Геном Пандоры - Юлия Зонис

– На ковре-самолете? – хохотнул негр, которого уже изрядно развезло. – То-то слышу, у тебя акцент странный.

– На «Призраке». У восточного побережья курсирует британский авианосец. Если хотите, можете отсюда убраться.

– Да ты что?! Правда? – Густавсон вскочил, пошатнулся и снова сел. – Ну ты, братишка, меня порадовал, – забормотал он. – Неужели старина Свен еще поживет как человек? А бабы у вас там есть?

– Есть.

– Слушай, не верю. Сто лет телку не видел. Подожди. Ты говоришь, вас еще двое было?

Колдун насторожился. О двоих он ничего не говорил.

– Подожди, подожди, надо башку прочистить. А то чего-то меня развезло. Сейчас отварчик сварганю, по оджибуэйскому оригинальному рецепту, и пойдем твоих братьев искать. – Бормоча это, негр убрал со стола автомат, затем налил в чайник воды из канистры и поставил его на печку. – Нет, ну ты даешь…

Колдун наблюдал за хозяином. Тот суетился, доставал какие-то ягоды и пучки трав, тряс кудлатой башкой.

– Послушайте, Свен…

– А?

– Здесь неподалеку нет ничего… необычного? Может быть, логово крупного хищника… – Колдун припомнил клубок тьмы, ворочающийся к востоку от того места, где он заплутал вчера ночью.

– Логово? Нет, братишка, кроме меня, крупных хищников тут не имеется, – хохотнул негр. – Думаешь, я совсем сдвинулся – рядом с хищником свою берлогу обустраивать?

Чайник закипел. Густавсон разложил по кружкам свои припасы и залил кипятком. От напитка пошел травяной дурманящий запах.

– Очень здорово мозги прочищает. Старый оджибуэйский хрен свое дело знал, пусть кишки Вендиго ему будут пухом…

Хозяин землянки врал. Колдун пригорюнился. Слишком часто ему в последнее время врали. Но в Лондоне врали хотя бы опасливо, почтительно, с эдакой лакейской угодливостью. А вот за стенами британской столицы врали нагло и хлестко, так, словно лжецов ни разу в жизни не ловили на вранье.

– Что ж ты не пьешь, братишка?

– После вас, – сказал Колдун.

Негр с удивлением уставился на собственную руку, которая без всякого его вмешательства двинулась к кружке и обхватила ручку.

– Это что еще за…

Рука подняла кружку и потянула ее ко рту гостеприимного хозяина. Тот вцепился в запястье второй рукой. Колдун смотрел на его потуги с улыбкой. Негр поднял на гостя округлившиеся глаза:

– Ты кто вообще? Ты что творишь, а?!

– Нет крупных хищников, говорите? – с расстановкой произнес Колдун. – Что вы в свой отвар намешали?

Некоторое время хозяин и гость в упор смотрели друг на друга. Потом негр ухмыльнулся:

– Ну извини, братишка. Я ж не знал, что ты из этих… Ты ей тоже служишь, да?

– Кому – ей?

Выражение лица у Густавсона сделалось совсем растерянным, и он снова пробормотал:

– Парень, ты кто?

– Великий дух Братца Кролика. Сколько людей вы ей скормили?

Кому «ей», Колдун до сих пор не понял, потому что образ, крутившийся в сознании афродатчанина, был слишком нелеп.

Густавсон молчал. Ручка у кружки нагрелась, обжигая его пальцы. Рука человека дрожала.

– Сколько? – повторил Колдун.

Кружка отплыла от рта гостеприимного хозяина и остановилась над ширинкой. От напитка по-прежнему валил пар. Густавсон дернулся, но если уж Колдуну удавалось кого-то поймать, вырваться было не легче, чем из когтей Вендиго.

– Почему вы меня сразу ей не отдали?

– Так я ж поговорить хотел! – заорал негр. – Знаешь, как давно не выговаривался? А она пока все равно дружками твоими закусывает, ей не к спеху.

Последние слова афродатчанина Колдуну очень не понравились.

Двое притаились за серыми каменными глыбами на вершине небольшого холма. У глаз Колдуна был армейский бинокль, а в бинокле – крайне неприятное зрелище.

Лес подступал к холму, но деревьям отчего-то не хватило сил, чтобы вскарабкаться по склону. Они выслали вперед кустарники, а сами выстроились строгой шеренгой у подножия. Вся лесная опушка заплетена была серыми нитями паутины. В этой паутине, как черные бисерины в пыльном макраме, висели сотни крупных пауков. Прикинув увеличение, Колдун решил, что самые мелкие из пауков размером с кулак, а самые здоровые – с автомобильное колесо. Однако расстроило его даже не это. Сверху, там, где паутина сходилась сплошным куполом, ворочалось что-то огромное, что-то многоногое, с толстым брюхом, заросшим рыжей щетиной. Головы твари Колдун рассмотреть не мог. Рядом с логовом чудовища покачивались два туго спеленатых свертка. Один – судя по размеру, Батти или Хантер – непрерывно дергался, как будто пленник тщился разорвать спутавшие его нити. Второй, намного меньший, висел неподвижно.

– Гаечка, – шепнул в ухо негр.

Колдун окинул его мрачным взглядом.

– Извини. Привычка. Я видел, как мелкие приволокли ей здоровенного блондина в хаки и голую тощую девку.

«Только этого еще не хватало», – подумал Колдун.

Сиби, похоже, так и не добралась до Старого.

– Почему же она вас сразу не сожрала? – спросил Колдун еще в землянке.

Негр, который уже выпустил кружку и несколько успокоился, широко осклабился:

– А я везучий, братишка. Везунчик. Вендиго меня не слопал, и у этой твари жвалы коротки оказались.

– Если можно, поподробней.

– Старая сука решила со мной поиграть в загадки. Когда меня, спеленатого, как младенчик, притащили к ней мелкие восьминогие гады, она уставила на меня свою страшную рожу, челюстями зашевелила и говорит таким тоненьким скрипучим голоском: «Вот из дир?» В смысле, «Что тебе дорого?», ну я так понял. И ору в ответ что было сил: «Лайф!» Жизнь, говорю, жизнь дорога. Потому что ничего нет дороже жизни, так ведь? Вот она меня и отпустила. С одним условием. Каким – знаешь.

– Жизнь, говорите, вам дорога? – протянул Колдун. – Ладно. Если дорога, проведите меня к вашей повелительнице.

Так они и очутились на холме, в западном склоне которого была вырыта землянка Густавсона, а с восточного открывался отличный вид на паучье логово.

Колдуна вся эта история поставила в тупик. Неужели фольклор оказался ближе к истине, чем научные теории? Неужели мерзкая тварь и была Центром? Поначалу он предполагал, что Центр – это Саманта Морган. Последовательности ее ДНК действительно обнаруживались в геноме всех изученных химер, тут Вечерский не соврал. С другой стороны, это могло оказаться и случайностью. Все же именно Морган была праматерью химер – черт его знает, для чего она использовала собственные гены. Потом ученые показали, что пластичный геном тварей обладал способностью включать в себя новые последовательности ДНК. Не просто включать, а засасывать что ни попадя, как взбесившийся пылесос. Может, первые химеры просто прихватили то, что было под рукой (или под ферментами, отвечавшими за перестановки в их сумасшедших генах), а это вполне могла оказаться ДНК работавших в лаборатории людей, в первую очередь Морган. Увидев позапрошлой ночью пляски на росчисти, Колдун почти уверился, что нашел Центр. И вот – говорящая паучиха. Странно. На всякий случай он позаимствовал у афродатчанина автоматический инжектор и зарядил ампулу. Колдун сильно надеялся, что инжектор не понадобится, и все же – если дела пойдут совсем худо – лучше было иметь его под рукой.