Туманов спросил у хозяйки «Жигулей»:

– Вы не против, если Ваняшин затащит тело пострадавшего в вашу машину?

Женщина безразлично махнула рукой.

– Затаскивайте куда хотите, – опустошенным голосом заявила она.

Ваняшин вылез из машины и пошел к лежащему Греку. Если бы сейчас женщина обернулась назад, то она бы заметила, что труп сначала начал шевелиться, а после того, как к нему подошел Ваняшин, поднялся и, прихрамывая, заковылял к красному «Жигуленку». Развалившись на заднем сиденье, Грек достал из майорского пиджака пачку сигарет и зажигалку и закурил. Лежа и покуривая, Грек глядел на пластмассовую фигурку чертика, приклеенного к заднему стеклу машины, который при малейшем шевелении не только кивал головой, но и, улыбаясь, приветливо махал рукой. Греку эта забава нравилась. Он ворочался, чтобы машина покачивалась.

– И так, что вы можете нам поведать про Рязанцева Олега Романовича? – спросил майор, когда Ваняшин вернулся в машину и не заметно для женщины включил диктофон.

– Романовича? – переспросила женщина. – Я даже не знала его отчества. А вы, знаете, – вздохнула она, прикидывая, с какого места их небольшого жизненного пути ей стоит начать рассказ.

Вика никогда не испытывала дискомфорта от одиночества, в отличие от многих своих подруг. В принципе, одиночество ее вполне устраивало. Никаких обязательств, ненужных проблем. А главное – свобода. Красивая женщина, имевшая практически все, что можно желать себе в этой жизни, она не испытывала недостатка в мужчинах. Она относилась к тому типу красавиц, на которых мужчины западали сразу. Ей это нравилось. Был выбор. Можно пококетничать, пригласить безумного влюбленного к себе на чашку чая, а потом выставить его за порог.

Так поначалу произошло и с Олегом Рязанцевым. Просидев в гостях у своей подруги Софи Бруно до позднего вечера, Вика обнаружила, что заднее колесо ее машины спущено. Сложность заключалась в том, что на Вике была одета обтягивающая короткая юбка, которая не позволяла вот так взять и наклоняться. Выставлять напоказ свою попу с узкой полоской трусиков, которая ровным счетом ничего не прикрывала, не хотелось даже вечером. Все-таки она не какая-нибудь там потаскуха, чтобы позировать задницей перед сидевшим на скамейке мужчиной и равнодушно наблюдавшим над ее горем. Судя по его прикиду, мужчина был не из работяг, скорее белоручка, который тяжелее авторучки ничего в своих руках не держит. Но Вика решила привлечь его в помощники и поманила пальчиком. Мужчина послушно подбежал, как это бы сделала собачонка безумно преданная своей хозяйке и готовая выполнить ее любое требование. Сейчас Вике требовалось немного. Указав носком грациозной туфельки на спущенное колесо, она сказала:

– Видите, какая у меня неприятность?