Главный герой Апокалипсиса - Юрий Розин

— Ну та хрень летающая… — стукнутый внезапным осознанием, я бросил взгляд влево, на город, но нигде в небе не было видно жуткой твари, как и не было слышно взрывов, что она создавала. — А где она?

— Скорее всего, её увёл от города господин Канлад.

Если человек смог справиться с этой хероборой…

— В городе есть Лорды–воины?

— Правильно говорить Лорды ауры, — наставительным голосом, словно ребёнка, поправила меня Илика. — Конечно, иначе как бы мы смогли справляться с такими волнами? В Далессии есть два Лорда. Второй — Его Преосвященство епископ Турсан, он — Лорд маны. Но обычно с Владыками искажённых сражается именно Канлад.

Я ещё много о чём хотел спросить, но тут впереди, наконец, показался разлом, о котором говорил командующий. Действительно, даже издалека было видно, что ситуация там не из лёгких. К этому месту по полю спешил настоящий поток, как очень точно выразился гном, гнили. Стрелки ещё держались, но на самой стене уже лежало немало тел как искажённых, так и людей, торопливо сбрасываемых защитниками вниз. Ни о каком почётном погребении не могло быть и речи, если промедлишь — тело убитого соратника встанет и вопьётся тебе в горло.

Клинки в ножны я так и не убрал, так что время можно было не тратить и, не снижая скорости, я снёс головы показавшемуся над зубцами стены искажённому. Все три головы. Судя по тому, какое сопротивление оказала его плоть и покрывавшая её броня клинку с печатью Остроты, я прикончил довольно сильную тварь, но гордиться тут было нечем. Тупой монстр, не обладавший даже звериными инстинктами и движимый только голодом, представлял опасность исключительно своей грубой силой. И пока он не успел её показать, его убийство можно было сравнить с нарезанием овощей в салат. Я мог почувствовать мандраж, связанный с общим аварийным положением, но реальной опасности для меня не было и в помине. Так я статы не подниму…

Продолжив двигаться вдоль парапета, я сшибал все выступающие части тел искажённых, что мог заметить, продвигаясь к пролому. Как и сказал гном, дыра была знатной. От пятнадцати метров стены осталось от силы восемь, к тому же из нападавших обломков по обе стороны образовались самые настоящие пандусы — забирайся, не хочу. И всем скопом устремлявшихся в дыру тварей сдерживали, помимо стрелков, всего полдюжины человек, спустившихся в пролом и вставших стеной щитов. Правда, раньше их было куда больше, что было легко понять по покрывающей камни крови. Мы, может быть, не прибыли в самый последний момент, но вряд ли эти шестеро продержались бы дольше нескольких минут.

— Останься наверху! — крикнул я за спину, надеясь, что Илика меня услышит.

А сам, отпустив все мысли о том, насколько это, по сути, идиотский поступок, так и не замедлившись, спрыгнул прямо с края разлома и, пролетев пару этажей, рухнул всей Тяжестью ауры на спину чего–то наподобие сороконожки, только длиной метров семь и с пастью как у крокодила. Только после того, как под моими ногами хрустнул её позвоночник, я понял, что это была просто вымахавшая змея, передвигавшаяся вместо ног на собственных рёбрах. Из–за щитов на меня уставились удивлённые защитники.

— Не отвлекаться! — рявкнул я, рассчитывая за счёт приказного тона избежать лишних вопросов.

Сработало. Никто из шестёрки не проронил и звука, а щиты были сомкнуты плотнее. Развернувшись лицом к разлому, я отменил действие Тяжести и на всякий случай активировал Волчью хватку. Опыт сражения с металлозубым показал, что эта печать была полезна не только для того, чтобы рвать глотки.

Спустя несколько секунд из–за каменной насыпи показался первый противник. Четвероногая тварь, когда–то, вероятно, бывшая то ли оленем, то ли волком, понять точнее было невозможно из–за почти полностью атрофированной головы и лишённого шерсти тела, двигалась боком, какими–то рваными скачками. При этом начиная от середины рёбер и до самого таза её бок раскрывался широченной, полной длиннющих зубов пастью как у зубастиков из того старого кино. Взобравшись по насыпи, варг на секунду замер, а потом, забулькав своим ртом и разбросав вокруг пол литра зеленоватой слюны, подогнул ноги и прыгнул прямо на меня, намереваясь, похоже, надеться на мою голову как самая жуткая на свете шляпа. Прыгнул резво, его статы, определённо, были в районе трёх–четырёх сотен, но этого было недостаточно. Не собираясь строить из себя какого–то мастера клинка, я просто размахнулся обеими руками и разрубил тварь в полёте на три части, попав под душ из крови искажённого. Плевать, адреналин бил через край, мне было не до гигиены. Мечи держу, в глаза, нос и рот ничего не попало, поскользнуться не поскользнусь — а с остальным можно будет разобраться после.

Печать «Начинающий чистильщик» готова к вырезанию.

Необходимо определить положение новой печати.

Сука, ну почему каждый раз прямо посреди боя?! На другом боку давай, напротив Убийцы! Левый бок тут же защипало. И всё, больше никаких оповещений, пока этот бой не закончится!

Через провал тем временем лезли разом три твари. Одна более–менее похожая на человека, к тому же на ней ещё остались части брони, такой же, как выдавали ополчению у базы стражей. Две другие были уже совершенно неузнаваемы, за исключением каких–то отдельных кусков вроде лап и хвоста. Неожиданно, когда я бросился к первой, прилетевшая стрела пробила голову упырю. Лучники отчасти следили и за ситуацией внутри пролома, что не могло не радовать. Однако, как я мог судить по их построению на стене, по большей части они всё–таки сосредотачивались на ситуации снаружи, отстреливая тварей на подходе. Те, что пробирались в разлом, были уже заботой защитников–воинов, так что не стоило слишком полагаться на поддержку сверху.

Увернувшись от взмаха словно приклеенной к лапе косы, я взмахнул мечом вбок, отрубая опасную конечность, а вторым, как копьём, ударил тварь прямо в разинутую пасть, которой она хотела цепануть меня в плечо. Второго искажённого прибил один из защитников. Умело разорвав стену так, что за его спиной заграждение снова почти сомкнулось, он бросился вперёд и, приняв на щит атаку варга, взмахнул окованной сталью булавой и размозжил твари череп. Сразу после он спиной отступил обратно, и линия, расступившись на секунду, приняла его, вновь создав ровную стену. Местные солдаты, определённо, были отлично натренированы.

Долго восхищаться их слаженной работой я, однако, не мог. На нас лезли новые твари, а за их спинами уже виднелись следующие, и следующие, и следующие… спустя пару минут я окончательно потерялся в этом мельтешении, вращении клинков, воплях и рычании искажённых, криках боли солдат и громоподобном стуке собственного сердца. Бои с людьми чем–то походили на партию в шахматы. Обдумывание ходов, попытки подловить противника, заставить его совершить ошибку, воспользоваться слабостью, зайти в слепую зону. Сражение с волной искажённых скорее напоминало мытьё посуды. Монотонные, повторяющиеся из раза в раз действия, без какой–либо оригинальности и с минимумом правил: осторожнее с ножами, не подставляй под струю воды ложки и бокалы, смывай всё мыло, прежде чем поставить в сушку. И вот, когда ты уже думаешь, что, наконец, закончил, кто–то подходит и подставляет тебе под руку ещё стопку тарелок, а когда ты справляешься с ней, оборачиваешься на плиту и обнаруживаешь стоящие там грязные сковородки и кастрюли…