Александра Федоровна. Последняя русская императрица - Павел Мурузи

Александре стало не по себе.

Такая злоба просто ее уничтожала. Она уединилась в своем будуаре, и там, вдали от равнодушной ко всему толпы, дала волю слезам, когда вдруг дверь отворилась и к ней заглянул царь, — он повсюду искал пропавшую супругу:

— Аличка, почему ты снова убегаешь от нас всех?

Но когда он увидел ее наполненные слезами глаза, сжатые губы, то тут же с раскаянием опустился перед своей горячо любимой женой на колени.

Она, успокаиваясь, гладила его по голове, но не могла говорить, у нее не хватало сил, да она и не хотела ничего ему рассказывать об этой безобразной сцене, чтобы не ранить еще больше своего доброго мужа.

Так она одержала новую победу над собой!

* * *

Императрица пообещала Николаю перебороть свою усталость перед этим двором, свое отвращение к высшему обществу, которое постоянно подвергало ее резкой критике. Она согласилась устроить этой зимой официальный бал, ведь подобные балы так нравились высшей аристократии! Через свою подружку Анну Вырубову она сообщила генералу Орлову, что она намерена подарить ему один танец, — вальс. Генерал Орлов командовал лейб-гвардейским полком улан, в котором царица как раз была почетным шефом.

Александр Орлов был кавказцем по происхождению. Он не имел никаких родственных уз с потомками фаворитов Екатерины Великой, — князьями, братьями Орловыми. Он по своей службе осуществлял охрану царского дворца, в котором обитали Их величества с членами своей семьи, и часто оказывался на виду из-за своего усердия, доброты и полной безграничной преданности короне.

В тот вечер на балу Александра, памятуя о данном обещании и положив руку на плечо офицера, прошлась с ним по кругу в вальсе. Он был отменный танцор. Он был весь переполнен гордостью и робко обнимал за талию императрицу, которая тоже оробев, все же чувствовала смущение своего кавалера, и чтобы ободрить его, нежно ему прошептала:

— Генерал, вы прекрасно танцуете…

— Ваше величество мне льстит, — ответил он. — Такую высокую честь, оказанную мне, я не забуду до последнего своего вздоха и буду всю жизнь хранить живое воспоминание об этом чудесном вальсе.

Императрица, куда более глубоко взволнованная, чем можно было бы по ней догадаться, повинуясь какому-то своему женскому чутью тянулась к этому прямому человеку с мужественным лицом отважного немногословного воина, не позволявшему себе лишних жестов, — для нее он был словно предупреждением о грядущей защите, которую она непременно получит от него. Уже давно подавляющее большинство подходивших к ней людей казались ей ужасно равнодушными, если не враждебно настроенными.

Она поговорила об этом своем впечатлении наедине с императором, который очень хорошо знал своего командира улан.

— Знаешь, этот Орлов такой замечательный человек, он безгранично предан короне. Как я счастлива, что, наконец, встретила при дворе хоть одного мужчину, достойного моей симпатии!

Она сообщила мужу о своем намерении пригласить генерала на встречу в своем узком кругу в ближайшую среду.

На что царь заметил:

— Дорогая, но у него нет надлежащего титула… Не слишком ли много чести ты оказываешь ему, приглашая к себе на личный прием?

Но Анна Вырубова поспешила заверить свою подругу, — генерал — потомок одной из самых респектабельных семей. Он сумеет отвлечь ее, Александру, от ее горестных размышлений. В Московском гарнизоне, а затем в Киевском, где он служил, Орлов слыл завзятым дон-жуаном, и все женщины просто сходили по нему с ума.

… Итак, в среду на следующей неделе, генерал Орлов явился на чаепитие в интимной обстановке к государыне. На следующий день императрица узнала от великого князя Михаила, который отличался язвительным язычком, как и его матушка, что уже многие позлословили по поводу ее вальса на последнем балу и этого частного приглашения.

Он сам сказал министру императорского двора барону Фридрихсу: «У нас императрицы всегда имели фаворитов, но это весьма редко касалось императоров!»

И когда Николай, любящий подразнить жену, без всякой задней мысли сообщил ей об этой сплетне, Александра воскликнула:

— Это мой-то фаворит, генерал Орлов? В таком случае к ним можно причислить и барона Фредерикса, и графа Сергея Витте, я тоже с ними танцевала на балу… На самом деле, уж лучше бы мне на следующий день после свадьбы запретили впредь танцевать на балах, если достаточно одного вальса, чтобы скомпрометировать царицу!

…Но пересуды не утихли. Открытая симпатия царицы к генералу Орлову давала Марии Федоровне обширный полигон, с которого она могла посылать свои отравленные стрелы.

Тем временем наступила весна, и Александра продолжала свое новое знакомство с такой непринужденностью, которая не могла избежать внимания ее мужа, Николай, который был страстно влюблен в свою жену, не испытывал к ней ни малейшей ревности. Напротив, можно сказать, что улыбки, которые дарила его Солнышко грели его самого, — и следует признать, что он пропускал мимо ушей все коварные замечания своего окружения, но все же порой пытался заставить умолкнуть злые языки.

Вот что можно прочитать в дневнике императрицы от 24 мая 1903 года:

«Как я была бы счастлива, если бы вела жизнь простой женщины. Этот друг, которого мне посылает Небо, никогда бы не обращался со мной как с государыней!»

Что она этим хочет сказать? Кажется, что в этой грустной ремарке сквозит сожаление.

Может, Александру все же волновал генерал Орлов? На этот вопрос очень трудно ответить: княгиня Екатерина Радзивилл, — которая не отличалась особо нежным отношением к своей героине, — утверждает в своей более чем критической книге, что, несмотря на все, что было сказано по этому поводу, не смотря на то, что худая молва с удовольствием использовала любой предлог, чтобы опорочить любой жест царицы, ее дружба с Александром Орловым никогда не выходила за пределы обычного товарищества, какими бы ни были тайные помыслы каждого из них…

Из своего роскошного логова вдовствующая императрица вела лицемерное сражение со своей невесткой. И это «неприличное увлечение», которое она испытывала к простому военному, предоставляло ей возможность постоянно донимать своего сына, портить ему настроение.

Но Николаю, напротив, было очень приятно, что его супруга предпринимает постоянные усилия, чтобы перебороть свою грусть и улучшить свое слабое здоровье, организуя различные приемы и стараясь быть как можно чаще на виду, и он не придавал абсолютно никакого значения тем неприятным слухам, которые передавала ему мать.

Тем не менее, так как у императрицы состоялось несколько интимных встреч в узком кругу, на которых присутствовал генерал, однажды утром Николай решил застать врасплох жену, Анну Вырубову и злосчастного генерала Орлова. Для этого он приказал сопровождавшему его офицеру молчать, не раскрывать рта, хотя тот должен был по уставу громко доложить о приходе государя. Гнев чуть окрасил его обычно бледное, непроницаемое лицо. Однако, когда он, неожиданно войдя в комнату, увидел всю троицу, которая сидела за яшмовым круглым столиком, подаренным ему эмиром Афганистана, он успокоился.