Секреты прошлого - Кэти Келли

— Бабушка на кухне, печет пирог с клюквой, — просветил Эмбер Стэн. — Снова какое-то собрание прихода, ее просили испечь угощение.

Эмбер поморщилась. Ее раздражала эта церковная возня. Как будто пирожки и чай для прихожан обеспечивали дорогу в рай! И мама, и бабушка — обе буквально свихнулись на дурацких канонах церкви.

— Сейчас я ее позову, — сказал меж тем Стэн.

— Привет, милая, — раздался через минуту голос Джози. Эмбер почему-то представила ее сидящей на стульчике возле аппарата, в клетчатом фартуке и с руками, выпачканными мукой. У бабули был старинный телефонный аппарат с высокими золотистыми рычагами и большим диском с цифрами. — У меня мало времени, пора ставить в духовку пирог. Сама знаешь, у пирога получается хрустящая корочка лишь тогда, когда начинаешь печь при определенной температуре. Как твои дела, детка? Разве ты не должна быть в школе? Ты не заболела?

— Нет, я в порядке. Бабуль, дело в том… — Внезапно Эмбер словно онемела, произнести простую фразу оказалось не так-то просто. — Я… словом, я ушла из дома…

— Ушла из дома? — Тон бабули почти не изменился, но в нем явственно добавилось стальных ноток.

— Да, — сказала Эмбер. Задача оказалась более трудной, чем ей виделось. — Ушла, потому что влюбилась, а мама отказалась признавать за мной право выбора. Мы с ним едем в Америку. А позвонила я… чтобы попросить: приглядывай за мамой, она не в своей тарелке.

— Не в своей тарелке? — Теперь тон бабули стал ледяным, и Эмбер сжалась всем телом. — Всякая мать почувствует себя не в своей тарелке, если дочь уйдет из дома с намерением свалить в Штаты с каким-то парнем. Когда это случилось?

— Вчера.

— Я не о том. Когда ты успела влюбиться?

— Мы вместе около месяца. — На словах срок казался коротким, но Эмбер знала, что у них с Карлом все всерьез и надолго. Ну, как у Ромео с его Джульеттой. Или у Кейт Уинслет с Лео в «Титанике». Раз и навсегда! — Карл — музыкант, и очень талантливый, бабуля. Ты бы пришла от него в восторг. Он любит меня, сильно-сильно. Бабуля, ну постарайся понять! Мне так нужно, чтобы хоть кто-то был на моей стороне. Мама пришла в ужас, сама же знаешь, какая она упертая. Даже слушать ничего не хотела. Мы сильно поругались вчера.

— Погоди. Начни с самого начала, — велела бабушка.

Эмбер послушно выложила свою историю, опустив лишь ту часть, где они с Эллой тайно пробрались в ночной клуб. Про секс, впрочем, она тоже не распространялась. Вместо этого она поведала бабуле, что они с Карлом созданы друг для друга, какое счастливое будущее их ждет, о том, что Карл написал для нее песню, что она — его муза, о том, что он безумно, нечеловечески красив. Эмбер также добавила, что высшее образование никуда не денется, что поступить она успеет через пару лет, а пока станет рисовать в Америке. Что касается экзаменов… да кому нужна бумажка с оценками? Она же не собиралась становиться врачом или учителем. А рисовать можно где угодно и когда угодно. И разве это справедливо — подгонять всех под одну гребенку? Нелепые экзамены, учеба, работа… люди загнаны в клетки, из которых нет выхода. Зачем стремиться к большему, если имеешь все, о чем мечтал?

Эмбер умолкла, чтобы перевести дух. Ей казалось, ее умозаключения безупречны и продвинутая бабуля точно сочтет их рациональными. Однако в трубке повисла тяжелая пауза, и Эмбер стало не по себе.

— Ты слушала меня, бабуль? — спросила она неуверенно. — Ведь ты не ушла ставить в духовку пирог?

— Я слушала. — В голосе бабули отчетливо сквозил холод. — В свете новых данных пирог как-то отодвинулся на задний план. Я все пытаюсь понять, почему нельзя любить мужчину, быть его музой, но не ломать свою жизнь. Можно закончить школу, а потом уж нестись за ним вслед. И по крайней мере проявить уважение к своей матери, заранее ознакомив ее со своими планами, а не доводить до крайнего срока, а потом позорно сбегать с поля боя.

Даже слово «муза» в бабушкином варианте прозвучало как-то пренебрежительно, почти как ругательство, словно речь шла о непунктуальном доставщике пиццы или назойливом уличном продавце.

— Я вовсе…

— Все эти высказывания, Эмбер, совершенно не в твоем духе. И твой поступок выглядит гадким по отношению к матери. Ты же знаешь, что она очень тебя любит.

Этого Эмбер слушать не желала.

— Бабуля, я позвонила не потому, что мне потребовались наставления. Я лишь прошу тебя приглядеть за мамой, только и всего. Со мной она вряд ли захочет говорить.

— Это вряд ли, деточка. Скорее всего Фей раз за разом набирает твой номер, который — что-то мне подсказывает — отключен.

Эмбер вспыхнула до корней волос. На автоответчике мобильного скорее всего были десятки сообщений от мамы, но она нарочно не включала аппарат, опасаясь услышать слезы в ее голосе.

— Бабуль, это не…

— Эмбер, я лишь скажу следующее: хочешь быть взрослой, учись ответственности. Кидаясь в омут с головой, не разбивай матери сердце. Ты много лет училась в школе совсем не для того, чтобы бросить ее в последние две недели. Осталось немного, не пори горячку.

— Да вы все с ума сошли с этими экзаменами! — не выдержала Эмбер. — Это моя жизнь, и решать мне! Разве не этому вы с мамой учили меня столько лет? Быть ответственной, самостоятельно принимать решения, не следовать за толпой?

Конечно, бабуля и мама были готовы отказаться от собственного учения теперь, когда его результаты повернулись против них.

Бабуля вздохнула.

— Твоей матери, — осторожно сказала она, — пришлось растить тебя без отца. Это нелегко, Эмбер.

— Да, но я не просила ее целиком жить только мной, — запальчиво сказала она. — Мама сама выбрала такую судьбу! Почему я теперь должна отвечать за ее выбор? Не надо давить на чувство жалости, это нечестно. И мне ничуть не жаль. Мне не стыдно, бабуля!

Это Карл сказал ей, что стыдиться в данной ситуации нечего. «У тебя своя жизнь, а у нее — своя», — сказал он твердо.

— Эмбер, приезжай ко мне в гости. Позвоним Фей, вместе попьем чаю и обсудим сложившуюся ситуацию. Быть может…

— Нет, — твердо сказала Эмбер. Она не собиралась рисковать и испытывать свою решимость. — Я совершила ошибку, позвонив тебе, ба. Я думала, ты хотя бы попытаешься понять меня, взглянешь на ситуацию моими глазами. Я все равно уеду, понятно?

— Позвони матери, прошу, — взмолилась Джози. — Она хотя бы знает, где ты? Дай ей шанс объясниться. Ты многого о ней не знаешь, Эмбер! Пусть она расскажет. Обещай позвонить.

— Я не могу.

— Прошу тебя, Эмбер, прошу! Она хотела, чтобы у тебя была счастливая жизнь, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Ты росла без отца, она вложила в тебя всю душу, девочка! Фей заслуживает того, чтобы ее выслушали!

— Пока, бабуля, — оборвала Эмбер резко и сразу нажала на кнопку отбоя.

Ее слегка трясло. О чем говорила бабушка? Что такое скрывала мать? Рецепт идеального маффина? Секрет выведения пятен с нержавейки? Чему еще могла научить такая женщина, как Фей Рид? А если и было что-то важное, отчего мама не поделилась секретом раньше? Может, это был просто предлог, попытка принудить к разговору с матерью?