Дочери войны - Дайна Джеффрис

Мать словно потеряла искорку жизни и уже не прощала старшим дочерям их шалости и проступки. А их дом становился все мрачнее. Элен быстро усвоила: стены и мебель – это еще не дом… Она закрыла глаза, вновь пытаясь вызвать картины счастливого прошлого, но оно, подобно птичкам колибри, куда-то ускользало.

Интересно, что сказал бы отец, если бы увидел ее сейчас. В детстве он часто ей повторял: «Учеба на собственных ошибках – лучший способ преуспеть в жизни». Если веришь в себя, нет ничего невозможного. Если упала – поднимись и иди дальше. Гордился бы отец ею, воздал бы должное ее силе и мужеству, похвалил бы ее способность заботиться о сестрах и готовность помочь Мари?

К появлению на свет Флоранс Элен отнеслась без восторга. В детстве ей нравилось доводить малышку до слез: она ее щипала и дергала за волосы. Несколько раз даже молилась, чтобы Флоранс куда-нибудь исчезла или умерла. Но Флоранс смотрела на старшую сестру с таким восхищением и восторгом, что Элен охватывала ненависть к себе. Однажды на улице Флоранс сбил велосипедист. Элен бросилась на помощь. Ее сердце громко колотилось от страха, что младшая сестра умрет. К счастью, травма оказалась несерьезной, но происшествие заставило Элен задуматься о своем отношении к Флоранс. Она поняла, что завидует младшей сестре, однако та ни в чем не виновата. После этого происшествия Элен поклялась себе, что будет любить Флоранс.

И теперь им предстояло расстаться. Она так любила Флоранс, что разлука вызывала физическую боль.

– О чем задумалась? – спросила у нее сестра. – Совсем в себя ушла.

– Прости. Я думала о Мари. И о прошлом. Удивительно, что прошлое не забывается и не умирает.

Через три дня Элен простилась с сестрами. Флоранс повисла у нее на шее и не хотела отпускать. Элиза ободряюще похлопывала ее по спине. Когда Флоранс разжала руки, Элен увидела, что та беззвучно плачет.

– Дорогая, вы великолепно проживете это время без меня, – начала Элен, и у нее дрогнул голос, но она взяла себя в руки и продолжила: – Честное слово. Вот увидите.

Флоранс шмыгнула носом, вытирая лицо рукавом:

– Дело не в этом.

– А в чем?

– Я за тебя боюсь.

– Дорогая, мы уже столько говорили об этом. Я же буду не одна, а с Джеком. Вы оглянуться не успеете, как я вернусь. Джек свое дело знает. А теперь, – Элен прищурилась, удерживая слезы, – обещайте, что будете заботиться друг о друге.

Обе сестры кивнули.

– Удачи! – прошептала Элиза. – Держись. У тебя все получится, и ты спокойно вернешься домой. Ты нам нужна.

У Элен зашлось сердце.

– Не думала услышать от тебя такое, – с улыбкой призналась она.

Элиза качнула головой. «Нет конца чудесам», – говорил ее взгляд.

Элен взяла рюкзак, повернулась и стремительно вышла, чтобы сестры не заметили, как тяжело у нее на душе.

Озираясь по сторонам, она быстро миновала деревню. Еще не начало светать. На улице – никого, но осторожность не бывает чрезмерной. У задней двери клиники ее уже ждал голубой пикап. Только сейчас она по-настоящему поняла реальность происходящего. Открыв заднюю дверь, она прошла через клинику в дом Уго.

В коридоре она увидела Мари, рыдающую на груди мужа. Услышав шаги Элен, она повернулась.

– Я не могу его оставить, – всхлипывала Мари. – Скажи ему. Мы тридцать пять лет прожили вместе. Я не хочу расставаться с Уго.

– Не волнуйся, я выдержу, – ответил доктор, гладя ее по волосам.

Судя по глазам Мари, она не поверила ни одному его слову.

– Мари, вам надо ехать, – сказала Элен. – Выбор у вас невелик: спасаться бегством или попасть в лапы к нацистам. В первом случае у вас появляется шанс уцелеть.

– Зачем мне этот шанс без Уго? Что будет с ним, когда они узнают, что я исчезла? Почему нам нельзя уехать вдвоем?

– Если Уго поедет с вами, немцы почуют неладное и мигом пустятся в погоню. А так он скажет, что ничего не знал о вашей затее. Уверена, что капитан Мейер его поддержит. Думаю, капитан подтвердит, что Уго сам ошеломлен вашим исчезновением.

Просить Мейера о помощи было рискованно, однако наутро после встречи с Джеком Элен позвонила капитану. О плане она, естественно, не сказала ни слова. Речь шла только о просьбе поддержать доктора, поскольку ей необходимо проведать больную родственницу, живущую на побережье.

После этого Элен залегла на дно. Все выглядело так, словно она уехала тремя днями раньше Мари. Уго поддержал легенду, объясняя причину ее отсутствия пациентам и всем, кто спрашивал. Одновременно Мари постоянно находилась на виду, помогая мужу вместо уехавшей медсестры. Элен надеялась, что, как только в деревне узнают об исчезновении Мари, капитан поймет, о чем на самом деле его просила медсестра, и ему не останется иного, как подтвердить слова Уго.

И вот настал четвертый день. Пора отправляться в путь. Послезавтра нацисты явятся проверять наличие у Мари документов, подтверждающих ее арийское происхождение. Однако к тому времени Мари будет уже далеко.

Элен смотрела на Мари, судорожно цеплявшуюся за мужа. Эта женщина с самого начала по-матерински отнеслась к ней и сестрам. Как только могло существовать в мире столь чудовищное зло, если хорошие, ни в чем не повинные люди должны спасаться бегством? Как Гитлер сумел внушить многомиллионному народу, что преследование евреев и тех, у кого еврейские корни, – это благое, нужное дело? Такое просто не укладывалось в голове, и тем не менее в этой реальности они жили.

Она видела, как сильно возбужден и испуган Уго, хотя ради Мари он и пытался скрыть свои чувства.

Мари повернулась к Элен, перевела дыхание и подняла с пола свою совсем небольшую сумку.

– Встречаемся с Джеком возле пикапа. Ключи у него.

Супруги Маршан с невыразимой любовью и душевной мукой посмотрели друг на друга, затем Мари ободряюще улыбнулась и покинула дом.

Элен еще раз взглянула на Уго, с лица которого сразу же исчезла напускная бравада.

– Не тревожьтесь, – сказала ему Элен, поцеловав в обе щеки. – Мы позаботимся о Мари. Обещаю.

Выйдя, она увидела, как Джек помогает Мари забраться в пикап. Элен заглянула внутрь фургончика, плотно набитого запасными колесами и различными автомобильными приспособлениями. Там же разместился и мотоцикл, за которым Джек устроил место для Мари. Она молча села. Глаза у нее были сухими.

– Заранее прошу прощения. Запах здесь не самый приятный. Машинное масло. Если что-то понадобится, постучите в перегородку.

Джек закрыл багажную дверцу, обошел вокруг и сел на водительское сиденье. Элен уселась рядом.

– Готовы? – спросил он, коснувшись ее руки.

– Готова, – ответила Элен.

Его внимание к мелочам и обаяние действовали успокаивающе, и она улыбнулась вопреки своим страхам.