Что в костях заложено - Робертсон Дэвис

— Вы меня приглашаете вступить в какой-то клуб?

— Ничего такого формального. И мы не только играем — еще и разговариваем. Я слыхал, что ты любишь поговорить.

— О чем же вы разговариваете?

— О, о политике. О текущих событиях. Мы живем в интересные времена.

— Такой-то и сякой-то поехали в Испанию, чтобы выяснить, чем они могут быть полезны. Еще больше народу заявляет, что сей же час поехали бы в Испанию, вот только уладят кой-какие дела. Такого рода разговоры?

— Нет, это — юношеский романтизм. Мы гораздо серьезнее.

— Может, я загляну как-нибудь.

— Конечно!

— Сегодня вечером?

— Восхитительно. В любое время после девяти.

Через несколько дней Фрэнсис послал очередное письмо полковнику Копплстоуну.

Дорогой дядя Джек!

Второй год в Оксфорде гораздо лучше первого. Уже знаешь, где найти то, что тебе нужно, и где находятся люди, которые тебе совершенно точно не нужны. В нашем колледже Тела Христова мне нравится то, что он такой маленький. Но это значит, что жить в самом колледже могут только первокурсники и немногие избранные, кроме них. Поэтому я снимаю частную квартиру. Мне повезло — я нашел очень приятные апартаменты практически на пороге колледжа. Дом, где я живу, называется Кентербери-хауз, так как стоит у Кентерберийских ворот колледжа Церкви Христовой. Я занимаю верхний этаж; у меня большая гостиная и маленькая спальня и прекрасный вид на Мертон-стрит — это, пожалуй, самая красивая улица в Оксфорде. Единственный недостаток моей квартиры — то, что, когда Большой Том в 9 часов вечера отбивает традиционный 101 удар, он звонит почти что у меня в спальне. Я подумываю написать ректору и предложить ему уничтожить этот старинный обычай. Как Вы думаете, он меня послушает?

Я познакомился кое с какими новыми людьми. На первом этаже нашего дома — в самой дорогой квартире с самым плохим видом из окна — живет некто Бэзил Бьюс-Боцарис. Имечко с вывертами, а? Он и сам отчасти с вывертами: пару дней назад я пробегал по лестнице мимо его двери, а он высунулся и сказал: «Дева! Узнаю по походке!» Это меня сильно заинтересовало, так что я остановился поболтать с ним, и он некоторое время разглагольствовал об астрологии; оказалось не лишено интереса. Я не особый приверженец астрологии, но обнаружил, что иногда она дает кое-какие полезные общие сведения о людях. В общем, он пригласил меня на чай и вчера я к нему пошел.

В промежутке я успел навести о БББ кое-какие справки. Наш домовладелец весьма словоохотлив; он сказал, что БББ богат, болгарин и князь. БББ часто принимает гостей и каждый раз, когда ждет кого-нибудь к обеду, накануне заказывает такой же обед для себя, с вином и всем прочим, а потом редактирует его на предмет ошибок повара и собственных вкусов! Это глубоко впечатлило хозяина, и его можно понять.

Другой знакомый БББ назвал его необычным человеком. БББ лет тридцать пять, и официально он приехал в Оксфорд для изучения международного права. Вы и без меня знаете, насколько это расплывчатая область изучения и как это полезно, если нужен предлог, чтобы околачиваться в каком-нибудь университете. БББ, по-видимому, интересуется коллизионным правом, а это, конечно, еще более темный лес. Мой информатор сказал, что БББ — один из вечных студентов, каких притягивает любой университет. Что же до княжеского титула — я не знаю, есть ли вообще в Болгарии князья и были ли когда-нибудь, но это туманный титул, который значит всего лишь, что его носитель стоит несколько выше крестьянских масс. Так что я успел кое-что разузнать до чая.

Начали с обычных вежливых вопросов, для прощупывания почвы. Он спросил, что я изучаю. Польстил мне, похвалив кое-какие наброски, которые я делал прошлой весной для «Айсиса», — портреты университетских знаменитостей. Вкрадчиво осведомился о дне и часе моего рождения, так как он будет счастлив составить мой гороскоп. Я выдал нужную информацию: у меня не было причины отказать, и, кроме того, я не могу устоять перед гороскопами. Я спросил, чем же интересуется он. «Я ценитель», — ответил БББ. Это меня удивило, так как комната совсем не похожа была на обиталище ценителя искусств: добротная, скучная мебель (от домовладельца), несколько фотографий в серебряных рамках — судя по виду, центральноевропейцев (мужчины в высоких воротничках, женщины с ужасным изобилием волос и полнотой, которую деликатно именуют пышностью). Во всей комнате ни одного предмета, на котором остановился бы взгляд. В углу — икона Богоматери в отвратительно слащавом стиле девятнадцатого века, в явно дешевой серебряной ризе, закрывающей все, кроме ликов и кистей рук. БББ улыбнулся, видя мое удивление. «Я ценитель не искусства, — сказал он, — но идей, мировоззрений, политики в широком смысле этого слова». Мы немного поговорили о текущем положении в Европе, об этом немецком деятеле Гитлере, о тяжелой ситуации в Испании — все очень отвлеченно, словно в событиях участвуют только идеи, но не люди. БББ пригласил меня заходить еще, поиграть в карты, и я согласился — не потому, что он мне понравился, а именно потому, что не понравился.

Я снова пришел к нему — на карточную игру, и она оказалась достаточно интересной, чтобы вознаградить меня за вечер, проведенный в неудобных обстоятельствах, каких я обычно избегаю. Хозяин выставил обильную выпивку и дорогие сигары для всех желающих, но главное происходило за двумя столами для бриджа — сколько уместилось в комнате, не создавая чрезмерной тесноты. Для дружеской игры на вечере царила слишком серьезная атмосфера. БББ заправлял за одним столом, а за вторым — неряшливый тип, некто Роскалнс; он занимается репетиторством: натаскивает первокурсников в латыни и всех желающих — в современных языках (он не на жалованье в университете, а сам по себе). Все остальные игроки время от времени переходили от стола к столу, но эти двое оставались на местах. Игра шла быстро, и ставки были заметно выше обычно принятых в Оксфорде — здешние обитатели, проиграв фунт, думают, что прожигают жизнь на всю катушку. Меня особенно интересовал другой человек — второкурсник колледжа Церкви Христовой, некто Фримэнтл, потому что он канадец, хотя давно живет в Англии.

У Фримэнтла взгляд безумного игрока. Жизнь с матерью, бабушкой и прабабушкой научила меня многому в том, что касается карт, и первое правило — сохраняй спокойствие, не стремись к выигрышу, иначе карты или боги, или кто там правит за карточным столом, посмеются над тобой и заберут твои последние гроши. Только то, что моя мать называла «умным, зорким равнодушием», позволит тебе выжить. Если видишь у кого-то в глазах такое выражение — жаркий, жадный блеск, — то знай: это человек, который уже первым делом потерял себя и, скорее всего, потеряет и все свои деньги — будет проигрывать, пока не отойдет от стола. Когда под конец вечера пришло время расчетов, оказалось, что Фримэнтл проиграл БББ около двенадцати фунтов и был этому явно не рад. Я выиграл ровно семь шиллингов, отчасти благодаря удаче, отчасти потому, что за мной стоят еще три поколения игроков. Любой, кто играл в скат с моими бабушкой и прабабушкой, научится по крайней мере передергивать карты, не роняя их.