Ведьма и инквизитор - Нерея Риеско

— Остановитесь! Мы хотим только поговорить. Эдикт о помиловании обеспечит вам прощение, если вы покаетесь!

Однако мнимые колдуны его не слушали, они пытались развязать узел на веревке, которая удерживала лошадей. Крестьянин, давший Саласару совет относительно того, как передвигаться по болоту, схватил за ногу парня с бельмом на глазу, как раз когда тот пытался вскочить на рыжего коня. Он дернул парня с такой силой, что того отбросило на несколько метров. Белоглазый упал навзничь, со страхом глядя на нападавшего и бормоча что-то невразумительное, а мужчина навалился на него и вцепился ему в шею. Они начали бороться. Саласар потребовал, чтобы они прекратили возню и успокоились, а то, чего доброго, им это боком выйдет. Но те его не слышали. В этих глухих местах жили люди горячие, не дай бог кровь заиграет, тут и о Боге забудешь, и об узах рассудка.

Оба уже были на краю гибели. Они катались по земле, пока не очутились рядом с костром;. Мужчина из Элисондо почувствовал, как языки пламени лизнули ему лицо. Костер еще догорал; протянув руку, можно было выхватить головешку и нанести удар этому чертову отродью. Саласар угадал его намерения, он почувствовал, что произойдет, задолго до того, как это случилось, потому что в одно мгновение картина предстала перед его взором, словно он уже это пережил. Он увидел, как мужчина отстранился, схватил пылающую ветку и изо всех сил ткнул ею противника в лицо.

Обожженный парень с бельмом взвыл от боли, распугав криком филинов, которые взирали на происходящее сверху, удивляясь этому переполоху. Этот истошный крик испугал и самого нападавшего, и он, вместо того чтобы схватить белоглазого, застыл с растерянным видом, глядя, как тот убегает. Парень бросился к повозке, закрывая лицо ладонью. Он вскочил на повозку сзади, а Каталина между тем отбивалась от крестьян сковородкой, в то время как женщина постарше понукала лошадей. Повозка резко дернулась с места и покатила, с хрустом переламывая ветки под колесами. Вслед за ней на вороном коне, ведя буланого на поводу, поскакал старший из колдунов. Крестьяне бросились за ними, потрясая в воздухе кулаками, выкрикивая ругательства и угрозы, пока не опомнились, увидев, что расстояние между ними все увеличивается, а колдуны уже превратились в точку на горизонте.

Первым ощущением Саласара было облегчение. Когда он увидел, как ветка обожгла парню лицо, ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы подавить не понятно откуда взявшуюся ненависть к этим незнакомым людей, взять себя в руки и сообразить, в какой именно момент дело вышло из-под контроля. Однако тут же осознал, что эти странные персонажи могут оказаться единственной зацепкой в тайне смерти Хуаны; единственными людьми, от которых можно потребовать объяснений по поводу нелепой сцены, разыгранной утром. И тогда он испытал легкое разочарование из-за того, что их не удалось схватить живьем.

Возбужденный голос Иньиго вывел его из задумчивости. В руках у послушника Саласар увидел целую охапку бумаг и других предметов.

— Сеньор, вы не поверите…

— Попытайся меня убедить, тогда посмотрим.

— Эти четверо в спешке забыли кое-какие вещи, — крикнул Иньиго и с готовностью показал инквизитору свои трофеи.

Сначала Саласар лишь скользнул по ним взглядом, не ожидая увидеть ничего интересного, но тут что-то привлекло его внимание, и он одну за другой стал выхватывать вещи из рук Иньиго, не веря глазам своим. Мнимые колдуны бросили у костра котомку, потерянную Иньиго в тот день, когда он побывал в доме Хуаны; в ней до сих пор лежала козлиная нога. Внутри они обнаружили тонкий шелковый платок цвета кости с вышитой в углу заглавной буквой М, чересчур изящный для публики подобного рода. В платок была завернута небольшая стеклянная трубочка, заткнутая пробкой; внутри находился порошок коричневатого цвета.

— Поглядите-ка, сеньор, — сказал Иньиго, — у них также оказались бумаги, которые исчезли из моей опочивальни, помните?

— Конечно, помню. — Саласар перебирал вещи одну за другой, нахмурив брови и время от времени тяжело вздыхая.

Инквизитор никак не мог взять в толк, каким образом эти документы попали в руки мнимых колдунов. Среди них находились указания, как найти Хуану де Саури, подробное описание маршрута Визита, карты местности…

— Это план нашей поездки, — бушевал он, — здесь карты, имена некоторых осужденных. С какой кстати? Откуда они все это взяли? — Иньиго смотрел на него с тревогой. — Не может быть, не может быть! — Саласар оторвал взгляд от бумаг, которые судорожно сжимал в руках. — Это бумага особого сорта, единственного в своем роде! Процесс обработки с целью добиться вот такого перламутрового оттенка настолько дорого стоит, что ее используют всего лишь в двух учреждениях нашего королевства, ты понимаешь, что это значит? — Иньиго замер в ожидании. — Этот сорт бумаги используется только королевским домом и святой инквизицией, — вскричал Саласар и вдруг умолк, пораженный догадкой. — Это невозможно, — простонал он через мгновение.

И вспомнил свой мучительный сон, в котором королева Маргарита предстала перед ним в образе феи, истекая небесно-голубой кровью, сочившейся из стигматов на руках. В памяти всплыли слова королевы. В этот самый момент они прогремели вновь и, отозвавшись лесным эхом, легли ему на душу грузом исполнившегося пророчества. «Дьявол во дворце!» — крикнула она ему.

— Дьявол во дворце! — прошептал Саласар.

Иньиго посмотрел на него с недоумением.

Май вернулась к дому Хуанеса де Аспилкуэта с тремя белоснежными перышками, завернутыми в кусочек ткани.

— Не знаю, что у меня с головой, — сказала Май Хуанесу, который все еще сидел на скамеечке под бузиной в той же позе, в какой она его оставила, с бутылкой вина в руке и потухшим лицом. — Я забыла кое-что вам отдать. — Хуанес поднял голову, и она увидела, что он плачет. — Возница, который передал мне прядь волос вашей жены… В общем, он мне сказал, что присутствовал при том, как она покинула этот мир из-за эпидемии, и что, когда это произошло, всех удивило, что у Эстевании появились выросты на спине, которые не позволяли положить ее на спину. Думали, что это вызвано болезнью, но когда внимательно ее осмотрели, то заметили, что у нее что-то выросло там, где лопатки. — И Май пояснила свою мысль: — Похоже, что как у младенцев лопаются десны, когда режутся зубки, так и у нее прорезались крылья! Маленькие, но крылья. По словам инквизиторов, которые, как известно, в этом кое-что понимают, перед тем как покинуть этот мир, Эстевания начала превращаться в ангела. А значит, обвинения против нее были ложными, и она, не успев умереть, отправилась прямехонько на небо, потому что была хорошей женщиной. Очень хорошей, как все говорят. — Май показала ему перышки, разложив их веером. — Возница вытащил эти перышки из крыльев и передал их мне, поведав эту историю.

Хуанес смотрел на нее с неописуемым волнением.

— Я так и знал… это прямое доказательство того, что моя Эстевания невиновна.

— Вы постарайтесь остаться хорошим человеком, — посоветовала ему Май с довольной улыбкой. — Теперь вы точно знаете, что она ждет вас на небесах.