Самый дождливый октябрь - Ирина Комарова

Захват почты, даже со Стрешневым, прошел с большим скрипом. Но в результате, тщательно проверив документы, Володю, все-таки, пропустили во внутренние помещения. Мы с Гошей прошли в качестве свиты. Потом Володя долго вел переговоры с начальницей отдела сортировки, потом куда-то исчезла ответственная за бандероли… В общем, к тому времени, когда подъехал Миша с оформленным ордером, нужную нам бандероль только начали искать. Я заглянула в комнату, заваленную пакетами, и пришла в ужас. По-моему, гораздо проще было дождаться, пока бандероль дойдет до места назначения. И даже дать Кате возможность ее получить. Разумеется, когда я предложила такой вариант мужчинам, они возмущенно отказались. Они, дескать, не боятся трудностей!

Честно говоря, то, что бандероль нашли, показалось мне чудом. А когда ее принесли и положили на стол, мне стало страшно. А вдруг, я что-то перепутала? Неправильно истолковала факты? Мало ли по какой причине, Катя, именно в это время, зашла на почту и отправила себе бандероль с… да мало ли, что человек может отправить себе бандеролью? Я, правда, не могу себе представить, что именно. Но все равно…

Пока я переживала, меня вежливо отодвинули в сторону. Три стриженых затылка склонились над столом. Заведующая отделом сортировки настороженно наблюдала, притоптывая каблуком. Рядом с ней стояли две очень похожие девушки – Миша привел их из соседней комнаты – понятые. Стрешнев аккуратно разрезал шпагат, развернул оберточную бумагу снял полиэтиленовый пакет, и я облегченно выдохнула.

– Черт побери! – казалось, Гошка был удивлен. – Ритка, смотри, шкатулка!

– А ты чего ожидал? – удивился Стрешнев. – Ты же сам говорил, что здесь шкатулка должна быть.

– Ребята, вы бы ее открыли, – попросила я, облизнув пересохшие губы. – А вдруг она пустая?

– Глупости, – Володя подергал крышку. – Кто будет пустую шкатулку… да как она открывается? Ключ, что ли, нужен?

– Пусти меня, – я нажала двумя пальцами на боковые стороны застежки и подняла крышку. Коробочки, пакетики, аккуратные мешочки – все упаковано. Интересно, где изумрудный гарнитур? Я, наугад, взяла серебристую плоскую коробочку, открыла ее, и вытряхнула содержимое на стол. И, с первого раза, попала в яблочко. За моей спиной громко ахнула главная сортировщица. Мужчины тоже издали разные звуки, каждый, в меру своего темперамента.

Ну, что вам сказать? Черникова была права. Остаться без такого гарнитура, действительно, было бы жаль. Я не большая любительница изумрудов и прочих драгоценностей – предпочитаю дешевую бижутерию. Можно подобрать очень симпатичные комплекты, а если что сломается или потеряется, душа не болит. Но этот изумрудный гарнитур производил впечатление! Хорошо, что у меня ничего подобного нет. Держать его в шкатулке и не носить, это было бы нелепо, а носить… как вы думаете, будут смотреться изумруды с моей водолазкой и джинсами?

– За такое, пожалуй, можно и убить, – сделал вывод Миша. – Если и остальное все такое же, то я эту девушку понимаю.

Володя кашлянул и достал сотовый.

– Паша? Как вы там? Ладно. С Вересовой, глаз не спускай. Понял? Ладно, скоро буду.

Он протянул руку к изумрудному ожерелью, но внезапно, очнулась начальница сортировки. Растолкав мужчин, она склонилась над столом и загородила шкатулку:

– Нет! Ничего не трогайте! Вызовите милицию!

– Мадам, – воззвал к ее разуму Стрешнев. – Не надо никого вызывать. Мы сами милиция, я же вам показывал документы!

– Ох, – женщина смутилась. – Действительно, что это я? Но надо составить опись и оформить все, как положено.

– Опись в двух экземплярах, – внес поправку Гоша. – Один нам.

– А вам зачем?

– Клиенту предъявить, вместо драгоценностей. Или ты мне сейчас шкатулку вернешь, чтобы я все эти побрякушке хозяйке отвез?

– Размечтался, – ухмыльнулся Володя. – Обойдешься описью.

Когда Стрешнев закончил оформлять документы и шкатулку, вернув в нее все содержимое, упаковали, Володя спросил:

– За Вересовой с нами поедете?

Я вопросительно взглянула на Гошу.

– А почему нет? – пожал он плечами. – Вдруг тебе помощь понадобится? Черникова сказала, что барышня по восточным единоборствам специалистка.

– Не такая уж она и специалистка, – проворчала я.

– Тебе лучше знать, – насмешливо согласился напарник.

– Одним словом, поехали, – закрыл тему Володя.

В «Игрушечной стране» командовали Семушкин с Сережей. Выполняя распоряжение Стрешнева, они собрали всех, без исключения сотрудников в одну комнату. Комната была невелика, но места хватило всем – со вчерашнего дня, скромный штат «Игрушечной страны» уменьшился на двух человек. Первым делом, я отыскала взглядом Катю. Она сидела у окна и что-то оживленно рассказывала Маше. Маша слушала ее рассеянно и поглядывала то в сторону Семушкина, который допрашивал Изабеллу Константиновну, то на Сережу, беседующего с Зинаидой Григорьевной. Петр Кириллович раздраженно расхаживал по комнате.

Увидев нас, Черников топнул ногой.

– Что же это, Гоша? Получается, я вам обязан этим безобразием? Напустили на меня этих… этих…

– Это сотрудники милиции, находящиеся при исполнении служебных обязанностей, – любезно подсказал ему Володя. – Они находятся здесь по моему указанию и занимаются расследованием обстоятельств, которые помогут найти убийцу вашей, Петр Кириллович, домработницы. Кстати, ребята, есть успехи?

– Что считать успехом, – философски ответил Семушкин. Сережа молча покачал головой.

– Ерунда, – воинственный пыл у Черникова немного утих, но раздражение осталось. – Какой смысл искать здесь что-нибудь, связанное с Лидой? Ее здесь даже не знал никто! А у нас, между прочим, рабочий день! У меня и так все разваливается – заместитель в конкуренты подался и секретарша арестована, вами лично, между прочим, арестована! А теперь вы и оставшимся работать не даете! Вы в курсе, что мы здесь уже два часа сидим?

– Ничего, недолго осталось, – неопределенно пообещал Стрешнев. – Кто здесь будет госпожа Вересова?

Володя видел Катю не хуже меня и не узнать ее не мог – фотография, которую ему дал Гошка, была достаточно качественная. Просто ему надо было остановить Черникова, переключить его мысли на другую тему. Цель была достигнута: Петр Кириллович сбился с пафосного тона и даже немного растерялся.

– Катя? Вон она, у окна сидит. Но зачем она вам? Катя ничего не знает.

– Это вы считаете, что Катя ничего не знает, – мягко поправил его Гоша. А Володя, молча кивнул Мише. Тот подошел к окну и отвесил вежливый полупоклон:

– Вересова Екатерина Анатольевна?

– Она самая, – Катя улыбнулась, немного удивленно, но дружелюбно. – А что такое? У вас ко мне вопросы? Я, кажется, все уже рассказала, что знала. И Рите, и вот ему – она кивнула в сторону Семушкина.