Свистопляска - Иоанна Хмелевская

— Болек с сержантом вприпрыжку бросились к больнице. Один нес гипс, второй костыли. Болек забрался в свою палату через окно. И в самом деле в аптечке обнаружили необходимый пластырь, сержант помог надеть на ногу гипс и закрепить его пластырем. Болек сунул загипсованную ногу в спускавшуюся с потолка петлю, а сержант, освободившись, вылез обратно тоже через окно. Наверное, по инерции. Счастье, если их никто не заметил, прочесать местность у сержанта не было времени.

Майор решил ехать со мной в «Альбатрос». По дороге он принялся рассуждать вслух:

— Второй медведь с равным успехом может означать очень многое и ничего не значить. Если он служит для сокрытия сокровищ, его следует держать взаперти, не демонстрировать, чтобы противная сторона не увидела.

Я сочла своим долгом отозваться, хотя моего мнения и не спрашивали:

— Правильно, именно так я и рассуждала. Точь-в-точь как в придуманной мной истории с курьером и двумя пакетами. Я бы наверняка не стала размахивать, как транспарантом, пакетом с настоящими сокровищами.

— Вот именно. И веди я нормальное расследование, сейчас явился бы туда с ордером прокурора на обыск, а так? Расскажите, что знаете об этих людях.

Знала я Выдру, её мужа, адвоката Кочарко и пана Януша. По моим сведениям, никто из них преступным бизнесом не занимался. Особенно я могла поручиться за пана Януша, он недавно занял у меня в казино пятьдесят тысяч злотых и, кажется, до сих пор не вернул. И собственными глазами видела, как адвокат перед последним заездом на ипподроме напрасно пытался у кого-нибудь перехватить небольшую сумму. Думаю, сиди они в этом болоте, не нуждались бы в деньгах? О муже кретинки я знала лишь то, что она сама мне рассказала. С Северином Вежховицким все было ясно. Под знаком вопроса оставался неизвестный мне третий номер Зигмуся. К сожалению, я забыла, как он выглядит.

Машину я остановила, немного не доехав до «Альбатроса». Уже совсем стемнело, в окнах зажглись огни. Ярко горела лампа над входной дверью пансионата. Напротив, через дорогу, темнел жиденький скверик, наверняка именно там прятался Зигмусь. Погасив фары, я выключила и внутренний свет в машине. На всякий случай, вдруг Зигмусь забудет, что я велела ему отречься от знакомства со мной! Если сейчас он бросится ко мне со своим обычным криком, будет весьма некстати.

— Как они могли дать этой женщине медведя, если она не из их шайки? — недоумевал майор.

— Потому что она красивая женщина, — ответила я. — Несмотря на свои кости. Я лично знала человека, который из-за неё голову потерял, он брезговал более упитанными. Да и кто сказал, что ей дали? Сама взяла, по рассказу Зигмуся можно судить, как был недоволен Северин. Так что же мы делаем?

Вместо ответа майор снова принялся рассуждать вслух:

— Допустим, если бы я с предписанием на обыск явился туда на законном основании и обнаружил даже алмазные россыпи, это ещё ничего не значит. У нас не запрещается иметь брильянты, и каждый волен держать их в таком месте, которое сочтет наиболее для себя удобным. Кто держит в сейфе, кто в мешке с мукой, а кто в плюшевом медведе. И все-таки медведя я просто обязан проверить, нельзя всю дорогу ограничиваться гипотезами. Вы должны его украсть!

Блестящая идея! Мне она пришлась очень по вкусу. Первые шаги по воровской дорожке я уже сделала, похищая в пансионате вазочки и прочую посуду. Что ж, лиха беда начало. Воры тоже, наверное, начинают с малого. Интересно, что мне предложат похитить в следующий раз? Машину, наверное.

— Прямо сейчас? — с готовностью поинтересовалась я.

— Давайте на всякий случай дождемся сержанта, — ответил майор. — Думаю, он сейчас явится. Как по-вашему, они долго там будут играть?

— А вот это заранее трудно сказать. Могут уложиться и в два часа, могут и до утра засидеться, в покере никогда не известно... По моим подсчетам, они уже часа два с половиной сидят, ведь Зигмусь довольно долго ждал меня.

Сержант появился через четверть часа и отыскал мою машину среди других припаркованных, хотя стояла она в очень темном месте. Майор вышел, недолго поговорил с ним и обратно сел в машину, не хлопнув дверцей. Вокруг становилось все безлюднее, время шло к одиннадцати, изредка мимо проезжали машины. От нечего делать я принялась обдумывать похищение медведя. Пан Януш мне как-то сказал, что адвокат занимает номер двадцать два. Войти к ним, наверняка они не заперлись, притвориться пьяной, как я это и раньше придумала, схватить медведя и бежать! Наверняка в первый момент они оторопеют от неожиданности, значит, в погоню бросятся не сразу...

Я уже бежала с медвежонком, глупо, по-пьяному хохоча во все горло, когда майор бестактно разрушил созданную воображением картину.

— Хотелось бы мне знать, — пробормотал он, — они все ещё там сидят? Сплошной идиотизм, но уж коль скоро я дал себя в него втянуть, пусть это имеет хоть какой-то смысл. Хорошо бы пани удалось это проверить.

— Достаточно отыскать Зигмуся, — не задумываясь ответила я. — Рискну, попробую. Я его здорово накачала, наверняка глаз с двери не спускал. Вот и пароль пригодится.

Тоже стараясь не хлопать дверцей, я вылезла из машины и осторожно пошла к «Альбатросу». Дорожка, выложенная плиткой, вела от входной двери пансионата к калитке в ограде. Я потихоньку кралась по другой стороне улицы, где темнели деревья и кусты сквера, пытаясь разглядеть в темноте притаившегося Зигмуся. Меня обогнали двое мужчин, один, похоже, местный рыбак, а второй отдыхающий, и я услышала обрывок их громкого разговора.

Отдыхающий: «...завтра и отправимся?» Рыбак, совсем рядом со мной: «Завтра, наверное, не получится».

Отдыхающий, обходя меня: «А в чем дело?» Рыбак, уже впереди, я услышала лишь долетевшие слова: «Погода меняется, в большую волну не выйдешь в море. Слышите, поднимается ветер...» Разговор как разговор, ничего особенного, я слушала его краем уха. Все последующее наступило одновременно.

Распахнулась дверь пансионата, и выскочила Выдра, прижимая к груди плюшевого медвежонка панду. За ней бежал пан Северин, за которым по пятам мчался Выдрин муж. В проеме двери появился Зигмусев номер третий.

Рыбак с отдыхающим уже подошли к калитке пансионата, как вдруг из темного сквера выскочил Зигмусь с чемоданчиком и бросился на рыбака. Споткнувшись, он взмахнул руками, чтобы сохранить равновесие и не упасть, и со всей силы стукнул отдыхающего чемоданчиком в колено. Тот с громким криком отпрянул и налетел на успевшую выбежать из калитки Выдру. Замерев, я наблюдала разворачивающееся передо мной действо.

— Ну-ну-ну! — нервно выкрикивал Зигмусь. — Все в сборе-сборе! Задержать-задержать!

Не вникая в смысл выкриков кузена, я глубже спряталась в тени дерева. Что будет дальше?

Выдра отпрянула тоже с криком, но, поскольку сзади на неё налетел пан Северин и со всей силы толкнул, она чуть не упала. Правда, Северин успел подхватить даму, но медведя она выпустила из рук. Травмированный отдыхающий попытался освободить дорожку, чтобы его снова не травмировали, и, кажется, наступил на ногу Северину. Тот взвыл от боли. Набежавший муж с разбегу подпал ногой медвежонка, и тот вылетел на мостовую. Третий номер опередил остальных и вывел Выдру из игры, крепкой рукой втащив её обратно за ограду. Муж сделал попытку оттолкнуть бедолагу отдыхающего, все ещё загораживавшего проход, но ему под руку подвернулся рыбак, которого крепко держал Зигмусь, не выпуская из рук драгоценный чемоданчик. Рыбаку удалось освободить одну руку, и он заехал Зигмусю в ухо, моментально развернулся и успел ещё и Северина двинуть. От удара Зигмусь пошатнулся, взмахнул чемоданчиком и удачно подрезал им ноги отдыхающего. Последний рухнул как подкошенный.