Мария Антуанетта. Королева бриллиантов - Элен Баррингтон

Тереза получила это письмо в Версале и, едва ознакомившись с ним, немедленно послала за де Ферзеном; как только он вошёл в салон, протянула ему депешу. Она наблюдала за его спокойным лицом, вся дрожа от негодования.

— Можно ли иметь дела с такими людьми? — задыхаясь, с трудом произнесла она.

— Если нужно, то можно! — процедил граф сквозь зубы. — Сегодня же я отправлюсь через канал. Эту негодяйку нужно было давно казнить. Сколько она перепортила людям крови! Не говоря уже о королеве. Для чего причинять ей новые муки, если этого можно избежать? Скоро грянут времена и похуже.

— Но где взять деньги?

— Можно собрать. У меня есть состоятельные друзья. Мадам, прощайте. Благодарю вас за предоставленную возможность послужить королеве.

Де Ферзен, чтобы выиграть время, не жалел лошадей, менял их, если удавалось, на каждом постоялом дворе и вновь бешено скакал. Одна мысль преследовала его: нет, она больше не выдержит, эта новая порция лжи убьёт её, и если Мария-Антуанетта погибнет, то погибнет его любовь, погибнет надежда на спасение французской монархии.

«Если бы я был королём Франции, — думал граф, подгоняя лошадей, — если бы я... Если бы она...»

Когда наконец де Ферзен въехал в Лондон, ему казалось, что прошёл целый месяц с того момента, когда он в последний раз видел крыши Парижа. Граф сразу направился к адвокату Грею, человеку порядочному и надёжному. С этим англичанином у него были кое-какие дела в прошлом. Он изложил ему причину своего появления, но тот лишь печально улыбнулся.

— Дорогой сэр, мне очень не хочется разочаровывать вас, но доверять такой низкой женщине, как Ламотт, по-моему, нельзя. Почему бы ей не утаить один-два экземпляра книги и потом, когда у неё вновь появится нужда в деньгах, снова отпечатать? Вполне вероятно, что второе издание уже готово.

— По-моему, сэр, — продолжил мистер Грей, — дело вряд ли выгорит. Эта женщина — отъявленная мошенница, нельзя верить ни одному её слову. На вашем месте я отказался бы от всей затеи и вернулся во Францию. Я, конечно, сделаю всё что смогу, но это ни к чему не приведёт. Таких людей, как она, нужно либо преследовать, либо держаться от них подальше.

Адвокат послал своего человека к Ламотт, а де Ферзену ничего другого не оставалось, кроме как ждать в пыльной конторе на скучной, грязной лондонской улице. Большие напольные часы громко тикали, отсчитывая томительные минуты, а мистер Грей скрипел пером и был так увлечён своим делом, словно французской королевы вообще не существовало и никакое, даже самое серьёзное событие не могло отвлечь его от работы. За окном шёл обычный лондонский дождь, в конторе было холодно и неуютно. А человеку, который сидел рядом, было абсолютно на всё наплевать, это ужасное дело для него — обычная рутина. Наконец курьер вернулся: графиня выразила желание встретиться с обоими с своём доме, причём немедленно.

Здесь, в Англии, Жанна чувствовала себя в полной безопасности. Более того, даже если бы она высадилась во Франции, король в данный момент не имел никакой власти, чтобы арестовать её. На ней было красивое шёлковое платье сиреневого цвета с богатой парчовой отделкой, закрывающей её позор на плече — клеймо воровки. Она выглядела суровой и непреклонной. Ламотт заговорила по-французски:

— Насколько понимаю, я имею счастье говорить с месье де Ферзеном, преданным слугой королевы. Ну, я готова вас выслушать. Значит, «австриячка» готова униженно просить меня, упасть к моим ногам. Деньги, правда, не определяют действий представителя рода Валуа. Кстати, вы их привезли?

— Они здесь, в Лондоне, но сейчас их со мной нет, — вежливо ответил де Ферзен. — Какие ответные обязательства готовы вы взять на себя?

Мошенница бросила на него гневный взгляд.

— Если вы хотите получить книги, то ведите себя повежливее, месье. Они нужны вам, не мне. Поэтому советую меня сильно не раздражать. Я знаю о королеве то, чем смогу удивить весь мир. Пока я всего не открыла из чувства порядочности, но не берусь целиком отвечать за свои действия в будущем. Хочу вам сказать, что я писала эту книгу не одна, кое-какие люди оказывали мне весьма ценную помощь и поддержку. Один французский министр сообщил мне такие поразительные вещи, которые никогда не смогли бы дойти до моих ушей. Дни королевы сочтены. Вскоре я собственными глазами увижу, как её публично, при всех, высекут и поставят на теле позорное клеймо.

В её глазах сверкали искры ненависти. Ах, если бы она была мужчиной... Адвокат Грей, который привык иметь дело с преступниками, только с презрительным любопытством следил за ней. Он был готов в любую минуту прийти на выручку своему клиенту.

— Где книги? — спросил де Ферзен.

— В подвале этого дома. Они будут вам переданы в ту же минуту, как состоится расчёт и будут уплачены деньги.

— Вас устроит банковский чек? — спросил Грей.

— Да, но только после того, как мы получим по нему деньги.

Де Ферзен посмотрел ей в лицо.

— Какие у нас есть гарантии, что вы не утаили несколько экземпляров книг или тех документов, которые в них фигурируют?

Она величаво откинула голову.

— Слово чести Валуа!

— Я сказал — гарантии.

Ламотт, сжав от гнева кулаки, плюнула в сторону де Ферзена. Сейчас она была похожа на разъярённую тигрицу. Но, заметив, что Грей спокойно потянулся за шляпой, опомнилась. Шестьдесят тысяч фунтов стерлингов на дороге не валяются.

— Вы получите полный отчёт от книгопродавца о числе отпечатанных экземпляров, а также рукопись и все документы. Можно всё сделать сейчас же, не теряя времени.

Де Ферзен услыхал, что кто-то тяжело дышит за дверью. И в такой ужасной обстановке приходится спасать честь французской королевы! Повернувшись, он заговорил с Греем по-латыни. Этот образованный, учившийся в Оксфорде человек его понимал.

— Даже если они не утаят ни одного экземпляра, они повсюду растрезвонят, что я скупил весь тираж, и соответствующий вывод отсюда легко сделать. Нет, я не стану покупать книги.

Грей жестом дал понять, что он одобряет его решение.

— Вы правы. Наша клиентка должна нести ответственность за всё, что потом последует. Нужно обезопасить себя. Со своей стороны я сделаю всё что смогу и обращусь по этому поводу к нашим властям.

Ламотт прислушивалась к непонятной ей беседе с торжествующей улыбкой победительницы. Наверняка её посетители сейчас обсуждают вопрос о деньгах. Боже, как она их всех ненавидела. Но она одержала верх, она заказывает музыку, и все пляшут под её дудку.

Де Ферзен встал, надел шляпу. Подошёл к Ламотт поближе в своём пыльном дорожном плаще.

— Нет, я не куплю ваши книги. Честное имя королевы стоит куда дороже. Правда всё равно восторжествует. А теперь уползайте назад в ваше грязное логово, но имейте в виду: если наши дороги пересекутся на территории Франции, я убью вас, раздавлю, как гадюку. Не забывайте об этом. Я говорю правду.