Технарь - Владимир Кунин

– Ты что-то знаешь о нём? – спросил Троашк у меня.

– Да ничего я о нём не знаю! – взъерепенился я и решил их запутать и попугать немного, имея в виду орихалка. – Хотя с неуничтожимыми творениями работал, поэтому могу попробовать решить вашу проблему, но для этого мне нужны все материалы по нему или как можно больше из доступных. Это ускорит решение проблемы. Тяжеловато будет, но возможно.

– Ты это серьёзно? – не поверил Ахрет.

– И ведь не врёшь и уверен в себе, – удивился Троашк.

– Нет, ну если вы не хотите потренироваться на нём, применяя различное летальное оружие или препараты… – начал я придумывать за них отмазки, но передумал, пусть помучаются: – Но если он выйдет из-под контроля от какой-либо непредвиденной реакции, он сможет уничтожить и всю эту звёздную систему, поэтому лучше всё-таки с ним разобраться, и желательно побыстрее.

– Там в принципе ничего почти нет, да и не поймёшь там ничего, – начал юлить Троашк.

– Это мои проблемы, – отрезал я. – Ты предоставь всё, остальное за мной, а с тебя – самая лучшая нейросеть по моему выбору, если их несколько.

– Если справишься, будет тебе сеть, – согласился Троашк. – Ахрет, реши с СБ, что можно открыть для него, и подготовь разрешённую информацию на планшете.

– А сейчас мне чем заниматься? – спросил я у Троашка. – Может, я к себе пойду?

– Пока Ахрет занят, я хотел бы с тобой ещё побеседовать, пройдём в кабинет, – пригласил Троашк.

Пока шли к кабинету, я думал, что бы такое выдать, чтобы ещё заинтересовать. Специально ведь решил сейчас меня расспросить, без подготовки и после экстремальной учёбы, может, проговорюсь о чём.

– Что ты ещё можешь рассказать о судьбе? – начал расспрашивать меня Троашк.

– Какой ты шустрый, забыл, к чему привёл прошлый наш разговор? – решил я его притормозить. – Кстати, насколько повысился процент прогноза судьбы?

– До восьмидесяти процентов, и я тебе за это очень благодарен, – ответил он. – Но, может, ещё что есть, мелочь, которую ты мог пропустить?

– Тогда давай поговорим на отвлечённые темы, а там, глядишь, и промелькнёт чего, – предложил я.

– Ну хорошо, не хотел я, правда, сейчас говорить с тобой на эту тему, но… как ты собираешься уходить отсюда? – спросил он. – Как ты сам понимаешь, это засекреченный объект, и выпускать тебя никто не будет, в том числе и я.

– А я и не собираюсь сам отсюда уходить, за мной придут, кто и когда – не знаю, – удивил я его.

– Зря ты это мне сказал, мне придётся предупредить об этом охрану объекта, – заявил Троашк.

– Я не против, но тогда тебе придётся ответить за последствия твоих действий, – решил я его запугать.

– Не объяснишь? – растерялся Троашк.

– Как бы ни готовилась ваша охрана, противодействие будет всегда больше, если не найдётся дипломатический вариант, – продолжил я мутить.

– Это как это? – всё ещё ничего не понимал он.

– Я же рассказывал о судьбе, а я ей, похоже, нужен, – начал я подталкивать его к нужным мне выводам. – Судьба всегда может рассчитать наиболее благоприятный ей вариант. Ты думаешь, сможешь обмануть её?

– Но я не могу не предупредить, это будет предательством, – возразил он.

– Тяжёлый выбор: либо предатель, либо виновный в гибели своих, – «посочувствовал» я.

– Но как же тогда? – спросил он меня в надежде на подсказку.

– Я могу посоветовать наладить систему эвакуации персонала и документации, – предложил я. – Все довольны, и никаких жертв.

– Сдаться?! Каким-то людишкам?! – резко вскрикнул Троашк. – А не проще тогда тебя уничтожить?

– Не думаю, что это хорошая идея, подумай, какая будет отдача, если ты нарушишь планы богов, – спокойно возразил я. – Решать, конечно, тебе, но я на твоём месте готовился бы к эвакуации. Хотя остаётся ещё дипломатический выход, тогда просто за мной придут аграфы, и ничего решать не придётся, но это маловероятно.

– Почему ты так малоэмоционален? Смерть не пугает тебя? Даже испытываемую тобой боль я могу определить только по твоим глазам, – продолжил расспрос Троашк.

– Ты хочешь об этом поговорить? – вспомнил я прикол из анекдота.

– Молодец, подколол, – наконец-то отвлёкся от больной темы Троашк. – Ты тоже изучал психологию?

– Так, нахватался верхушек, чтобы вставлять в разговор для приколов, – усмехнулся я.

– Что-то не идёт у нас сегодня разговор, – огорчился Троашк. – Может, сам предложишь тему?

– Даже и не знаю… – задумался я. – Давай пока скажу, почему русские так быстро развиваются у вас, что вы за ними не успеваете.

– Интересно, с удовольствием послушаю, – согласился Троашк.

– Тут нужно начинать с очень древних времён, чтобы понятнее было. – Мутить так мутить, решил я. – Давным-давно их предки жили без законов и вообще без денег.

– Так не бывает, – сразу возразил Троашк. – Деньги всегда нужны.

– Бывает, вот пример. Возьмём семью, например, твою. Ты со своей жены, если она у тебя есть, деньги берёшь за что-либо или ей платишь? – стал я объяснять на простых примерах.

– Нет, конечно, одна же семья. – Тут он согласился со мной.

– Вот и они жили так – весь народ как одна семья, – пояснил я.

– Фантастика, а так бывает? – удивился он.

– Ещё как! Вот смотри: в те времена слова «люди» и «человеки» имели другое значение и не обозначали биологический вид, – продолжил я рассказ.

– Интересно. А что тогда? – спросил он.

– Уровень морального развития: низший уровень – «жители», это эгоисты, которые заботятся только о себе; следующий уровень – «люди», это клановый тип, заботятся о себе, семье и друзьях, остальные – чужие, у них уже появляется такая моральная ценность, как «честь». Ты, кстати, тоже относишься к этому уровню. Следующий уровень – «человеки», заботятся обо всех, невзирая на родственные связи или личные предпочтения, у них «честь» перерастает в чувство «совесть», такими были предки русских, и мои тоже, – начал я его грузить уже по полной.

– То-то я смотрю, что-то знакомое, ты же говорил, твои предки жили без законов и чувство судьбы сформировали, – вспомнил он предыдущий наш разговор.

– Так вот, после катаклизмов или войн из истории эти данные были удалены, большинство знаний и способностей утеряно. Совесть потеряла чистоту и стала ошибаться. Поэтому ввели законы и придумали религии, которые с помощью страха управляли обществом, не давая ему скатиться в дикость, – стал рассказывать я дальше. – Но постепенно наука начала развиваться и отвоёвывать позиции у религии, которая стала выглядеть с точки зрения науки очень неприглядно. И тогда в стране, где жило большинство потомков этого древнего народа, над населением провели глобальный социальный эксперимент. Попытались восстановить моральный уровень до человеческого с помощью воспитания молодёжи и обучения более взрослого населения. Получалось не только почистить совесть у тех, у кого она была, но и привить другим народам, у которых её изначально не было. Не везде всё так хорошо и гладко получалось, где-то вообще никак, но главное в том, что это сработало, и очень эффективно. То есть даже малая часть совести сильно меняла мировоззрение населения страны. Деньги для них стали не главным, и это очень испугало остальные государства, которые жили исключительно по страху перед законом и силе денег. Они уже на втором поколении народа страны усилили подрывную деятельность. Кого манили властью, кого богатством, а кого и потаканием различными слабостями. В итоге эксперимент развалился изнутри, я застал самый его конец, поэтому и мне досталась частичка совести, чему я очень рад. Развалу также способствовал так называемый «железный занавес», информационная блокада. Она, конечно, была призвана защитить людей от вредоносной информации, например о всяких извращениях и тому подобном, преподносящемся как «свободы». Но люди из-за него стали доверчивыми и перестали критически осмысливать данные, поэтому их стало легко обмануть. Не было уроков противостояния лжи.