Гора Тяньдэншань - Фань Ипин

— Как только «тетушка» приедет, сразу же мне сообщи. Я каждый день буду возжигать ароматные свечи перед Буддой, чтобы она приехала поскорее. Сделаю это прямо сейчас!

Он снял висевшее на шее изображение Будды, поставил на стол, сложил руки в молитве, отвесил золотому Будде земной поклон и начал бормотать молитвы…

Лун Мин смотрела на Линь Вэйвэня, который ради грязной цели обращался к божеству, и ее затошнило, но нельзя было показывать виду, нужно было терпеть, как минимум одну неделю. Если расчеты брата были верны, Линь Вэйвэнь умрет в течение недели. Если не умрет он, то умрет она. Она больше не будет продавать свое тело, ни в коем случае!

Простившись с Линь Вэйвэнем, Лун Мин тем же вечером вернулась в Налян. Она больше не встречалась с братом, хотя сейчас ей этого особенно хотелось. Брат звонил и несколько раз переспросил, приняла ли она противоядие? Выпил ли Линь Вэйвэнь вино с гликозидом в нем? Сестра терпеливо отвечала: приняла, выпил. Брат снова подчеркнул, что в ближайшие несколько дней ей не стоит никуда ездить, нельзя отлучаться из Наляна, ни на шаг не покидать его, чтобы как можно больше людей видели, что она тут. Сестра ответила, что понимает. Конечно, она понимала, что если вдруг будет установлено, что Линь Вэйвэнь был убит, и если вдруг в этом заподозрят ее, у нее будут доказательства, что ее не было на месте убийства. У брата был высокий коэффициент умственного развития, но и она не была дурой. Сегодня во время встречи с Линь Вэйвэнем она специально воспользовалась грядущим визитом «тетушки», чтобы избежать повторной встречи с ним, избежать его смерти как раз во время их встречи, избежать унизительного принуждения к занятию проституцией. Если все действия будут эффективны, будет ли это означать, что она спасена и свободна?

Только бы… только бы… только бы…

Во время ожидания смерти Линь Вэйвэня Лун Мин каждый день обращалась с молитвами к Будде. У нее в комнате не было его изображения, поэтому она обращалась к горе. Гора Тяньдэншань стала для нее Буддой, которому она каждый день отвешивала поклоны, умоляя всемогущего Будду избавить ее от моря страданий, а также благословить и защитить брата. И если это не слишком, то пусть он подарит ей немножко счастья — прощение матери, чтобы она снова признала ее и позволила вернуться домой.

В то время ученики и учителя школы готовились к семестровым экзаменам, поэтому, случайно увидев директрису, которая молилась, обратившись лицом к горе, все как один подумали, что их любимая и уважаемая директриса молится за их выдающиеся результаты. Растроганные школьники и их учителя передавали это известие друг другу, словно факел, и люди повсюду были в восторге и чуть не прыгали от радости.

Во второй половине дня двадцать шестого июня Лун Мин узнала, что Линь Вэйвэнь умер.

Эту новость принес человек из отдела по образованию. Этот сердечный человек из подразделения капитального строительства, отвечавший за постройку учебного корпуса «Вэйвэнь», первым прислал ей СМС:

Прочитав сообщение, Лун Мин внезапно расплакалась. В этот момент она обходила коридоры, где располагались классы, и, прочитав эсэмэску, не успела уединиться и не могла проконтролировать свое состояние, поэтому расплакалась прямо на месте, да еще и в голос.

Ее рыдания, словно горн, превратили спокойную школу в бурлящий котел.

Людям было несложно понять, что причиной слез Лун Мин стала смерть Линь Вэйвэня. Ведь это он выделил три миллиона юаней на постройку нового учебного корпуса, а теперь этот благодетель умер, и вполне естественно, что директор школы, получавшей выгоды от его пожертвований, услышав известие о его смерти, в первый момент не смогла сдержать свою скорбь и горько заплакала. Так должно было быть, так полагается. Всем учителям и ученикам следовало обратить эту скорбь в силу и все-таки достойно сдать экзамены.

Пятого июля, в тот день, когда завершились семестровые экзамены, в школу вдруг приехала полицейская машина и под проливным дождем увезла директрису Лун Мин.

Но уже через день люди снова увидели ее — она появилась на школьной спортплощадке, провела церемонию выпуска шестого класса и объявила о начале каникул.

После этого школа опустела, неизвестно, кто еще тут оставался, возможно, лишь только одна директриса.

Никто, кроме Лун Мин и влюбленного в нее полицейского, не знал, что произошло летом.

Брат Лэй Бо знал об этом полицейском от Лун Мин.

Сестра по телефону смущенно рассказала ему все по порядку:

— Этот полицейский арестовал твою сестру, потом отпустил. У него рост — метр восемьдесят, такой же высокий, как и ты. Такого же возраста. Настоящий гуансиец. Ему все равно, что я старше, но вот мне не все равно. У меня противоречивые чувства, и не только из-за возраста. Он навел справки обо мне, съездил в те места, где я жила — Юнчжоу, Дунгуань, Фуцзянь, а еще на нашу родину — Линьшуй. Он побывал везде. Брат, ты должен быть очень-очень осторожен. Мы не должны больше созваниваться.

Последний раз брат с сестрой разговаривали по телефону двенадцатого августа.

А восемнадцатого августа Лэй Бо был арестован.

В комнате для допросов полицейского управления Цзинлиня сидели Лэй Бо и два полицейских. Это были те полицейские, которые арестовали его и доставили из Чэнду в Гуанси. Сейчас они оба были в форме, но Лэй Бо узнал их, особенно молодого высокого полицейского: он проявлял заботу о Лэй Бо, под наручники подвязал толстую ткань, чтобы не терли руки, во время похода в туалет снимал ему черный мешок с головы, чтобы тот мог нормально подышать. Он не осмеливался смотреть в глаза Лэй Бо, как будто преступник тут был не Лэй Бо, а он сам. В комнате для допросов уже не было нужды в мешке, его красивое и умное лицо было обращено к такому же красивому и умному лицу. Облысевший полицейский постарше заметно проигрывал им обоим.

Но совершенно очевидно, именно он тут был главным.

Полицейский постарше представился:

— Я заместитель начальника полицейского управления уезда Цзинлинь и начальник угрозыска Хуан Инъу. — Он посмотрел на молодого полицейского, сидевшего рядом. — А это — следователь угрозыска уезда Цзинлинь Вэй Цзюньхун.

Лэй Бо пристально посмотрел на Вэй Цзюньхуна. Поскольку тот не осмеливался смотреть на него, Лэй Бо начал буравить его глазами.

— Лэй Бо, я снова задам вопрос, на который вы в Чэнду, когда вас спросили, не ответили честно, — путаясь в словах, произнес Хуан Инъу. — Сейчас мы в Гуанси. На земле полицейского управления Цзинлиня. Надеюсь, вы не будете строить иллюзии, но у нас тут проявляют великодушие к тем, кто признает свою вину, и строго наказывают тех, кто вину не признает.

— А вопрос-то какой? — спросил Лэй Бо.

Хуан Инъу остолбенел:

— Вы убили Линь Вэйвэня при соучастии вашей сестры Лун Мин?