Достойны ли мы отцов и дедов - Станислав Сергеевич Сергеев

штыками на входе в штаб фронта, наверное, должны были показать всю серьезность ситуации, но это вызвало только усмешку и презрительный комментарий нашей Снежной Королевы. Так же просто удалось найти искомый госпиталь и провести его фотосъемку. Катька все время была на связи и уже ближе к вечеру удивленно прошептала в микрофон:

— Феникс, не поверишь, а ведь не мы одни пасем госпиталь.

— Уверена?

— Не до конца, но вряд ли ошибаюсь. Девка, причем весьма и весьма симпатичная, к раненым из этого госпиталя цепляется, и ее страхуют минимум два человека.

Я от радости чуть не захлопал в ладоши.

— Прицепи к ней незаметно "жучка" и поводи по городу. Послушаем, о чем будут говорить.

— Поняла, — и от себя добавила: — Хорошо, что у них тут комендантского часа нет, хотя город вроде как прифронтовой, но тут столько беженцев, что любой разведке есть возможность развернуться. В общем, Феникс, работаю.

— Понял, Белка, поосторожнее там…

Вечером, после получения более подробной информации, собрались на военный совет, пригласив на него обоих офицеров Марченко и Мещерского. Я сразу взял слово.

— Как мне кажется, похищать и устраивать догонялки нам не стоит. Все-таки лицо императорской фамилии, и с их точки зрения это будет оскорблением. Поэтому силовой вариант разрабатываем, но на крайний случай.

— Что тогда делать?

Я опять усмехнулся — мы уже всё обсудили с Дегтяревым. Маринка, которая изначально курировала этот проект в качестве начальника медслужбы, ощутив на себе мой взгляд, улыбнулась и спросила:

— Что, Сергей Иванович, хотите меня использовать?

— Да, Мариша. Дело в том, что великая княгиня увлекается медициной, и нам проще будет подкатить к ней в качестве представителей Красного Креста. Ну допустим, выходцев из новозеландской русской диаспоры, которые собрали средства и закупили оборудование и медикаменты и хотят прогнуться перед великой Княгиней, которая не гнушается работать обычной сестрой милосердия.

— И как ты себе это представляешь?

— Проще простого. Возьмем какой-нибудь немецкий "Опель-блиц", установим на него мобильный рентгеновский аппарат, аппарат УЗИ, ну еще что-то, сама придумаешь, на второй грузовик поставим дизель-генератор, наберем стерильных бинтов, шприцов, лекарств, список сама подберешь, и в сопровождении настоящих господ офицеров и солдат, которые должны будут помогать все это разгружать, — кивнул на Марченко и Мещерского. — Едем туда не скрываясь и начинаем показывать чудеса медицинской науки. Как думаете, привлечет это внимание великой княгини?

По улыбкам и ухмылкам собравшихся я понял, что план в принципе народ одобряет, а то как-то ночью похищать объект, при этом нарвавшись на пулю предков, в которых по определению стрелять не хотелось, никого не прельщало.

— Но остается вопрос, кто ведет наблюдение за госпиталем, где работает великая княгиня? — подал голос Дегтярев.

— Вариантов много. Это может быть и местная контрразведка, профилактику, так сказать, проводит и немцы, и революционеры. Завтра утром будет что анализировать, Белка сейчас на прослушке. Но машины все равно придется готовить. Штурмовой группе быть наготове. А вам, — я обратился к офицерам царской армии, — изучайте автоматы ППС-43. Как раз нам партию доставили, возможно, что в ближайшее время придется использовать.

Ночью, по времени суток 1914 года на связь снова вышла Артемьева.

— Феникс, я их послушала и записала, но, честно сказать, польского я не знаю, будете сами эти пшекающую белиберду разбирать. Хотя там сильно ругались и в разговоре упоминалось имя великой княгини.

— Запись сделала?

— Конечно.

— Оставайся на месте, отправь Вяткина утром с коммуникатором и ретранслятором, пусть по Wi-Fi скинет запись, да и снимки тоже, я тут буду искать того, кто польский знает. Самому интересно, что пшеки задумали…

Но все оказалось проще: на фоне тяжелейшей Галицкой битвы, которая в данный момент разворачивалась на фронте протяженностью более четырехсот километров, группа из пяти человек, входящих в какую-то польскую экстремистскую организацию, должна были провести серию терактов в штабе Юго-Западного фронта и, главное, в госпитале, где работала великая княгиня Ольга Александровна, тем самым на время нарушив управление войсками и вызвав в частях панику и волнения. В принципе план был неплохой и у поляков были все шансы на успех, но ведь мы, сколько ни рылись в архивах, никогда не слышали о такого рода акциях, значит, они где-то в нашей истории прокололись, вот этим и нужно было воспользоваться, а образно говоря, сдать их местной контрразведке и, тем самым завоевав доверие, приблизиться к великой княгине. План был неплохой, многоуровневый и с широкой возможностью вариаций при изменении обстановки. Осталось только отработать детали передачи информации и получения возможности пробиться к госпиталю с нашими медикаментами.

Просматривая полученные очень качественные фотографии штаба фронта на экране большого жидкокристаллического телевизора, услышал удивленный возглас капитана Марченко, который сидел в сторонке, стараясь не вмешиваться в наши планы. Как мне казалось, он еще не совсем проникся к нам доверием, и довольно сильный скептицизм все еще владел им.

— А вот этого человека я, кажется, знаю!

На него уставились пять пар глаз.

— Ну-ка, Алексей Николаевич, давайте повнимательнее.

Марченко встал и подошел к экрану и показал на снимке на одного из офицеров, стоящих возле штаба. Я укрупнил изображение, Марченко всего несколько секунд рассматривал его и, посмотрев следующий снимок, удовлетворенно констатировал:

— Ну точно он.

— Может, поясните, Алексей Николаевич?

— Извините, господин полковник. Это Игорешка. Точнее Игорь Матвеевич Шапенбах. Мы вместе учились в Михайловском училище. Друзьями не были, но и не враждовали.

— Что за человек?

— Да как все. Карьерист, но не подлый.

— А ведь это как раз то, что нужно! — я почти закричал от радости. И повернув голову к Марченко, дал команду: — Вот что, Алексей Николаевич, приводите свою форму в порядок и подготовьте список документов, с которыми раненый офицер с другого фронта может приехать в прифронтовой город, чтобы искать в госпитале своего раненого брата.

— Но у меня нет брата!

— Двоюродного. Допустим, любимая тетушка слезно просила об этом племянника, который, получив ранение, чудом вышел из окружения в Восточной Пруссии и отправился в отпуск в поисках родственника в Ровно.

После моего монолога все в комнате улыбались, посматривая с интересом на Марченко, которому в ближайшее время предстоит играть в супершпиона, как любят выражаться потомки…

* * *

Капитан Марченко стоял в подворотне и наблюдал за входом в штаб фронта и ждал появления Игоря Шапенбаха. Странно, он совершенно не нервничал и чувствовал себя легко и свободно, как когда-то, сдав все экзамены в Михайловском училище и понимая, что все страшное уже позади. Несмотря на всю убедительность фактов, которые привел и показал подполковник Оргулов, он разумом понимал, а душой все не мог